— Мой брат решил стать добровольцем и пойти зарабатывать деньги на «СВО». Его позиция была такой: «Я мужчина, и это возможность мне позаботиться о моих детях». Я сказал, что там тоже есть мужчина, и у него есть дети, а ты хочешь пойти убивать его для того, чтобы тебе позаботиться о своих детях. Но, скорее всего, ты погибнешь в первые несколько дней, потому что ты просто не умеешь воевать. Во-вторых, может быть, тебе еще и не повезет, и ты убьешь кого-то. Это будет чей-то папа, сын, брат. И это не стоит никаких денег.
Алексей Шабинский — пастор Международной христианской церкви в Пуэрто-Авентурас. Родом из Новосибирска, где служил помощником диакона до начала войны. Руководил всероссийским Союзом студентов-христиан. Выступил против вторжения России в Украину, после чего с семьей переехал в Мексику. Мы поговорили с Алексеем о роли церкви в разрешении конфликтов, о том, как в нынешней российской действительности живут христианские сюжеты, о том, как он сумел вразумить рвавшегося на войну брата и о его личном рецепте, который может приблизить мир.
— Мой брат решил стать добровольцем и пойти зарабатывать деньги на «СВО». Его позиция была такой: «Я мужчина, и это возможность мне позаботиться о моих детях». Я сказал, что там тоже есть мужчина, и у него есть дети, а ты хочешь пойти убивать его для того, чтобы тебе позаботиться о своих детях. Но, скорее всего, ты погибнешь в первые несколько дней, потому что ты просто не умеешь воевать. Во-вторых, может быть, тебе еще и не повезет, и ты убьешь кого-то. Это будет чей-то папа, сын, брат. И это не стоит никаких денег.
Алексей Шабинский — пастор Международной христианской церкви в Пуэрто-Авентурас. Родом из Новосибирска, где служил помощником диакона до начала войны. Руководил всероссийским Союзом студентов-христиан. Выступил против вторжения России в Украину, после чего с семьей переехал в Мексику. Мы поговорили с Алексеем о роли церкви в разрешении конфликтов, о том, как в нынешней российской действительности живут христианские сюжеты, о том, как он сумел вразумить рвавшегося на войну брата и о его личном рецепте, который может приблизить мир.
Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores.
from us
