Я, наверное, как-то упоминала, что люблю настольные игры – ещё давно, задолго до того, как стала адвокатом. А уж сейчас, конечно, всё время замечаю аналогии с настолками в уголовном (да и вообще любом) процессе.
Но кое-где параллели не параллелятся.
Вот играем мы с вами в какую-нибудь... "Тортугу", например. Понятно, что выиграет кто-то один – кто был сообразительнее, всё хорошо просчитал, не провалился ни в какой из работающих одновременно механик (а в каких-то играх их очень, очень, очень много).
Или, наоборот, можем сыграть в игру, где баланс сильно сдвинут в сторону случайности. Где все игроки скорее просчитывают, сколько они потеряют при неудачном броске кубика, а не три своих и девять чужих ходов вперёд. Карта выпадает так, как выпадает – остаётся мириться и действовать, исходя из новых обстоятельств.
Или вот игры-кооперативки – вернее, ложные кооперативки. Где вроде как мы все играем против поля, но, когда и если мы у этого поля выиграем, победителем всё равно останется кто-то один – у кого больше очков. Поэтому нужно играть на командный выигрыш, но всё-таки своим соратникам немножечко пакостить.
О, а ещё есть тайные и открытые заговоры. Какие альянсы заключить, играя в "Цитадели", чтобы за один круг: убить того, кто вот-вот выиграл бы; ограбить того, у кого больше денег; разрушить здание, которое приносит сопернику слишком много очков; стать королём? Вариантов много. И каждый может провалиться.
В настолках, коих существует удивительно прекрасное разнообразие, может быть множество тактик, случайных событий, провалов по невнимательности, удачно пришедших карт, просто ошибок и опыта.
Но не помню, чтобы хоть раз я всерьёз обижалась на более сильного/везучего соперника. И на меня вроде бы тоже никто не смотрел волком, если я где-то промежуточно или окончательно выигрывала.
Почему же тогда в нашей юридической работе, где мы натурально играем в огромную настолку с очень объёмными и противоречивыми правилами (и с новыми, выдуманными на ходу вот только что), где нужно просчитывать множество вариантов, учитывать случайности и заключать альянсы – почему вдруг между профессиональными юристами возникают какие-то там личные обиды?
Если в уголовном деле я сделаю ход слишком рано, следователь (если не дурак) этим воспользуется. Если прокурор зевнёт и не увидит, где я могу захватить его территорию (сделать доказательство обвинения своим) – я захвачу. Если "чужого" свидетеля подведут неудачно упавшие кубики, никто из нас не предложит их перебросить (а при наличии возможности ещё и карту на переброс заблокирует). А со "своим" свидетелем будет совсем другая история.
В этом же и есть, в числе прочего, огромное удовольствие от нашей профессии (не путать удовольствие и пользу) – в игре как таковой. А в победе и поражении нет ничего личного. Только спорт.
P.S. А тем временем один вполне сообразительный следователь надулся на меня за то, что я использовала его же ошибку против него – и шипит сквозь зубы вместо того, чтобы поздороваться. Надеюсь, это он просто сдувается так.
Я, наверное, как-то упоминала, что люблю настольные игры – ещё давно, задолго до того, как стала адвокатом. А уж сейчас, конечно, всё время замечаю аналогии с настолками в уголовном (да и вообще любом) процессе.
Но кое-где параллели не параллелятся.
Вот играем мы с вами в какую-нибудь... "Тортугу", например. Понятно, что выиграет кто-то один – кто был сообразительнее, всё хорошо просчитал, не провалился ни в какой из работающих одновременно механик (а в каких-то играх их очень, очень, очень много).
Или, наоборот, можем сыграть в игру, где баланс сильно сдвинут в сторону случайности. Где все игроки скорее просчитывают, сколько они потеряют при неудачном броске кубика, а не три своих и девять чужих ходов вперёд. Карта выпадает так, как выпадает – остаётся мириться и действовать, исходя из новых обстоятельств.
Или вот игры-кооперативки – вернее, ложные кооперативки. Где вроде как мы все играем против поля, но, когда и если мы у этого поля выиграем, победителем всё равно останется кто-то один – у кого больше очков. Поэтому нужно играть на командный выигрыш, но всё-таки своим соратникам немножечко пакостить.
О, а ещё есть тайные и открытые заговоры. Какие альянсы заключить, играя в "Цитадели", чтобы за один круг: убить того, кто вот-вот выиграл бы; ограбить того, у кого больше денег; разрушить здание, которое приносит сопернику слишком много очков; стать королём? Вариантов много. И каждый может провалиться.
В настолках, коих существует удивительно прекрасное разнообразие, может быть множество тактик, случайных событий, провалов по невнимательности, удачно пришедших карт, просто ошибок и опыта.
Но не помню, чтобы хоть раз я всерьёз обижалась на более сильного/везучего соперника. И на меня вроде бы тоже никто не смотрел волком, если я где-то промежуточно или окончательно выигрывала.
Почему же тогда в нашей юридической работе, где мы натурально играем в огромную настолку с очень объёмными и противоречивыми правилами (и с новыми, выдуманными на ходу вот только что), где нужно просчитывать множество вариантов, учитывать случайности и заключать альянсы – почему вдруг между профессиональными юристами возникают какие-то там личные обиды?
Если в уголовном деле я сделаю ход слишком рано, следователь (если не дурак) этим воспользуется. Если прокурор зевнёт и не увидит, где я могу захватить его территорию (сделать доказательство обвинения своим) – я захвачу. Если "чужого" свидетеля подведут неудачно упавшие кубики, никто из нас не предложит их перебросить (а при наличии возможности ещё и карту на переброс заблокирует). А со "своим" свидетелем будет совсем другая история.
В этом же и есть, в числе прочего, огромное удовольствие от нашей профессии (не путать удовольствие и пользу) – в игре как таковой. А в победе и поражении нет ничего личного. Только спорт.
P.S. А тем временем один вполне сообразительный следователь надулся на меня за то, что я использовала его же ошибку против него – и шипит сквозь зубы вместо того, чтобы поздороваться. Надеюсь, это он просто сдувается так.
BY Objection, your honor!
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike.
from us
