«Леонид, если бы не "Намедни", то что бы вы еще написали?»

Ну, это невозможно, это ведь не от того, что я это сконструировал. Для меня это был способ такого деконструктора жизни – как разложить на «события, люди, явления» жизнь, для того чтобы объяснить, что, например в томе 1921–1930: песня «Кирпичики», умер Ленин, Философский пароход, генсек Сталин, кулаки и прочее, прочее, прочее. Вот как из этого складывается эпоха?

Я не знаю другого способа объяснить, как в 1922 году была, с одной стороны, создана Всесоюзная пионерская организация им.Ленина, а с другой стороны, Эйнштейн получает Нобелевскую премию и окончательно признан главным ученым своего времени. Или раскопана гробница Тутанхамона, или Муссолини пришел к власти и от этого начался фашизм.

Главное же еще – это выбрать правильные иллюстрации, которые бы передавали эпоху. Потому что наше сегодняшнее время, оно такое – аудиовизуальное, а та эпоха не была такой. Поэтому еще очень важно, деконструируя двадцатые годы прошлого столетия и передавая их в сегодняшние уже почти двадцать один год двадцать первого века так, чтобы изобразительный язык позволял ощутить вот эту самую эпоху.

Гражданская война в Сирии идет с начала 2011. Президент Башар Асад почти теряет контроль над страной. Но в 2015 году за него вступается Россия. Впервые со времен Афганистана Москва открыто воюет за границей.

Российская армия держится на расстоянии, наносит удары крылатыми ракетами, авиацией, с кораблей и подводных лодок. С советских времен используется военная база в Тартусе. Теперь добавилась авиабаза Хмеймим. Заявленная цель – борьба с «Исламским государством» – террористической организацией, запрещенной во многих странах, включая Россию.

Запад настаивает, что президент Асад должен уйти, и обвиняет Россию в ударах по сирийской оппозиции. Но всерьез ввязываться в войну не хочет ни Европа, ни США. Россия же, встряв в мировую проблему, намеревается выйти из международной изоляции, в которую ее завел украинский кризис.

Сирия – не Украина – шифроваться не нужно. И эксперты впечатлены, как российская армия дистанционно ведет сложную операцию. Официальные СМИ трубят о росте авторитета Москвы на Ближнем Востоке. Помня про Афганистан и две чеченские войны, сирийскую операцию не поддерживает половина российского населения, а то и более.

По официальной статистике в Сирии за 5 лет российские вооруженные силы уничтожат 130 тыс. боевиков – целую армию. Особо не афишируется, что среди убитых – до 3 тыс. уехавших воевать за «Исламское государство» мусульманских радикалов из России.

25 декабря 2016 года на взлёте из аэропорта в Сочи терпит крушение Ту-154 Министерства обороны России. Гибнут все 92 человека, находившиеся на борту. Катастрофа самолета, летевшего в Сирию, – трагическое напоминание о цене военной кампании, которую Россия ведёт второй год.

Самолет летел из Москвы, остановка в Сочи промежуточная. Ту-154 упал в море в первую же минуту продолжения полета. Версий катастрофы много: от ошибки экипажа до перегруза. Теракт исключают. Но результаты расследования засекретят.

Среди погибших 64 человека – артисты армейского Ансамбля песни и пляски имени Александрова – примерно треть художественного коллектива, знаменитого еще с 1930-х годов. Погибла глава фонда «Справедливая помощь» Елизавета Глинка, доктор Лиза, один из самых известных благотворителей страны. Она уже не первый раз везла в Сирию гуманитарную помощь и медикаменты.

На российской военной базе Хмеймим, куда летел самолет, планировали праздник под камерами телеканалов. Съемочные группы летели тем же рейсом. Авиагруппу российских Военно-космических войск собирались поздравлять не просто с Новым годом, при их поддержке сирийские правительственные войска только что взяли Алеппо. Это должен был быть концерт победы.

В наземных операциях в Сирии Россия почти не участвует, о жертвах сообщают редко. Но война все время напоминает о себе. За 6 дней до авиакатастрофы в Анкаре застрелен российский посол в Турции Андрей Карлов. Его убийца кричал про Сирию и Алеппо.

