Чувства дают сдачи

Сегодня мы открыли нашу конференцию, провели секцию тело и сообщество, а завтра будет второй день, и мы вас всех также ждем.

Публикую вступительное слово, чтобы обозначить наши намерения:

Уже пятьдесят лет в науке отмечены большим интересом к чувствам, страстям и аффектам.

Свою похвалу чувству пишут многие, однако сложилась специфическая стратегия научной легитимации чувства.

Чувства многим представляются значимыми не в связи с их собственной важностью, но с тем, что разум нас подвел.

Разочарование в Просвещении привело к тому, что была сделана ставка на чувство, но вся беда в том, что ставка эта вымученная, она не сделана свободно, а сделана из-за страха перед разумом.

Когда вы мыслите из страха или запрета перед тем, что помыслить нельзя — это всегда подмена.

Будто бы чувства хороши, так как разум плох. На наш взгляд, это одна из ключевых проблем современности.

Это ресентиментарное оправдание чувства.

Узурпируя их голос, от лица чувств нам говорят, что чувства якобы не порождают насилия, а сочувствие по умолчанию морально, ведь тот, кто сочувствует — точно не делает ничего плохого.

Значит чувствуй, в особенности Другого так сильно, как только ты можешь, а он почувствует тебя сам.

Это ни что иное как попытка выдать слабость за силу, ни что иное как ресентимент.

Приведший к чудовищной морализации и оправданию вообще любого насилия, главное при этом сочувствовать.

Современность — это монстр с заплаканными глазами, который грозясь вас убить, содрагается от рыданий.

Мы должны помочь чувствам дать сдачи. То, что является оружием в руках современности — должно быть направлено против неё.

Мы же считаем, что чувства прекрасны не потому, что ужасен разум.

Мы ценим чувства за их удивительную способность давать контекст, а потому и доступ к любому тексту в самом широком смысле слова.

Чувства почти неуловимы и одновременно тотальны, одно переживание делает нас пассивными и активными в один и тот же момент.

Да и не только человека, его первенство в аффектах также спорно, даже очень.

Об этом и многом другом пойдет речь сегодня.

P.S: ждем вас и завтра с 11.30 в ЕУСПб

Самара и философия эмоций

Тот случай, когда и о репосте просить не надо. В моей родной досточтимой Самаре Коля Накшунов будет вести лабораторию чувственности!

Что это, как не Августин Блаженный на наших берегах?

Земляки, не пропустите, да, Волга сейчас во льду и это печалит, но чувства от того горячее.

Эмоциональный капитализм, труд в отношениях, много интересного!

Можно подключиться и онлайн, хотя сам надеюсь побывать вживе.

Все так! Друзья из кинезиса изобрели новый жанр рассказа о докладах.

Не ставить Бога на счётчик и любить всеобщую случайность безбожно и безчеловечно — предлагает Андрей Денисов , перечитывая Зиммеля.

Почему я не люблю устные экзамены

Сегодня впервые проводил устный экзамен по философии, оказался «по ту сторону».

То есть на той стороне с чьей тянут билеты.

В общем, как и ожидалось, впечатления так себе, а чувство что провел 2,5 пары, хотя на экзамен на группу из 30 человек, отводится 1.30 часа.

Первое о чем ты вынужден думать — как это вообще успеть, второе — как расслышать ошибки.

Концентрироваться приходится именно на ошибки, даже невольно потому что то что «правильно» произнесено максимально обезличенно.

Студент на устном экзамене будто бы вновь сидит перед тобой первый раз на первой паре, волнуется и будто бы забыл все, чем занимались на занятиях, и начинает рассказывать студипедию.

Студенты почему-то думают, что чем нейтральнее формулировка, тем выше они попадут, хотя обычно в этом упрощении люди и делают ошибки.

Студентов при этом винить особо не в чем, сам сеттинг такого экзамена предполагает лишнюю нервотрепку и в реальности он проверяет умение держать самообладание, что навык важный, но учиться этому следует явно не в университете.

Философские итоги года

Пожалуй, главная мысль, что занимала меня в этом году — это при каких условиях человек, как сущее способен принять истину?

Пережив полный первородного ужаса 22-23, 23-24 заставил меня пересмотреть общепринятые воззрения на экзистенциализм, как в бытовом, так и в философском смысле.

Базовым условием человеческой экзистенции внутри этой традиции является заброшенность.

Однако, проблема состоит не в том, что в-себе неуловимо растворяется в для-себя, а мы обнаруживаем себя в заброшенности. Для этого и делать ничего не нужно, ты в этой заброшенности по настройкам.

