psycho daily

Умер Леха Зимин, и это ужасно несправедливо и горько. Леха был глыбой мгушной тусовки, которая зашла в русский глянец под академическими парами. Так вместе с наукообразной рассудительностью в журналы попала атмосфера сачка и довлатовские прикольчики из экспедиций, а в текстах про условные запонки в одной фразе можно было встретить Лотмана и Шнурова.

Зимин, конечно, отец. Последовательно: русского глянца (GQ), русской тревел-эссеистики («Афиша-МИР», русской гастрономической мысли («Афиша-Еда» и Weekend) и русской гастрореволюции вообще («Рагу»). Его тексты сияют иронией и такой складностью, когда не понимаешь, как так вообще можно в слова. Он наставник, соавтор и запускатель карьер множества самых хороших людей. Правда, его собственная карьера в России будто подвернула ногу, когда к середине 2010-х развалилось «Рагу» (и это повод для отдельного размышления о том, что хорошие люди умеют делать друг другу больно значительно лучше, чем плохие).

До знакомства Алексей представлялся мне недосягаемым воплощением всего — от эрудиции и абсурдистского юмора до алкоголизма. Общались мы с основном письменно, и в переписке вижу, что нередко возникала тема бухла («Я сейчас в Таллине и здесь, например, сознательно подают водку тёплой, комнатной температуры. А учитывая, что комнатная температура в данный момент 30 градусов, это довольно интересный опыт»).

И настолько же поразительным казалось, что при встрече Зимин — не гаргантюанский хохотун, а человек, от которого веет скромностью и мудростью. Как в старой библиотеке с книгами, что не хватит прочитать и жизни. Теперь действительно не хватит.

www.group-telegram.com/us/psychodaily.com/4415

12.6K viewsPhilipp Marshak (Mironov), Nov 13 at 10:20

Умер Леха Зимин, и это ужасно несправедливо и горько. Леха был глыбой мгушной тусовки, которая зашла в русский глянец под академическими парами. Так вместе с наукообразной рассудительностью в журналы попала атмосфера сачка и довлатовские прикольчики из экспедиций, а в текстах про условные запонки в одной фразе можно было встретить Лотмана и Шнурова.

Зимин, конечно, отец. Последовательно: русского глянца (GQ), русской тревел-эссеистики («Афиша-МИР», русской гастрономической мысли («Афиша-Еда» и Weekend) и русской гастрореволюции вообще («Рагу»). Его тексты сияют иронией и такой складностью, когда не понимаешь, как так вообще можно в слова. Он наставник, соавтор и запускатель карьер множества самых хороших людей. Правда, его собственная карьера в России будто подвернула ногу, когда к середине 2010-х развалилось «Рагу» (и это повод для отдельного размышления о том, что хорошие люди умеют делать друг другу больно значительно лучше, чем плохие).

До знакомства Алексей представлялся мне недосягаемым воплощением всего — от эрудиции и абсурдистского юмора до алкоголизма. Общались мы с основном письменно, и в переписке вижу, что нередко возникала тема бухла («Я сейчас в Таллине и здесь, например, сознательно подают водку тёплой, комнатной температуры. А учитывая, что комнатная температура в данный момент 30 градусов, это довольно интересный опыт»).

И настолько же поразительным казалось, что при встрече Зимин — не гаргантюанский хохотун, а человек, от которого веет скромностью и мудростью. Как в старой библиотеке с книгами, что не хватит прочитать и жизни. Теперь действительно не хватит.

BY psycho daily