Я понимаю, что фраза “я обычно не люблю автофикшен” звучит как оправдание или, того хуже, извинение. Это ни то и ни другое. В моей читательской биографии уже были такие вот “не люблю”. Когда-то я думала, что не люблю японскую литературу, а оказалось, просто не люблю Харуки Мураками. После “1984” я подумала, что не люблю антиутопии, а после Замятина поняла, что я не люблю, как пишет Оруэлл. Поэтому опрометчиво-подростковое “не люблю” я в какой-то момент отбросила.

С автофикшеном я много чего перепробовала и чаще так получалось, что это было даже не “не люблю”, а “не понимаю”. Но были исключения, например, Анни Эрно. И теперь есть еще одно — “Набережная реки Фонтанки, четная сторона” Лаймы Андерсон.

Это сборник небольших автофикциональных рассказов на очень разные темы — отношения, семья, путешествия, иммиграция, дружба — но все это объединено любовь. О чем бы Лайма ни писала, я во всем видела любовь, очень разную, порой грустную или странную, иногда ту, у которой есть срок годности, но от этого она не переставала чувствоваться любовью.

Что больше всего меня удивило даже не в книге, а в себе самой, так это то, что местами я совершенно не была согласна с тем, что читаю, но это вообще не портило впечатление от той искренности, которой пронизана книга. Мне не надо знать всей предыстории, мне не нужно соглашаться со всеми выводами, мне не обязательно понимать все мотивы, чтобы проникнуться тем, что читаю.

И резюме тут одно: если книга хорошо написана, она может тысячу раз не попадать в читательские ожидания, предпочтения и настроения, и все равно быть хорошей.

Моя дорогая талантливая подруга Лариса Муравьева написала книжку ❤️, и на неё наконец-то открыт предзаказ!

«Написано в Западном Берлине» - чуткий, местами нежный, а местами безжалостный текст о том, каково это: быть расколотой между странами и идентичностями, потерять всё, что было и найти новое, обнаруживать себя зажатой между очередными новостными сводками и желанием почувствовать себя в безопасности.

Это текст, где личное и политическое сплетаются до неразличимости.

Кажется, каждый из нас хочет своей теплой, доброй жизни, и ткет вокруг себя мягкий кокон, внутри которого есть место любви и принятию. Но рраз - и внешние события, которых мы не ждали, не хотели, не создавали, разрезают эту нежную ткань, вонзаются в наши жизни, и мы снова и снова пересобираем себя. Героиня «Написано в Западном Берлине» рассказывала об этом так точно и понятно, и так интересно, что было сложно оторваться.

#олячтопочитать

Особым бонусом и неожиданным и
приятным подарком для меня всегда
являются книги, в которых то или иное —
про меня: какая-нибудь (и не обязательно
положительная) черта характера, или тот
или иной эпизод из чьей-нибудь жизни,
или рефлексирующий на поверхности
сознания смежный или схожий опыт...
И вот мне, наконец, встретилась та,
которая... ну как будто бы про меня
в целом, если не целиком. Конечно,
не целиком: потому что другой
человек априори другой сценарий.

Но как же многое откликается, сколь
многое проецируется на себя. Как будто
авторка облекла, наконец, в слова и
оформила в книгу то, что я ношу в себе...
на уровне ассоциаций и ощущений
(порой ясных, порой смутных, как небо
воспетого в книге города); то, что я
не соберусь вытащить из себя и
зафиксировать на бумаге: как
аппликацию с предметами, явлениями,
локациями и персонажами своих
ближайших прошедших лет.

