8 марта - международный женский день, праздник солидарности и поддержки женщин в их борьбе за права и социальное равенство, а вовсе не праздник весны, любви и красоты. Редакция журнала предлагает вспомнить в честь праздника о том, в каком году в разных странах женщины смогли получить юридическое образование и стали практиковать право. Год назад мы публиковали пост о первом докторе права среди женщин в России Анне Евреиновой.
Telegram
Nomica Chronica | Юридическая летопись
Первый доктор права среди женщин
Сегодня празднуется Международный женский день, и если в прошлом году мы рассказывали историю праздника, то в этом году мы хотим поделиться историей о первой женщине, получившей степень доктора права - Анне Евреиновой. …
Сегодня празднуется Международный женский день, и если в прошлом году мы рассказывали историю праздника, то в этом году мы хотим поделиться историей о первой женщине, получившей степень доктора права - Анне Евреиновой. …
ПЕТЕРИС СТУЧКА: НАУЧНЫЕ ГИПОТЕЗЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ПРАВА
Предлагаем к прочтению первую часть научных гипотез происхождения права от П.И. Стучки:
ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ.
Карл Маркс дал нам великолепную картину периода докапиталистического (так называемого первоначального) накопления: «В незапамятные времена существовала, с одной стороны, кучка трудолюбивых, разумных и, прежде всего, бережливых избранников и, с другой стороны, масса лентяев, оборванцев, прокучивающих все, что у них было, и даже больше того. Так случилось, что первые накопили богатство, а у последних в конце концов ничего не осталось для продажи, кроме их собственной шкуры. С того времени существует широкая масса бедноты, у которой, несмотря на весь ее труд, все еще нечего продать, кроме себя самой, и горсточка богачей, богатство которых постепенно растет, хотя они
давным-давно перестали работать».
Так рассказывают легенду первоначального накопления. «В действительной истории,— продолжает Маркс,— крупнейшую роль играют завоевание, порабощение, разбой, одним словом насилие. Но в кроткой политической экономии искони царствовала идиллия. Право и «труд» были искони единственными средствами обогащения — всегдашнее исключение составлял, разумеется, «текущий момент». В действительности методы первоначального накопления — все, что угодно, но только не идиллия... История их (пролетариев — Я. С.) экспроприация... вписана в летописи человечества пламенеющим языком меча и огня» («Капитал», т. I, с. 527— 574).
ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ПРАВО.
А вот как это право рисуется в период своего возникновения известным германским ученым Иерингом в его работе «Дух римского права», вышедшей еще в начале 50-х годов: «Человеческий пот и человеческая , кровь, запах которых окружает генезис всякого права, обыкновенно прикрывают ореолом божественного происхождения. Иначе дело обстоит в Риме. Следы пота и крови, свойственные ему (т.е. праву), здесь не удалось уничтожить никакому времени. Мечом основан римский мир, и меч и копье являются древнейшим символом римского права... Они обладают собственностью, не «производной» в смысле юридического языка — производной от бога или других людей, но в смысле первоначальной собственности, причем собственник является своим собственным правотворцем.
Он брал собственность там, где он находил. Приобретать для римлянина означало брать (сареrе). «Брать» единственно соответствует римскому образу представления. Еmеrе (имать, емлю) в позднейшей латыни значит покупать, но где римляне позднейшего времени покупали, их предки обыкновенно брали, ибо это было первоначальным значением emere. Древнее время не знало преступного грабежа: rареrе (грабить) означало лишь рвать, властно присвоить себе, не вкладывая в это слово оттенка преступного... Символом собственности было «копье» и т. д. Таковы отрывки из буржуазного гимна римскому праву. И вполне понятно, что такой образный язык дает много материала для выводов и заключений, но, конечно, иных, чем те, какие сделала буржуазная наука.
Эта образная картина римского права не совпадает по времени с описанным Марксом периодом первоначального накопления; она относится к периоду более раннему, к периоду возникновения права вообще. Но она одинаково применима в этот период, как уже готовая правовая схема, которую Энгельс называет «совершеннейшею формою права, покоящейся на частной собственности».
