Образно-композиционная структура стихотворения Егора Зайцева и та дискурсивная реальность, которая в нём описывается, вступают в некоторое противоречие. С одной стороны, перед нами компактный текст, построенный на паронимической игре, попарно переплетённых созвучиях, оставляющий чёткое ощущение эстетизации, этакого изящного озорства на стыке модернизма и декадентства (ассоциации с Бодлером, "бесконечными куплетами" Савоярова и дворянской архаикой сюда весьма удобно встраиваются). С другой стороны, размышление о сопротивлении ежедневному незаметному злу здесь декларировано со всей серьёзностью; и хоть говорящий вскользь упоминает, как мало от нас зависит ("всё вертится / без меня"), необходимость "не покоряться" не подвергается сомнению.
Ключом к интерпретации этого противоречия становится концовка стихотворения, представляющая собой комбинаторный "текст в тексте", который прочитывается по горизонтали и вертикали несколькими не исключающими друг друга способами, что может содержать в себе намёк: вещи, явления и ощущения, противоречащие друг другу, не взаимоуничтожаются, а существуют одновременно, сочетаясь странным образом независимо от нашего желания. Важно не покоряться не только очевидной несправедливости, но и тем, кто требует стопроцентной однозначности, тотальной понятности, пусть даже с самыми благородными намерениями - из этого тоже вполне себе могут расти корни зла.
Образно-композиционная структура стихотворения Егора Зайцева и та дискурсивная реальность, которая в нём описывается, вступают в некоторое противоречие. С одной стороны, перед нами компактный текст, построенный на паронимической игре, попарно переплетённых созвучиях, оставляющий чёткое ощущение эстетизации, этакого изящного озорства на стыке модернизма и декадентства (ассоциации с Бодлером, "бесконечными куплетами" Савоярова и дворянской архаикой сюда весьма удобно встраиваются). С другой стороны, размышление о сопротивлении ежедневному незаметному злу здесь декларировано со всей серьёзностью; и хоть говорящий вскользь упоминает, как мало от нас зависит ("всё вертится / без меня"), необходимость "не покоряться" не подвергается сомнению.
Ключом к интерпретации этого противоречия становится концовка стихотворения, представляющая собой комбинаторный "текст в тексте", который прочитывается по горизонтали и вертикали несколькими не исключающими друг друга способами, что может содержать в себе намёк: вещи, явления и ощущения, противоречащие друг другу, не взаимоуничтожаются, а существуют одновременно, сочетаясь странным образом независимо от нашего желания. Важно не покоряться не только очевидной несправедливости, но и тем, кто требует стопроцентной однозначности, тотальной понятности, пусть даже с самыми благородными намерениями - из этого тоже вполне себе могут расти корни зла.
#комментарий_Максима_Алпатова
BY Метажурнал
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from us