Удавшейся пиар-акцией в Сирии останется концерт в Пальмире, великом памятнике античной архитектуры. Как только всемирную сирийскую достопримечательность взяла армия Асада, туда привезены мужской состав оркестра Мариинского театра во главе с Валерием Гергиевым, виолончелист Сергей Ролдугин и скрипач Павел Милюков. Концерт транслируется в прямом эфире.

В Сирии звучит мирный голос Москвы.

28 мая 1987 года в 18.45 возле Кремля приземляется одноместный спортивный самолет «Сессна-172П». Милиция задерживает пилота — это 19-летний гражданин ФРГ Матиас Руст. Со своих постов слетает руководство Минобороны СССР.

Утром Руст вылетает из Хельсинки в сторону советской границы и, снизившись до 60 метров, пропадает с экранов финских радаров. Имитируя катастрофу, сбрасывает на землю канистру с бензином. На советскую территорию влетает в районе эстонского города Кохтла-Ярве и берет курс на Москву.

У Руста, как он будет потом объяснять, «миротворческая миссия». На самом деле пацан пал жертвой западной моды на перестройку — в неведомую Россию он летит за славой и хочет, чтоб на него обратил внимание сам Горбачёв.

Еще в Ленинградском военном округе к «Сессне» подлетает советский перехватчик. Оценив масштаб угрозы, ничего не предпринимает и возвращается на базу. На подступах к Москве службы противовоздушной обороны несколько раз берут самолетик на мушку, докладывая о нем наверх. Но руководство никакого приказа не отдает, а командиры на местах после истории с южнокорейским «боингом» не хотят брать ответственность на себя.

План Руста — приземлиться у Кремля на Красной площади, в единственном известном ему месте в советской столице. Не заблудившись среди огромного незнакомого города, немец снижается со стороны Москвы-реки. В погожий майский вечер экскурсантов слишком много — садиться некуда. Самолетик ловит своей бытовой видеокамерой какой-то турист и, уже не упуская, следит за всеми виражами — так мир увидит финал этого крутого маршрута.

Руст разворачивается у Исторического музея, снова пролетает над Красной площадью, еще раз разворачивается, опять заходит от реки и мягко касается брусчатки пустынного в этот момент Васильевского спуска. Гася скорость, «Сессна» нарезает круги у собора Василия Блаженного. Наконец останавливается. Из кабины вылезает пилот, а к нему уже бежит радостная толпа.

Горбачёв и вправду обращает внимание: из-за Руста он отправляет в отставку министра обороны СССР маршала Сергея Соколова и командующего ПВО Александра Колдунова. Воздушный хулиган — скорее повод: генералитет давно слывет противником Перестройки.

В народе военачальникам не сочувствуют, но считают, что пострадали они зазря — как бы выглядела Перестройка, если б мы сбили мальчишку-очкарика на его «стрекозе»? Впечатляет чкаловская лихость посадки и то, что, оказывается, на Западе любой сопляк может повести самолет.

Как нарушителю границы Русту дадут 4 года. Он отсидит в Лефортовской тюрьме 14 месяцев и будет отпущен на родину.

«Если бы снимали фильм с условным названием "Русские", то пятерку каких персонажей выбрали бы для него в первую очередь?»

Я снял 150 серий про русских с самыми разными героями. Щукин, Морозов, Цветаев в «Глазе Божьем» как коллекционеры самого нового искусства и самого старого искусства, создатели Музея изобразительных искусств. У меня есть фильм про Прокудина-Горского, про цветные фотографии, с сопоставительной съемкой с тех же мест и того же ракурса. Есть «Зворыкин-Муромец» — про русского инженера, изобретателя телевещания в американской эмиграции. Есть масса фильмов, например «Живой Пушкин» из пяти серий, о Гоголе и много о ком еще.

Новая форма советской открытости миру 1987 года — телевизионные мосты с США. Первый перебрасывают из Ленинграда в Сиэтл, а всего в этом и следующем году их проведут 14. Главные мостостроители — Фил Донахью и Владимир Познер.

