Бес Стыда

В книжном «Все свободны» я по обыкновению села на пенёк. Он там служит подставкой для выкладки/ снятия товара под потолком. Обычно, когда Василиса выбирает себе (нам) книги, я там сижу и читаю что-то, до чего дотянусь. В этот раз был Стиг Дагерман, «Немецкая осень» – книга эссе и очерков известного шведского писателя и журналиста.

Читаю о жизни немцев, внутренних беженцев, голодающих, мокнущих и мёрзнущих в руинах, в подвалах разбомбленного Рура и понимаю, что я заберу эту книгу домой. Осенью 1946 года там, в этих развалинах, оказывается и некий журналист, судя по всему из одной из стран-союзниц, он задавал вопросы о зарождающейся немецкой демократии (шли муниципальные выборы) и о том, жилось ли им лучше при Гитлере. Ответ заставил журналиста испытать гнев, презрение, отвращение и начать писать статью с названием «В Германии процветает нацизм». Далее Дагерман говорит о необъективности анализа идеологических предпочтений целого народа по данным, взятым в условиях крайней нужды, голода и страданий, и переходит к рассуждениям о коллективной вине, наказании, делая вывод об аморальности удовлетворённости от страданий граждан Германии.

Вспомнила, что буквально на днях видела пост, в котором авторка предъявляла к себе претензии по поводу сочувствия к немцам, читая о бомбёжках Дрездена. Тогда я подумала, что такой запрет на сочувствие может быть или защитной реакцией психики или следствием работы пропаганды, или тем и другим одновременно. Мне сейчас сложно точно сказать, где я встречала рассказы, как ленинградки кормили через забор военнопленных из третьего рейха, которые отстраивали город. Жалели их. Это точно какие-то документальные истории, не городские мифы. Я жила в доме, называемом немецким. И, уже зная эти истории, испытывала и жалость, и благодарность.

Дальше буду цитировать.

www.group-telegram.com/us/pisaninonansy.com/368

122 viewsedited  Jul 17 at 09:45

В книжном «Все свободны» я по обыкновению села на пенёк. Он там служит подставкой для выкладки/ снятия товара под потолком. Обычно, когда Василиса выбирает себе (нам) книги, я там сижу и читаю что-то, до чего дотянусь. В этот раз был Стиг Дагерман, «Немецкая осень» – книга эссе и очерков известного шведского писателя и журналиста.

Читаю о жизни немцев, внутренних беженцев, голодающих, мокнущих и мёрзнущих в руинах, в подвалах разбомбленного Рура и понимаю, что я заберу эту книгу домой. Осенью 1946 года там, в этих развалинах, оказывается и некий журналист, судя по всему из одной из стран-союзниц, он задавал вопросы о зарождающейся немецкой демократии (шли муниципальные выборы) и о том, жилось ли им лучше при Гитлере. Ответ заставил журналиста испытать гнев, презрение, отвращение и начать писать статью с названием «В Германии процветает нацизм». Далее Дагерман говорит о необъективности анализа идеологических предпочтений целого народа по данным, взятым в условиях крайней нужды, голода и страданий, и переходит к рассуждениям о коллективной вине, наказании, делая вывод об аморальности удовлетворённости от страданий граждан Германии.

Вспомнила, что буквально на днях видела пост, в котором авторка предъявляла к себе претензии по поводу сочувствия к немцам, читая о бомбёжках Дрездена. Тогда я подумала, что такой запрет на сочувствие может быть или защитной реакцией психики или следствием работы пропаганды, или тем и другим одновременно. Мне сейчас сложно точно сказать, где я встречала рассказы, как ленинградки кормили через забор военнопленных из третьего рейха, которые отстраивали город. Жалели их. Это точно какие-то документальные истории, не городские мифы. Я жила в доме, называемом немецким. И, уже зная эти истории, испытывала и жалость, и благодарность.

Дальше буду цитировать.

BY Бес Стыда