Предлагаем к прочтению первую часть научных гипотез происхождения права от П.И. Стучки:
ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ.
Карл Маркс дал нам великолепную картину периода докапиталистического (так называемого первоначального) накопления: «В незапамятные времена существовала, с одной стороны, кучка трудолюбивых, разумных и, прежде всего, бережливых избранников и, с другой стороны, масса лентяев, оборванцев, прокучивающих все, что у них было, и даже больше того. Так случилось, что первые накопили богатство, а у последних в конце концов ничего не осталось для продажи, кроме их собственной шкуры. С того времени существует широкая масса бедноты, у которой, несмотря на весь ее труд, все еще нечего продать, кроме себя самой, и горсточка богачей, богатство которых постепенно растет, хотя они
давным-давно перестали работать».
Так рассказывают легенду первоначального накопления. «В действительной истории,— продолжает Маркс,— крупнейшую роль играют завоевание, порабощение, разбой, одним словом насилие. Но в кроткой политической экономии искони царствовала идиллия. Право и «труд» были искони единственными средствами обогащения — всегдашнее исключение составлял, разумеется, «текущий момент». В действительности методы первоначального накопления — все, что угодно, но только не идиллия... История их (пролетариев — Я. С.) экспроприация... вписана в летописи человечества пламенеющим языком меча и огня» («Капитал», т. I, с. 527— 574).
ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ПРАВО.
А вот как это право рисуется в период своего возникновения известным германским ученым Иерингом в его работе «Дух римского права», вышедшей еще в начале 50-х годов: «Человеческий пот и человеческая , кровь, запах которых окружает генезис всякого права, обыкновенно прикрывают ореолом божественного происхождения. Иначе дело обстоит в Риме. Следы пота и крови, свойственные ему (т.е. праву), здесь не удалось уничтожить никакому времени. Мечом основан римский мир, и меч и копье являются древнейшим символом римского права... Они обладают собственностью, не «производной» в смысле юридического языка — производной от бога или других людей, но в смысле первоначальной собственности, причем собственник является своим собственным правотворцем.
Он брал собственность там, где он находил. Приобретать для римлянина означало брать (сареrе). «Брать» единственно соответствует римскому образу представления. Еmеrе (имать, емлю) в позднейшей латыни значит покупать, но где римляне позднейшего времени покупали, их предки обыкновенно брали, ибо это было первоначальным значением emere. Древнее время не знало преступного грабежа: rареrе (грабить) означало лишь рвать, властно присвоить себе, не вкладывая в это слово оттенка преступного... Символом собственности было «копье» и т. д. Таковы отрывки из буржуазного гимна римскому праву. И вполне понятно, что такой образный язык дает много материала для выводов и заключений, но, конечно, иных, чем те, какие сделала буржуазная наука.
Эта образная картина римского права не совпадает по времени с описанным Марксом периодом первоначального накопления; она относится к периоду более раннему, к периоду возникновения права вообще. Но она одинаково применима в этот период, как уже готовая правовая схема, которую Энгельс называет «совершеннейшею формою права, покоящейся на частной собственности».
РОЖДЕНИЕ ПРАВА.
Где начало этого права? Оно именно там, где возникает новое, классовое общество. Энгельс пишет: «При большой темноте, в которую погружена вся легендарная первобытная история Рима... невозможно сказать что-либо определенное как о времени, так и о ходе и поворотах революции, покончившей со старым гентильным (родовым) строем. Бесспорно лишь то, что их основания заключаются в боях между «плебсом» (plebs) и «народом» (populus)...
Еще до отмены так называемой царской власти и в Риме старый общественный строй, основанный на личных кровных связях, был разбит, и на его место поставлен новый действительный государственный строй, основанный на разграничении территории и различии имущественного положения. Публичная власть сосредоточивалась в руках граждан, обязанных к воинской повинности, в противоположность не только рабам, но и отстраненным от воинской повинности и лишенным вооружения, так называемым пролетариям». Вот в каком периоде надо искать первоисточники римского права.
