Это общая проблема восприятия. История кажется классикой, потому что все было далеко и давно.
А благодаря нашей (искалеченной) постсоветской гуманитарии уровень придыхания перед словом "классика" - запредельный.
Особо ярко это проявляется в музейном деле или в литературоведении.
Но любой канон формируется людьми, ни одно событие и ни один текст не является ценным сам по себе. Город без людей - это груда камней и бетона, а музей без людей - это просто висящие на стене холсты с красками.
Сейчас скажу страшную вещь...
но если мы переведем Достоевского на суахили и попробуем в Уганде распространить просто, без указания, что это русская классика, то столкнемся с непониманием.
Распространение классических текстов возможно только с указанием контекста - почему этот текст важен для той или иной культуры.
Любой канон - это социальное. А романтические образы прошлого - обязательная часть канона.
Поэтому никакой "нерушимой классики" быть не может. Мы лишь договорились, что она есть.
Это общая проблема восприятия. История кажется классикой, потому что все было далеко и давно.
А благодаря нашей (искалеченной) постсоветской гуманитарии уровень придыхания перед словом "классика" - запредельный.
Особо ярко это проявляется в музейном деле или в литературоведении.
Но любой канон формируется людьми, ни одно событие и ни один текст не является ценным сам по себе. Город без людей - это груда камней и бетона, а музей без людей - это просто висящие на стене холсты с красками.
Сейчас скажу страшную вещь...
но если мы переведем Достоевского на суахили и попробуем в Уганде распространить просто, без указания, что это русская классика, то столкнемся с непониманием.
Распространение классических текстов возможно только с указанием контекста - почему этот текст важен для той или иной культуры.
Любой канон - это социальное. А романтические образы прошлого - обязательная часть канона.
Поэтому никакой "нерушимой классики" быть не может. Мы лишь договорились, что она есть.
You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis."
from us
