⚡️⚡️⚡️ Хоккеисты из Мурманской команды «Арктика» помогали пострадавшим при крушении поезда
Пассажирами первого вагона, пострадавшего в крушении поезда, была Мурманская хоккейная команда «Арктика».
Ребята не растерялись и сразу же начали помогать всем пострадавшим: выносили людей в одеялах и на сломанных сидушках, искали под завалами, перетаскивали раненых в уцелевшие теплые вагоны.
Спасибо большое парням! Оказали огромную помощь и поддержку.
⚡️⚡️⚡️ Хоккеисты из Мурманской команды «Арктика» помогали пострадавшим при крушении поезда
Пассажирами первого вагона, пострадавшего в крушении поезда, была Мурманская хоккейная команда «Арктика».
Ребята не растерялись и сразу же начали помогать всем пострадавшим: выносили людей в одеялах и на сломанных сидушках, искали под завалами, перетаскивали раненых в уцелевшие теплые вагоны.
Спасибо большое парням! Оказали огромную помощь и поддержку.
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from us
