Если спросить европейца, что он знает на японском, то почти наверняка он ответит «аригато» - спасибо. Но если вы услышите буквальный перевод, то скорее всего это вызовет у вас недоумение.
Буквально аригато - это «ох, какая это трудная вещь!»
«Трудная вещь» - это долг, который вы навешиваете японцу, например, за то, что своей милостью оказали честь посещения его магазина и, поскольку у него почти нет шансов вернуть вам этот долг, он для него превращается в «трудную вещь».
И это самая слабая форма. Чуть более сильное «спасибо» - «сумимасэн», буквально означает «о, на этом не кончается!»
В этом случае японец выражает чувство вины, что у него не было возможности предложить «навесить долг благодарности» первому, но он признает этот долг и непременно постарается его вернуть.
Ну и совсем ужас, если вам сказали спасибо словом «катадзикэнай»! Его передает иероглиф «обида, оскорбление», «потеря лица, престижа».
Это означает, что то что вы сделали нечто настолько невыносимо благодетельное, что японец признается в глубоком чувстве стыда от того, что он заранее уверен, что его ограниченный статус и возможности никогда не предоставят шанса вернуть долг.
NB По мотивам книги Рут Бенедикт 1946 года. Современные источники отрицают такую категоричность, поэтому следует воспринимать скорее как этимологию, а не современный буквальный перевод.
Если спросить европейца, что он знает на японском, то почти наверняка он ответит «аригато» - спасибо. Но если вы услышите буквальный перевод, то скорее всего это вызовет у вас недоумение.
Буквально аригато - это «ох, какая это трудная вещь!»
«Трудная вещь» - это долг, который вы навешиваете японцу, например, за то, что своей милостью оказали честь посещения его магазина и, поскольку у него почти нет шансов вернуть вам этот долг, он для него превращается в «трудную вещь».
И это самая слабая форма. Чуть более сильное «спасибо» - «сумимасэн», буквально означает «о, на этом не кончается!»
В этом случае японец выражает чувство вины, что у него не было возможности предложить «навесить долг благодарности» первому, но он признает этот долг и непременно постарается его вернуть.
Ну и совсем ужас, если вам сказали спасибо словом «катадзикэнай»! Его передает иероглиф «обида, оскорбление», «потеря лица, престижа».
Это означает, что то что вы сделали нечто настолько невыносимо благодетельное, что японец признается в глубоком чувстве стыда от того, что он заранее уверен, что его ограниченный статус и возможности никогда не предоставят шанса вернуть долг.
NB По мотивам книги Рут Бенедикт 1946 года. Современные источники отрицают такую категоричность, поэтому следует воспринимать скорее как этимологию, а не современный буквальный перевод.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site.
from us