Благодаря спутникам связи советские женщины говорят с американками, ученые — с учеными, журналисты — с журналистами. Десятилетия соперничества двух сверхдержав приучили только Америку считать ровней, с другими странами вроде и обсуждать нечего. В Соединенных Штатах видят абсолютный Запад, и раз можно договориться с ним, значит, с прочими — и подавно. «Они тоже люди» — настроение, с которым заканчивается каждый очередной диалог.

Прямые контакты с капстранами до сих пор доверяли только особо подготовленным советским людям. Человек знал, что, общаясь с иностранцем, он не себя представляет, а страну, и инструкции по поведению за границей предписывали «высоко нести звание гражданина СССР». Телемосты изживают опасения «а вдруг я ляпну что-то не так и они о нас не то подумают».

В эфир безбоязненно проходят любые благоглупости, горячо обсуждаемые на следующий день: «Вчера наши какую ахинею опять несли!». Телезрителям бывает неловко за соотечественников: «Дали бы мне, вот я бы сказал» — поговорить по душам с американцем теперь признают хорошим тоном. Распространяется убеждение, что народы двух стран — самые близкие друг другу на Земле.

В дискуссии об интимной жизни солидная гражданка заявляет: «В СССР секса нет!». Она имеет в виду разницу терминологий — мол, не принято употреблять такое слово — и пытается дальше сказать про это, но ее речь тонет в громовом хохоте по обе стороны телемоста. Фраза входит в историю — вот до чего закомплексованными жили советские люди до перестройки.

Вообще разброс тем широкий: совместная экспедиция на Марс, воспитание детей или намерение ленинградского художника написать портрет вот того парня-индейца в верхнем ряду — у него очень честное лицо. Заведомо невыигрышные для советской стороны материальные вопросы обходят стороной.

Скоро из Ленинграда в Москву зашагает первый в СССР советско-американский марш мира, и тогда осмелевшие после телемостов новгородцы и тверяки будут спрашивать напрямик: «А сколько у вас комнат на семью?» и «А вот в магазин у вас придешь — дак все есть?».

Дуэт мостостроителей — эмблема новой американо-советской дружбы. Фил Донахью собирает лавры первой, а значит, главной западной телезвезды в СССР. Седая челка, большие «фирменные» очки, уверенный тон. От людей в своей студии «Филя» (советское прозвище — кличка песика в «Спокойной ночи, малыши!») ничем не отличается.

Владимир Познер, напротив, контрастирует с остальными советскими участниками диалогов. Его предъявляют Западу как высшее достижение отечественной раскованности. У Познера, выросшего в Нью-Йорке сына российского репатрианта, американский английский — родной, а по-русски он говорит со слегка нездешней интонацией.

Прытко перескакивая из ряда в ряд и с языка на язык, Познер быстро зарабатывает репутацию «свой среди чужих, чужой среди своих», в невыездном СССР особо почитаемую. Телевизионный Илья Эренбург эпохи Горбачева, видимо, чересчур космополитичен — его пробуют заменить на подкованного контрпропагандиста. Дублер получит прозвище «пока-не-Познер».

На октябрьском пленуме ЦК КПСС 1987 года кандидат в члены политбюро, первый секретарь Московского горкома партии Борис Ельцин выступает с критикой работы высшего руководства и самого Горбачёва. Смутьяна ссылают на стройку, но он там не пропадает, а в ореоле гонимого борца уходит в первые политические оппозиционеры.

Слухи о скандальном выступлении поползли сразу после пленума ЦК — впервые один из списка советских вождей выступил против остальных. Официально ничего не сообщают, дабы не омрачать празднование 70-летия Октябрьской революции, на котором Ельцин присутствовал как ни в чем не бывало.

11 ноября — пленум Московского горкома, на который приходит Горбачёв. Генсек и еще 23 товарища громят Ельцина в пух и прах, но не очень понятно за что — ельцинское выступление на пленуме ЦК, из-за которого весь сыр-бор, не опубликовано.

Горбачёв бросает новое словечко «популизм» — мол, не надо заигрывать с массовыми уличными настроениями. В устах человека, в каждой поездке собирающего вокруг себя толпы народа, звучит не очень убедительно. С первых секретарей горкома Ельцина снимают, отправляя на специально придуманную должность «первого заместителя председателя Госстроя СССР — министра СССР».