Где начало этого права? Оно именно там, где возникает новое, классовое общество. Энгельс пишет: «При большой темноте, в которую погружена вся легендарная первобытная история Рима... невозможно сказать что-либо определенное как о времени, так и о ходе и поворотах революции, покончившей со старым гентильным (родовым) строем. Бесспорно лишь то, что их основания заключаются в боях между «плебсом» (plebs) и «народом» (populus)...
Еще до отмены так называемой царской власти и в Риме старый общественный строй, основанный на личных кровных связях, был разбит, и на его место поставлен новый действительный государственный строй, основанный на разграничении территории и различии имущественного положения. Публичная власть сосредоточивалась в руках граждан, обязанных к воинской повинности, в противоположность не только рабам, но и отстраненным от воинской повинности и лишенным вооружения, так называемым пролетариям». Вот в каком периоде надо искать первоисточники римского права.
ПЕТЕРИС СТУЧКА: НАУЧНЫЕ ГИПОТЕЗЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ПРАВА. ЧАСТЬ 2
ПРАВО —ПРИВИЛЕГИЯ.
Если ближе остановиться на праве первого периода, на праве законов XII таблиц, то прежде всего надо установить, что это — привилегированное «право квиритов», т. е. право только полноправных граждан (populus), что оно в материальной части, главным образом, вертится вокруг земледелия и землевладения. Чтобы не слишком удаляться в область преданий и гаданий, мы остановимся на том времени, когда в деревне ко времени законов XII таблиц еще преобладает крестьянское общинное землевладение, из которого семье наделяется надел (fundus) по праву квирита с усадьбою-двором; эти «усадебные места» квиритов, отмежеванные правильные удлиненные четырехугольники, были очень невелики, по два югера (около 1/2 дес.). Источником богатства «кулака» являлись ростовщичество и общественные пастбища (ager publicus), которые бесплатно предоставлялись в пользовании лишь квиритов, тогда как плебеи за пользование общественными землями платили «дань».
ПРАВО — ЗАХВАТ.
Это право в максимальной степени защищало самоуправство—захват земли и инвентаря при помощи манципации самоуправного суда, вернее, самосуда сильного, защищенного уже формальностями права. Где в Риме шло дело о публичном акте собственности, там давали знать об этом, воткнувши копье (hasta). Кредитор продавал собственность своего должника под прикрытием того же копья («sub hasta vendere»), «Manus», рука (ср. кулак;, на языке римского права означает самое господство. «Физическая сила возвращается с места грабежа, с понятием права (на добычу). Предмет, по отношению к которому эта сила осуществлена, уже не кажется объектом грабежа, но юридически неприкосновенен, как и сам его владелец». Так грабеж, насилие превращаются в право; а отнятие у нового владельца этой собственности уже называется нарушением права, даже кражею (futrum).
«ПРЯМОЕ» ПРАВО.
Значит, первоначально с понятием или, вернее, со словом «право» мы встречаемся в вопросах о земельной собственности. И в самом деле, еще покойный Лафарг показывает, как слова, означающие право, на многих языках одновременно означают понятие «прямого», прямую линию: ortos (греч.), rectum (латинск.), derecho (испанск.), right (английск.), droit (франц.). Тут можно прибавить еще русское слово «правда» с характерным противопоставлением ей слова «кривда». Ясно, что это объединение в одном слове понятий «прямого» и «права» не случайно. Оно относится к первоначальному измерению земли по четырехугольникам, как это указывает еще Лафарг.
Прямая линия межи была первым признаком права, правды. Сопоставляя эти данные со сказанным выше, мы получаем вывод, что генезис (возникновение) понятия права относится по времени к первобытной частной собственности на землю, а не раньше. Выделение из рода, общины, в отдельные дворы, хутора, усадьбы и т. п. было прямым последствием технической революции, повидимому, «изобретения» нового орудия труда, применения плуга, сохи. Но эта первичная частная собственность на землю была еще далека от позднейшего типа собственности. Пока земли было достаточно, не для чего было строго межеваться.