Но тогда это и не заброшенность никакая, в ней нет ничего ужасающего, реальная же беда в том, что на свете есть истина, а у существования смысл, но мы не можем этого принять.

Человеческое сущее разомкнуто, если не сказать, что порвано в клочья, и нет ничего тяжелее, чем принять всеми этими кровоточащими шмотками и все ещё знать то, что добро действительно существует.

Единственная действительная черта человеческой природы — неспособность принять её, жить в соответствии с тем, что всегда у тебя было.

Все остальное сущее, кроме нас, расположено к истине ровно так, как и нужно, и только в нашей душе есть то, что стоики называли атонией.

Беспрестанная сила дезорганизации от огня логоса, либо так близко, что он сжигает тебя изнутри, либо так далеко, что околеть не долго.

Философ же отличается от «обычных людей» только тем, что понимает и принимает это непринятие в себе и других, подобно тому, как поэт живет от последней рифмы живет от последней мысли, зная что самые сложные вещи до безумия просты.

Новогоднее обращение по Ходасевичу

С праздником! Всех и каждого!

От образования нет пользы

Современная индустрия коммерческого и некоммерческого образования колоссальна, так как университетскому образованию одновременно модно, но и отчасти разумно больше не доверять.

Университет замкнутая на самовоспроизводство корпорация в условиях все уменьшающихся ресурсов.

Его главная задача найти будущее поколение преподавателей и управленцев за меньшие деньги, а обучение студентов - дело побочное, которым заниматься приходится по принуждению от более властных структур.

Люди не дураки и чувствуют это, а потому бросаются на поиск различных курсов. Наш канал и сам часть этой индустрии.

Главная же проблема множества таких курсов, как мне кажется, не в том, что они слабее или вовсе не лицензированы или в том, что они хуже по содержанию.

За последние 11 лет я прошел и прослушал более сотни различных курсов по гуманитарным наукам, около семидесяти в университетском формате, а остальные в иных, от лекций в кафе до онлайна.

Я не могу сказать, что университетские курсы были сильнее или наоборот, конечное качество всегда упиралось в то, насколько участники процесса могут себе позволить быть активными, т.е какое количество времени и сил у них на участие, а также каков уровень организации процесса.

Но главной ошибкой всех таких альтернативных курсов, доп.программ в университете и прочих является то, что они мыслят себе как альтернативу образованию университетскому, в конечном счете претендуя на то, что справятся с передачей умений и навыков своим слушателям лучше, а потом прошедшие люди будут успешны в “реальности”.

Тут и кроется главная проблема, никакую “реальность” вам не продемонстрируют и ничему полезному не научат, вы не освоите никакую новую профессию, которая изменит ваше финансовое положение, а курсы по философии, например, не дадут вам ответы на вопросы, которые волнуют вас в течении целой жизни за пару месяцев.

Это глубоко неадекватно как эмоциональной, так и трудовой структуре современного общества, которые в целом почти одно и то же.

Все же индивидуальные “истории успеха” после таких курсов - не имеет систематического значения.

Как мне кажется, главной функцией образования сегодня вновь должен быть досуг, открыто понимаемый как бегство от полезности.

Над таким эскапизмом принято смеяться, противопоставляя его тому самому пребыванию в реальности.

Но взгляните на эту самую реальность, что в ней имеет всеобщее значение кроме бойни за эти самые уменьшающиеся ресурсы?

Зачем и ради чего в ней находиться? Если вы считаете, что вы созданы для исправления мира, то откройте окно в комнате и скажите: “Я хочу улучшить этот мир”. Закройте окно.

От этой реальности не просто не зазорно, от нее нужно всячески отрываться, но не куда угодно, точно не в окно например.

Вырваться окончательно получится мало у кого, но само отсутствие в этой прекрасной реальности на время занятий , не умножение её изучением “полезных навыков” уже похвально.

От образования не должно быть никакой прагматической пользы, её и нет, и не было, и тем, кто мыслит себя альтернативой образованию нужно признать это.

Качества работы это не снизит, но зато отрежет возможность давать ложные надежды, а это вообще начало любого действительно увлекательного познания.

Минимальный императив

В ответ на пост с дружеской критикой Антона.

Назначать философию поиском истинной жизни, кажется мне слишком распаляющим нарциссизм философа и слишком тяжелым ярмом на внимающем.

Во всяком случае сейчас назначением философии я вижу не поиск ответа на вопрос как жить истинно, но удержание от того как не жить точно не истинно.