Говорят, Ельцина с сердечным приступом или даже инфарктом увезли в больницу, а Горбачёв ему напоследок сказал: «До политики я тебя больше не допущу!». Знатоки властных коридоров поясняют: свердловчанин Ельцин не справился с московской махиной и заистерил, его речь на том пленуме ЦК — крик отчаяния.

Текст ходит по рукам в самиздатовской машинописи. Есть вариант помягче — почти ничего особенного — и совсем резкий (вроде бы усиленный задним числом) — там даже про то, как Раиса Максимовна ведет себя, будто еще один генеральный секретарь. А в народе крепнет убеждение: Ельцин пострадал за правду.

В другие времена отставник бы сгинул в безвестности, теперь у него наперебой берут интервью западные журналисты. За такое больше не наказывают, и Ельцин повторяет все увереннее: Перестройку нужно ускорить. Население тоже недовольно темпами перемен — жить стало не лучше, хоть и веселее.

Неизвестную прежде фамилию бывшего первого секретаря Москвы уже знают все: он хотел настоящей перестройки, но партократы не дали мужику развернуться. Вскоре одна за другой пойдут политические кампании — Ельцин, и впрямь одаренный популист, окажется самым успешным их участником.

Героизацию образа довершит составленная журналистом «Огонька» Валентином Юмашевым книжка «Борис Ельцин. Исповедь на заданную тему». В ней кряжистый уральский мужик рассказывает про свою фантастическую способность, вечно попадая в передряги, выходить из них невредимым и дает уничижительные характеристики еще неприкасаемым экс-коллегам по политбюро.

В прежде единогласной системе Горбачёв после трех лет власти имеет и контрреволюционную оппозицию реставраторов и ультрареволюционную оппозицию радикалов.

«Вас же наверняка критикуют за ваш циклы про грузин и евреев?»

Конечно, спрашивают: а русским-то, собственно, чего остается? После «Русских евреев» такая была претензия: тебя послушать, так русскую песню ни один русский не написал. Я отвечаю: нет, есть Хренников, Мокроусов, Андрей Петров, Пахмутова, там полным-полно места. А главное — Дунаевский, Блантер, Фрадкин тоже писали свои всесоюзные хиты как русские! Откуда бы иначе взялось это: «Музыка Яна Френкеля, стихи Инны Гофф, поет Иосиф Кобзон, „Русское поле"» — ну так было, и есть, и слава богу! У меня у самого нет ни еврейских, ни грузинских, ни немецких корней, и мне все это представляется огромным богатством России, историческим и культурным.

Громовая кинопремьера 1988 года: с 25 марта по 17 апреля в Москве проходит арт-рок-парад «АССА», который потом везут по стране. Одноименный фильм и фестивали-презентации на его премьерных показах выводят в свет всю молодую подпольную культуру. Наибольший успех имеет музыка — рок-группы теперь собирают дворцы спорта и стадионы.

Фильм Сергея Соловьева сама рок-арт-тусовка считает «недотянутым». Мол, в истории про то, как любовница цеховика-богатея увлеклась музыкантом-подпольщиком и за это жлоб парня убил, а красавица убила жлоба, — всё вранье.

К тому же номера лучших групп там выглядят вставными, а художественный язык «комсомольского режиссера» (Соловьев до этого много снимал про хороших советских старшеклассников) недостаточно радикален, и в результате настоящим прорывом «АССА» не стала.

Самым цельным творением — с этим согласны вроде бы все — оказался арт-рок-парад, концерты-премьеры «АССЫ». В роскошном Дворце культуры МЭЛЗ (Московского электролампового завода) между неоклассическими колоннами стоит инсталляция «16 колонн» Сергея Шутова и Юрия Аввакумова, причем одна колонна сверху донизу исписана «новой кинокритикой» Дуни Смирновой.

А еще огромный портрет Брежнева расстелен на полу перед роялем у сверкающего фольгой задника, стремянки лежат поверх ступенек обычной лестницы (это образ «административно-командной системы»), хрустальная люстра покрыта каким-то парашютом. А еще выставка новой живописи, шоу авангардной моды и проч.