Автофикциональная "Набережная
реки Фонтанки, чётная сторона"
Лаймы Андерсон — трогательное
повествование с обаятельным голосом
рассказчицы-эмигрантки, которая вдруг
разговаривает с тобой по душам.

https://www.group-telegram.com/publishellf.com

В этом году рубрика с анонсами новинок пришла в упадок, и дело не в том, что я ленюсь добывать информацию или писать тексты, а в том, что сайты российских магазинов заблокировали доступ из-за рубежа (очень бесит!), издательства всё реже могут заранее назвать конкретные сроки выхода книг, а заинтересовавших меня произведений чаще всего просто не набирается достаточное для создания подборки количество. Но в мае на нашей улице перевернулся грузовик с зефиром, и только ожидаемых книг русскоязычных писательниц уже достаточно для расчехления виш-листа.

«Байки книготорговца» Елена Нещерет
Если вы обожаете кулстори из каналов «Марселизация» и «Записки книготорговки», зачитали до дыр «Записки книготорговца» и «Дневники книготорговца», можете пересказать каждую серию «Книжной лавки Блэка», включайте режим ожидания книги Лены Нещерет из питерского книжного «Во весь голос».

«Написано в Западном Берлине» Лариса Муравьёва
Говорят, если долго изучать письмо о себе в постмедиальную эпоху через призму автомедиального подхода, то однажды обнаружишь себя авторкой автофикшна. Так и случилось с кандидаткой филологической наук, преподавательницей Smolny Beyond Borders Ларисой Муравьёвой, которая написала о пересборке личности после переезда в Берлин.

«Одиночества нет, ждите» Катя Крылова
Ладно, на самом деле шанс обнаружить себя авторкой автофикшна есть всегда. Вот Катя Крылова, например, – искусствовед и теоретик современной культуры, которую мы знаем и любим благодаря её «Рынку удобных животных», а всё туда же: написала автофикшн, в котором запаралеллила свою жизнь с жизнью матери, некогда перебравшейся из деревни в Москву ради лучшей доли, которая не светит никому, пока чёртов патриархат, так его, мать его, так, всё ещё существует.

«Травмагочи» Динара Расулева
Некоторое время назад я с удивлением осознала, что Динара Расулева из Tatar Kyz:lar, писательница Динара Расулева и Динара Расулева, с которой меня познакомили в прошлом году, – это один и тот же человек. С тех пор в два раза сильнее жду этот короткий роман о параллельном Берлине, чьё название мне нравится настолько, что каждый раз, когда его вижу, расстраиваюсь, что придумала не я.

«Личные мотивы» Софья Ремез
Один из моих любимых романов Чака Паланика начинается с того, что семнадцать писателей отправляются на три месяца в резиденцию, дабы создать нечто Великое. Герои оказываются заперты в заброшенном театре и по заветам Человека-подушки решают, что чем больше страданий, тем гениальней в результате окажется текст. У Софьи Ремез всё менее кроваво, но не менее захватывающе: киношники собрали десять писателей в резиденции «Лесково», в надежде получить крутые истории для экранизаций, а получили труп руководителя грантовой программы. Упс, бывает!

«Три истории на моих поминках» Евгения Захарчук
Ахиллесова пята большинства эммигрантов-миллениалов – оставшиеся в России бабушки, которые живут с твёрдой уверенностью, что однажды с их внуками вдали от дома непременно случится что-то плохое. О них вспоминают на каждом первом оппозиционном митинге, из-за них не прекращают общение с токсичными родственниками. Героиня «Трёх историй...» готова пройти огонь, воду и паспортный контроль, лишь бы в двадцатую годовщину смерти матери оказаться в бабушкиной квартире и в очередной раз выслушать какая же это глупость – жить в Германии.

Новый роман Киры Ярмыш (пока без названия)
О чём нынче пишут террористы и экстремисты по версии Минюста РФ? О том, как две подруги, обвинённые в преступлении, которого они не совершали, бегут через всю Россию, и оказывается, уйти от ФСБшников проще, чем от самих себя. Эх, Кира-Кира, а могла бы не выпендриваться и автофикшн о Берлине забабахать!

Нужно ли завтра продолжение с переводными новинками, или ну их, всё равно ни одной книги про Берлин?