Любую позитивность на данный момент я понимаю прежде всего как
не негативность.

Проще говоря, ваша задача не в том, чтобы сегодня сесть и произвести процедуру истины, но в том, чтобы насколько есть сил не произвести процедуру лжи.

Для этого в своем минимуме нужно быть равнодушным к полезности.

Тут имеется в виду, что сначала Платон, а затем стоики называли адиафорой.

На русский язык это обычно переводят как «безразличное», как то, что находится между добродетелью и пороком и одинаково неважно для них обоих.

Далее хочу продолжить вопросом к Алену Бадью: почему Событие у тебя такое благостное?

Как быть, если Событие — это не только нечто эмансипаторное?

Горькая правда же мне видится в том, что изменивший нашу жизнь пару лет назад февраль тоже был Событием.

Множества были посчитаны, ведь вычитание — тоже счет.

Когда множество не прирастает, а истончается — это тоже новая конфигурация множеств.

И наша задача в том, чтобы множество не стало пустым. То есть таким, какое уже не содержит ни одного элемента.

Тот минимальный императив, который я диалектически вижу одновременно и максимально возможным — предпочитаемое безразличное.

Не решить проблему, но выстоять с минимально возможными потерями.

Может быть, выстоять не удастся, но стоять надо сколько дано сил.

Мы никак не станем лучше пока идет вычитание, но не перейти такую черту, при которой «лучше бы нас и не было» может быть возможно.

Есть на свете те люди, что не боясь энтропии открыто бросают ей вызов, прекрасно зная что у них никаких шансов на успех.

В их обреченности есть безусловная святость, они нашли ту самую истинную жизнь.

Я её не нашел и не знаю, возможно ли мне обрести её, а больше всего мне попусту страшно.

И я хочу хотя бы частично совладать со страхом, не будучи способным что-либо сделать с его причиной.

Пораженчество ли это?

Наверняка, но я не вижу за собой силы призвать вас всерьез приручить негативность, сделав ставку ценою во все что у вас есть.

Меньшая ставка точно будет недостаточной. И никто не знает будет ли достаточно даже если вы рискнете всем.

Думаю что остаться безразличным к негативности, устоять от вовлеченности — тоже поступок, который требует все больше усилий с каждой секундой.

«Хотя бы» уже «не ничего».

Тем временем Андрей Герасимов запускает нечто многообещающее. О Бурдьё все говорят, но кто у нас сделал о нем курс? Андрей Герасимов создал(давно пора), и зовёт вас в увлекательное путешествие в его знаменитое поле. Всем рекомендую!

100 лет современной философской антипсихологии

Жанр написания текстов к юбилею пошловат, но нашему каналу пора выходить с каникул. На днях Делезу исполнилось сто лет, и для философии эмоций, теории аффекта, как в целом предмет не назови — Делез ключевая фигура.

Именно Делез сначала в своих лекциях о Спинозе, но затем и в открыто концептуальных текстах научил нас, что аффект — это про становление в его переходности.

Аффект находится между действием и его результатом, позволяя последнему быть никогда не совпадая с ним.

Вы, например, пишете письмо, но пока вы его все ещё пишете, то вас сопровождает имманентная этому процессу интенсивность.

Вас несколько потрясывает, ведь к примеру в письме вы извиняетесь перед научруком что давно не писали или напротив, узнаете о том, где забрать выигрыш в лотерею.

Для Делеза, говоря на языке мемов, вообще не важна причина тряски, но важна сама тряска.

Делез хотя и наследует Спинозе с одной стороны, а Ницше с другой, но в отличии от них обоих не верит в наличии позитивных и негативных аффектов, радикально разделяя аффект и эмоцию. В этом и состоит делезианский антипсихологизм.

В наши дни этот подход продолжает Брайан Массуми, а также многие другие.

Честно говоря, я несогласен с Делезом по многим причинам и считаю, что такой антипсихологизм делает психологию безальтернативной, настаивая на примордиальности нейтральности.

Однако, это такая нейтральность или бесстрастность наоборот, которая настаивает не на отказе от претерпевания, но на все более активном производстве аффектации вплоть до ажиотации.

Хотя последняя инвектива проблема уже скорее делезианцев, чем самого Делеза.

В «Логике смысла» (моя любимая книга у него) он сам отмечает схожую проблему, когда говорит о понятии лектона у стоиков.

Тем не менее, нельзя не признать, что интеллектуальная современность аффектов и эмоций во многом проходит под делезианской звездой.

А потому с днем рождения!