В зал на 800 мест набивается 1200 человек, люди висят на балконах. Очереди стоят от метро «Электрозаводская», по ночам на площади перед ДК люди жгут костры. Концерты открывают огромный гастрольный потенциал рок-музыки.

Виктор Цой — его песней «Перемен!» заканчивается фильм — вмиг становится одним из самых кассовых артистов страны — ведь ясно, что неистовое «В нашем смехе и в наших слезах / И в пульсации вен: / Перемен! / Мы ждем перемен!» способно собирать стадионы.

«Браво» — у группы в «АССЕ» звучит щемяще-декадентское «Недавно гостила в чудесной стране, / Там плещутся рифы в янтарной волне» — вводит в моду подражание стилягам. Поклонники Евгения Хавтана и Жанны Агузаровой соблюдают дресс-код; те же пиджачки-жакеты, узенькие брючки или юбки-колокол, белые/красные носки при лакированных штиблетах и т.п.

Впервые выпущены календари, футболки и сумки с названием фильма, на фирме «Мелодия» вовремя выходит пластинка с песнями. Под девизом «АССУ в массы!» по всему старому стилю нанесен сокрушительный удар, меняющий молодежь конца 80-х — первое поколение, воспитанное Перестройкой.

В 1988 году исполняется тысяча лет, как киевский князь Владимир обратил своих подданных в Христову веру. Накануне юбилея перестроечная власть неожиданно отказывается от официального атеизма и делает празднование государственным. Начинается возвращение храмов и иного имущества, церковь быстро становится влиятельной общественной силой.

Синод образовал свою юбилейную комиссию во главе с патриархом еще в конце 1980 года. Торжества планировали сугубо внутрицерковные. Последняя антирелигиозная кампания бушевала в начале 60-х, больше над верой не глумятся, но власть по-прежнему исповедует государственный атеизм.

Правительственный надзиратель — Совет по делам религии и верующих — бдительно держит церковь в разрешенных рамках. Парт-идеологи негласно, но твердо упреждают расширение празднования: религия при социализме обречена, а церковь пытается обратить историко-культурное событие себе на пользу.

Население о грядущей дате и не подозревает, а о самом выборе тысячелетней давности если и вспоминает, то оправдывая неумеренное употребление горячительного — ведь Владимир отказался от мусульманства, поскольку оно запрещает алкоголь, а «веселие Руси есть пити».

29 апреля, всего за месяц с небольшим до юбилейного Поместного Собора, Горбачёв неожиданно принимает в Кремле патриарха Пимена и постоянных членов Синода. Сама церковь называет встречу исторической: до сих пор Генеральный секретарь ЦК совещался с первоиерархами — и то негласно — лишь в 1943 году: тогда Сталин восстановил патриаршество.

Но теперь про прием «в связи с 1000-летием введения христианства на Руси» («крещение» вымолвить пока неловко) твердят в эфире и прессе. Это отмашка — празднуем государственно, можно всё показывать и про всё писать. За май проносится бурная информационная кампания, и про юбилей знают все — пропаганда умеет их справлять.

Телевидение, которое всегда снимало купола так, чтоб было не видно крестов, теперь приглашает отцов церкви в свои студии, где политобозреватели сокрушаются, что даже не ведают, как им обращаться к гостям. — Владыко, — милостиво следует в ответ, и далее будто про планы пятилетки течет разговор «о великом событии в жизни всей нашей страны». 3 июня выходит указ: уже «в связи с 1000-летием Крещения Руси» участников встречи с Горбачёвым награждают орденом Трудового Красного Знамени, других иерархов — Дружбы народов.

Торжества проходят в Москве, Ленинграде, Киеве и Владимире. Поместный Собор принимает новый устав и канонизирует Дмитрия Донского, Андрея Рублева, Максима Грека. Впервые при советской власти распространяется массовый — 100 тысяч — тираж Библии. Отпечатано полмиллиона молитвословов. Начинается массовое возвращение храмов. Новых приходов в 1988 году открыто 809, а в 1989-м — уже более 2 тысяч.

