Малые державы, большая стратегия: США и реваншистский вызов мировому порядку

В десятилетия после окончания холодной войны международный порядок под эгидой США укрепился вокруг либеральной гегемонии — основанной на американских гарантиях глобальной безопасности, политических институтах, сформированных по западному образцу, и мировой экономической интеграции. Однако этот порядок столкнулся с растущим сопротивлением со стороны разнородной группы ревизионистских и реформаторских держав, стремящихся его изменить. Среди наиболее напористых — Россия и Иран, обе страны открыто демонстрируют готовность использовать военную силу для достижения регионального доминирования и стратегического пересмотра статус-кво в международном управление. Россия развязала полномасштабные войны — в Грузии, Сирии и, наиболее драматично, в Украине — стремясь пересмотреть то, что считает историческими утратами, и восстановить контроль над своим «ближним зарубежьем». Иран, получивший новые возможности после исчезновения Ирака с геополитической карты Ближного Востока в результате военной операции США в 2003 году, распространил своё влияние на Ближнем Востоке с помощью прокси-группировок, асимметричных действий и идеологической экспансии — стремясь стать ядром антизападной региональной оси.

Тем не менее амбиции этих государств оказались ограничены — не великими державами напрямую, а меньшими, но решительными союзниками и партнёрами США. Война России против Украины превратилась в дорогостоящий и затяжной конфликт, в ходе которого Украина продемонстрировала неожиданную военную устойчивость и стратегическую глубину, при поддержке западных технологий, подготовки и разведки. Региональное усиление Ирана всё активнее сдерживается Израилем — ключевым союзником США, который посредством киберопераций, воздушных ударов и разведывательных акций наносит точечные удары по иранским объектам.

(В этом листе стран Иран также видеть место для Азербайджана. Азербайджан стал региональным актором, способным осложнять позиции Ирана на Южном Кавказе, сочетая военную модернизацию с напористой дипломатией и тесными связями с Турцией и Израилем).

Следовательно, в обоих регионах — постсоветском и ближневосточном — сдерживание ревизионистских акторов обеспечивается малыми государствами, обладающими высокой степенью адаптивности и технологической оснащённости, функционирующими в рамках американско-центричной системы стратегических партнёрств.

Группа более умеренных реформаторских держав — включая Китай, Индию, Бразилию и ЮАР — стремится к переосмыслению международной системы, не прибегая к открытому применению силы. Эти страны добиваются более выгодного для себя представительства в глобальных структурах управления, критикуют эксклюзивный характер послевоенных институтов вроде Совета Безопасности ООН и Бреттон-Вудской системы, а также продвигают идею многополярности через экономические и дипломатические инструменты, не прибегая на помощь военных инструментов. Их критика часто основана на давнем недовольстве неравномерным развитием, долговыми структурами и геополитической маргинализацией, но при этом они продолжают взаимодействовать с уже существующей системой международного управление.

(Продолжение — в следующем посте...)

(...Начало — в предыдущем посте.)

В списке стран которые недовольны системой международного управление особое место занимает Турция — уникальный и стратегически амбивалентный актор. Будучи полноправным членом НАТО, она встроена в архитектуру западной безопасности, но при этом всё активнее проводит независимую внешнюю политику — взаимодействуя с Россией, выступая посредником на Южном Кавказе и укрепляя своё положение как региональная держава. В отличие от России и Ирана, Турция сохраняет прямые и прагматичные каналы связи с Вашингтоном, что позволяет ей лавировать между блоками, не разрывая при этом своих альянсов с Западом. В числе государств, выступающих за реформу международных институтов (в духе высказывания Эрдогана: «Мир больше, чем пять стран Совбеза ООН» (В оригинале: "Dünya beşten büyüktür"), Анкара — единственный актор среди этих стран, который при этом еще больше укрепляет связи с Вашингтоном (особенно при президенте Трампе) и действует с ним в унисон по ключевым стратегическим вопросам. Этот статус «внутреннего аутсайдера» позволяет Турции быть одновременно и балансиром, и посредником — особенно в нестабильных регионах, таких как Чёрное море и Южный Кавказ, а в перспективе, возможно, и Центральная Азия.

На фоне этих масштабных геополитических сдвигов регион Южного Кавказа занимает особенно уязвимое положение, находясь на пересечении интересов конкурирующих держав и альтернативных моделей мирового порядка, которого хотят добиться центры силы соседствующие с регионом Южного Кавказа. Для Азербайджана вызов особенно острый: он граничит или вовлечён во взаимодействие со всеми тремя главными претендентами на пересмотр текущего порядка — Россией, Ираном и, в растущей степени, Китаем. Не говоря уже о тесном союзе с Турцией. Причём два из этих акторов — Россия и Иран — уже продемонстрировали готовность применять военную силу для достижения своих целей- И обе граничат с Азербайджаном. Азербайджан, отстаивая суверенитет и территориальную целостность, вынужден лавировать между этими ревизионистскими силами, избегая прямого столкновения — что требует стратегической гибкости, энергетической дипломатии, модернизации обороны и балансированной внешней политики. Поддерживая прочные связи с Турцией и Израилем, Баку одновременно должен вести сложный и исторически напряжённый диалог с Москвой и Тегераном — каждая из этих столиц рассматривает Южный Кавказ как часть своей стратегической периферии. И при малейшем, даже символическом, посягательстве на безопасность Азербайджана способен реагировать жёстко — как, например, в случае с реакцией на сбитый российской ПВО азербайджанский авиалайнер над Чечнёй.

В совокупности эти процессы указывают на переходный и конфликтный характер современного международного порядка, в котором прежняя однозначность времён холодной войны сменилась сложным переплетением силовых инструментов, регионального влияния и институционального торга. В этой среде порядок, возглавляемый США, оказался более устойчивым, чем предполагалось, во многом благодаря роли небольших, но стратегически гибких союзников, сумевших сдержать ревизионистские амбиции на передовых рубежах геополитического соперничества.

Тем не менее для таких компактных государств, как Азербайджан, стратегическая реальность переходного периода — это как стоять на одной ноге во время землетрясения…

@CPBView