Межевание, т. е. установление прямых, «правомерных» пограничных линий, потребовалось лишь с нарождением известного имущественного накопления, а вслед за тем и неравенства. Тогда эта «правда» получила уже известную санкцию со стороны власти: межи или межевые знаки были объявлены священными, были «освящены» властью. Но от кого защищала эта «правда» (правая межа); от зверей ли или от природных явлений? Нет, она защищала результаты труда людей в пользу владельцев этой земли от других людей. Эта правда регулировала, разграничивала взаимоотношения людей в процессе труда и присвоения результатов этого труда.
ПРАВО —ПРИВИЛЕГИЯ.
Если ближе остановиться на праве первого периода, на праве законов XII таблиц, то прежде всего надо установить, что это — привилегированное «право квиритов», т. е. право только полноправных граждан (populus), что оно в материальной части, главным образом, вертится вокруг земледелия и землевладения. Чтобы не слишком удаляться в область преданий и гаданий, мы остановимся на том времени, когда в деревне ко времени законов XII таблиц еще преобладает крестьянское общинное землевладение, из которого семье наделяется надел (fundus) по праву квирита с усадьбою-двором; эти «усадебные места» квиритов, отмежеванные правильные удлиненные четырехугольники, были очень невелики, по два югера (около 1/2 дес.). Источником богатства «кулака» являлись ростовщичество и общественные пастбища (ager publicus), которые бесплатно предоставлялись в пользовании лишь квиритов, тогда как плебеи за пользование общественными землями платили «дань».
ПРАВО — ЗАХВАТ.
Это право в максимальной степени защищало самоуправство—захват земли и инвентаря при помощи манципации самоуправного суда, вернее, самосуда сильного, защищенного уже формальностями права. Где в Риме шло дело о публичном акте собственности, там давали знать об этом, воткнувши копье (hasta). Кредитор продавал собственность своего должника под прикрытием того же копья («sub hasta vendere»), «Manus», рука (ср. кулак;, на языке римского права означает самое господство. «Физическая сила возвращается с места грабежа, с понятием права (на добычу). Предмет, по отношению к которому эта сила осуществлена, уже не кажется объектом грабежа, но юридически неприкосновенен, как и сам его владелец». Так грабеж, насилие превращаются в право; а отнятие у нового владельца этой собственности уже называется нарушением права, даже кражею (futrum).
«ПРЯМОЕ» ПРАВО.
Значит, первоначально с понятием или, вернее, со словом «право» мы встречаемся в вопросах о земельной собственности. И в самом деле, еще покойный Лафарг показывает, как слова, означающие право, на многих языках одновременно означают понятие «прямого», прямую линию: ortos (греч.), rectum (латинск.), derecho (испанск.), right (английск.), droit (франц.). Тут можно прибавить еще русское слово «правда» с характерным противопоставлением ей слова «кривда». Ясно, что это объединение в одном слове понятий «прямого» и «права» не случайно. Оно относится к первоначальному измерению земли по четырехугольникам, как это указывает еще Лафарг.
Прямая линия межи была первым признаком права, правды. Сопоставляя эти данные со сказанным выше, мы получаем вывод, что генезис (возникновение) понятия права относится по времени к первобытной частной собственности на землю, а не раньше. Выделение из рода, общины, в отдельные дворы, хутора, усадьбы и т. п. было прямым последствием технической революции, повидимому, «изобретения» нового орудия труда, применения плуга, сохи. Но эта первичная частная собственность на землю была еще далека от позднейшего типа собственности. Пока земли было достаточно, не для чего было строго межеваться.
Межевание, т. е. установление прямых, «правомерных» пограничных линий, потребовалось лишь с нарождением известного имущественного накопления, а вслед за тем и неравенства. Тогда эта «правда» получила уже известную санкцию со стороны власти: межи или межевые знаки были объявлены священными, были «освящены» властью. Но от кого защищала эта «правда» (правая межа); от зверей ли или от природных явлений? Нет, она защищала результаты труда людей в пользу владельцев этой земли от других людей. Эта правда регулировала, разграничивала взаимоотношения людей в процессе труда и присвоения результатов этого труда.