До сих пор священник как максимум мог входить в делегацию Комитета защиты мира. Отныне духовенство — непременная часть элиты, зазываемая на все мероприятия. Первопредприниматели-кооператоры, самые активные из новообращенных, непременные жертвователи на восстановление порушенных храмов, просят батюшек благословить дело, освятить офис, закладной камень дачи или первую иномарку.

В массе своей страна к концу 80-х не то чтобы атеистическая, а просто безбожная и бытово-материалистическая. Культ заменен соцкультбытом. Среди богов советского язычества главенствуют ЖСК, «Жигули», стенка с телевизором, 6 соток.

Теперь православие воспринимают как национальную самоидентификацию — вот что значит быть русским. Взрослые люди впервые в жизни начинают носить нательные кресты: на коротковатых цепочках, напоказ, при расстегнутой рубашке или блузке.

Вам нравится читать контент на этом канале?

Возможно, вы задумывались о том, чтобы купить на нем интеграцию?

Следуйте 3 простым шагам, чтобы сделать это:

1) Нажмите на ссылку: Вход
2) Пополняйтесь удобным способом
3) Размещайте публикацию

Если тематика вашего поста подойдет нашему каналу, мы с удовольствием опубликуем его.

В 1987 году мир считает, что СССР — самая интересная страна на планете: здесь происходит одно поразительное событие за другим, меняя картину мира. Впервые в истории самый популярный политик на свете — советский генсек. По западному обыкновению, его фамилию сокращают в обиходе до «Горби». Во вчерашней цитадели холодной войны бушует весна. На западный взгляд, СССР сбрасывает оковы тоталитаризма, чтобы духовно и душевно богатой Россией вернуться в семью цивилизованных народов. А на пороге демократического рая западные братья встречают ее с распростертыми объятиями.

Каждый заграничный визит Горбачёва собирает на улицах толпы, даже большие, чем дома. Запружены улицы, люди свешиваются из окон, залезают на деревья и фонари. Кортежу не проехать, лучезарный генсек выходит из лимузина под оглушительное скандирование: «Gor-by! Gor-by!» з— Горбачёв сокращен, как Маргарет Тэтчер до Maggy, а Рональд Рейган — до Ronny, но куда им до нового провозвестника свободы! Начинаются несколько лет, когда то тут, то там генерального секретаря объявляют человеком года.

Дома и на Западе выходит книжка Горбачёва «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира». Автор указывает: «Книга не закончена и не может быть закончена». Мол, как и сама Перестройка, которая есть вечное обновление. Обычный комментарий: существующий капитализм не устраивает думающих людей на Западе, а существующий социализм не устраивает думающих у нас. Перестройка выведет к третьей модели, которая устроит всех.

Страна будущего мирового образца входит в небывалую моду. Слова «perestroika» и «glasnost» западная пресса употребляет без перевода, а на миллионах футболок они написаны кириллицей. Оформление — под Родченко, вообще художественный стиль перестройки — революционный футуризм 20-х годов. Снова востребованы звёзды, серпы и молоты и здоровенные плакатные буквы советских аббревиатур. Их теперь сочетают с куполами Василия Блаженного — выходит очень лихо.

У социалистического зарубежья Восточной Европы настроение особое: там не склонны реформировать советский строй, им бы вовсе избавиться от коммунистических правителей. Раз кремлевский вождь дает свободу своему народу, пусть даст ее и нам, а уж мы решим, как ею распорядиться. Во время визита в Прагу чешская полиция едва успевает отбирать в толпе плакаты «Вместе с Михаилом Горбачёвым против Густава Гусака!». И только соотечественникам заграничная эйфория не в радость: жить всё труднее, и Горбачёв со своей Перестройкой начинает раздражать.

Статья в газете «Московский комсомолец» в 1987 году впервые признает общеизвестное: в столице есть «системная» проституция. Вскоре подобные открытия совершают журналисты Ленинграда, городов Прибалтики и крупных индустриальных центров, а тема «ночных бабочек» выходит в число самых модных.

Газетчики с жаром рассказывают о мире торговли «живым товаром», о «мамках», сутенерах, о точках «съема» и, конечно, о несусветных, по советским меркам, гонорарах. Самые смелые публикации указывают: милиция в доле, «крышуя»-охраняя ночной бизнес, — а иначе как бы он существовал?

Оказывается, жрицы любви продвигаются по служебной лестнице сверху вниз. Высший эшелон — юные красотки, обслуживающие иностранцев в отелях. У валютных проституток особое наименование — путаны, его вмиг узнает вся страна. Они за ночь в пересчете на рубли зарабатывают больше, чем рабочий за месяц у станка, и разлагающим молодежь примером путанского труда особенно возмущены авторы откликов в редакцию.

Утратив валютные кондиции, путаны опускаются на ступень ниже, становясь «патриотками». Их клиентура — богатые соотечественники, оторванные от дома: моряки из загранки, отпускники с северных заработков и офицеры в командировках. Следующая стадия — «дальнобой-щицы», они ездят по стране в кабинах грузовиков. Самое дно — вокзальные шлюхи.

Читатели в своих письмах требуют ссылать падших женщин за полярный круг, изолировать в лагерях или перевоспитывать на сельхозработах. Раньше проституток пытались судить за «сопутствующие деяния» — «незаконные валютные операции» или спекуляцию одеждой. В милицейских протоколах торгующих собой называли «женщинами с пониженной социальной ответственностью».

Теперь в Уголовный кодекс РСФСР, республик Прибалтики и некоторых других вводят статью «проституция» — по ней могут оштрафовать на 100-200 рублей, лишив одного-двух ночных заработков. За «организацию притонов» и сутенерство грозит срок, но они труднодоказуемы, да и при таких заработках легко «отмазаться». В Москве проституток ставят на учет — их зарегистрировано больше тысячи. В Риге создана «милиция нравов».

Жгучая проблематика подхвачена фольклором и профессиональными сочинителями. Из монолога Михаила Жванецкого: «Ой, девчонки, оказалось — некоторые за деньги! Оказалось, за большие деньги! И это еще до всех законов об индивидуальной трудовой деятельности!» Из песни Олега Газманова: «Путана, путана, путана — / Ночная бабочка, но кто же виноват? / Сквозь рваные раны тумана / Огни отелей так заманчиво горят».

«Пользуетесь письмом от руки при работе или все на компьютере?»

И так и так. Если мне пришел текст в мейле, чтобы чего-то дорабатывать, или это был какой-то ресерч или будет какой-то кусок или уже вариант сценария, который был набран, то я там чего-то дописываю, правлю и так далее в компе. Когда пишу, то часто пишу от руки; это еще привычка от того, что мне трудно соблюдать таблички, и это я буду все время отвлекаться, и я линую лист на левый и правый ряд, и там еще мне всякие стрелочки нужны, кружочки и прочее – на стадии черновика, совсем черного черновика, который никто прочитать не может, кроме меня. И это все вручную. На ходу какие-то попытки монтажа каких-то перестановок, каких-то выделений, который потом превратятся или в абзац, или сюда ищешь потом иллюстрацию. В общем, это какое-то понятийное взаимоотношение с написанием на бумаге, которое потом превращается в стройную таблицу сценария, но набивать это потом скучно самому. Поэтому я такие вещи отдаю.

Через семь лет после первого полета американского «шаттла» СССР в 1988 году запускает свой многоразовый космический корабль — «Буран». Но этот рейс единственный — корабль получается одноразовым.

Два витка вокруг Земли — и «Буран» автоматически приземляется на космодроме Байконур. Полет без космонавта выглядит вроде неполноценным, хотя на самом деле корабль, способный вернуться на Землю с помощью радиокоманд и бортовых ЭВМ — гораздо сложнее: «шаттл» такого не умеет. Над советским проектом работали 1200 предприятий и организаций. Только плиткой «Буран» обклеивали два года, и из 38 тысяч пластин оторвалось всего пять штук.

Про американский челнок говорили — мол, не наш путь. Теперь признают, что за многоразовыми кораблями видел будущее генеральный конструктор Королёв, по ним защищал свой диплом Гагарин, а разработку «Бурана» начали еще в 1976 году. Но до технологии дело не доведут, и первый полет будет последним. Начав проект как экономичный, заканчивают его сверхрасточительно: многоразовый корабль окажется одноразовым, и никому не нужный «Буран» поставят среди аттракционов московского ЦПКиО им. Горького.