Слово

Forwarded from Больше, чем Слово

Умная сила многовекового действия

Как сделать пропаганду убедительной? Легко: объявив её наукой, а конкретно — историей (законы физики так просто не подделать). За образец можно взять марксизм. При желании можно даже мавзолей первопредка-полумедведя «найти», КНДР не даст соврать.

И даже там, где более-менее нормально с источниками, есть огромный простор для подтасовок и спекуляций. Судите сами: уж XX век покрыт документами — мама не горюй! Да и живых свидетелей найти не проблема. А споры, например, о Сталине, или о Николае II, не утихают до сих пор.

Что уж говорить о временах пятисотлетней давности. С ними, возможно, хуже всего: для обывателя это ещё времена непредставимые, а карта Европы уже отдалённо похожа на нынешнюю (легко найти «своих»), и медийные средства «умной силы» получили уже широкое развитие.

Возьмём Испанскую Империю времён Габсбургов. Что мы о ней знаем? Деспотизм, ужасы инквизиции, вырезающие миллионы индейцев конкистадоры, иррациональный геноцид свободолюбивого голландского народа, тотальная отсталость и неэффективная экономика.

Из всего этого правда — только последнее, да и то с оговорками.

Ларчик открывается просто: мы знаем Испанию по рассказам её противников: протестантских стран и Франции. Уж эти понапишут, да.

Исторической наукой данный феномен хорошо изучен, и получил название «чёрной легенды». Занятно, что она получила достаточно широкое распространение и в самой Испании.

Что же нам напоминает данный опыт? Догадаться нетрудно.

В стране, где произошла революция, победившей силе — тем более, исповедовавшей пролетарский интернационализм — было выгодно писать историю так, как будто до них был сплошной мрак, в котором лишь бунтари были лучами света.

Позже постреволюционным властям всё же понадобился хоть какой-то национализм государствообразующего народа — и дискурс скорректировали, выделив отдельных «прогрессивных» деятелей — желательно не лезших в политику, или бывших совсем уж давно. Ну и тех, кто, как революционеры, ломал страну через колено.

Но общая суть всё равно осталась: прошлое было тёмным, а если где и было чуть менее темно — так у предков малых народов, которым сохранили (и даже развили!) националистическую интеллигенцию. Вот она и напридумывала себе историю по вкусу.

Потом интернационалистический режим рухнул, а нацинтеллигенции малых народов — остались. Более того, получили карт-бланш на дальнейшую подгонку истории.

Под пером нацинтеллигентов феодальные тёрки превратились в национально-освободительную борьбу, отдельные эксцессы — в целенаправленный геноцид, чёрное — в белое, а белое — в чёрное. Поменялись местами свободные и холопы, а инструменты иноземной колонизации были поданы как нечто прогрессивное, чего не было у проклятых небратьев с рабским менталитетом.

На фото — памятник Магдебургскому праву в Киеве. Гордость украинской и белорусской интеллигенции, немецкое городское самоуправление было введено во многих городах Великого Княжества Литовского, позднее Речи Посполитой — но не в московской России.

Вот только... что оно значило на деле? Да ничего хорошего: замена русских юридических традиций на немецкие. Последние были более формализованы, что по идее плюс, — однако в ВКЛ/РП в комплекте с ними шла католизация: составлявшие незначительное меньшинство католики получали половину мест во всех органах самоуправления, а также самые выгодные точки городской торговли.

И вот так у них всё.

Речь Посполитая всю свою историю была для Западной Руси жёстким оккупационным режимом — с деградирующими экономикой и политикой, но усиливающимся ассимиляционным натиском. И русским там было стабильно хуже, чем под Москвой.

Зато поляки смогли в «умную силу». Да так, что некоторые их байки утвердились не только в белорусском и украинском, но даже и в современном русском дискурсе. Как им это удалось? Читайте в нашем новом лонгриде!

www.group-telegram.com/us/r_slovo.com/4995

699 viewsJul 24, 2023 at 06:25

Умная сила многовекового действия

Как сделать пропаганду убедительной? Легко: объявив её наукой, а конкретно — историей (законы физики так просто не подделать). За образец можно взять марксизм. При желании можно даже мавзолей первопредка-полумедведя «найти», КНДР не даст соврать.

И даже там, где более-менее нормально с источниками, есть огромный простор для подтасовок и спекуляций. Судите сами: уж XX век покрыт документами — мама не горюй! Да и живых свидетелей найти не проблема. А споры, например, о Сталине, или о Николае II, не утихают до сих пор.

Что уж говорить о временах пятисотлетней давности. С ними, возможно, хуже всего: для обывателя это ещё времена непредставимые, а карта Европы уже отдалённо похожа на нынешнюю (легко найти «своих»), и медийные средства «умной силы» получили уже широкое развитие.

Возьмём Испанскую Империю времён Габсбургов. Что мы о ней знаем? Деспотизм, ужасы инквизиции, вырезающие миллионы индейцев конкистадоры, иррациональный геноцид свободолюбивого голландского народа, тотальная отсталость и неэффективная экономика.

Из всего этого правда — только последнее, да и то с оговорками.

Ларчик открывается просто: мы знаем Испанию по рассказам её противников: протестантских стран и Франции. Уж эти понапишут, да.

Исторической наукой данный феномен хорошо изучен, и получил название «чёрной легенды». Занятно, что она получила достаточно широкое распространение и в самой Испании.

Что же нам напоминает данный опыт? Догадаться нетрудно.

В стране, где произошла революция, победившей силе — тем более, исповедовавшей пролетарский интернационализм — было выгодно писать историю так, как будто до них был сплошной мрак, в котором лишь бунтари были лучами света.

Позже постреволюционным властям всё же понадобился хоть какой-то национализм государствообразующего народа — и дискурс скорректировали, выделив отдельных «прогрессивных» деятелей — желательно не лезших в политику, или бывших совсем уж давно. Ну и тех, кто, как революционеры, ломал страну через колено.

Но общая суть всё равно осталась: прошлое было тёмным, а если где и было чуть менее темно — так у предков малых народов, которым сохранили (и даже развили!) националистическую интеллигенцию. Вот она и напридумывала себе историю по вкусу.

Потом интернационалистический режим рухнул, а нацинтеллигенции малых народов — остались. Более того, получили карт-бланш на дальнейшую подгонку истории.

Под пером нацинтеллигентов феодальные тёрки превратились в национально-освободительную борьбу, отдельные эксцессы — в целенаправленный геноцид, чёрное — в белое, а белое — в чёрное. Поменялись местами свободные и холопы, а инструменты иноземной колонизации были поданы как нечто прогрессивное, чего не было у проклятых небратьев с рабским менталитетом.

На фото — памятник Магдебургскому праву в Киеве. Гордость украинской и белорусской интеллигенции, немецкое городское самоуправление было введено во многих городах Великого Княжества Литовского, позднее Речи Посполитой — но не в московской России.

Вот только... что оно значило на деле? Да ничего хорошего: замена русских юридических традиций на немецкие. Последние были более формализованы, что по идее плюс, — однако в ВКЛ/РП в комплекте с ними шла католизация: составлявшие незначительное меньшинство католики получали половину мест во всех органах самоуправления, а также самые выгодные точки городской торговли.

И вот так у них всё.

Речь Посполитая всю свою историю была для Западной Руси жёстким оккупационным режимом — с деградирующими экономикой и политикой, но усиливающимся ассимиляционным натиском. И русским там было стабильно хуже, чем под Москвой.

Зато поляки смогли в «умную силу». Да так, что некоторые их байки утвердились не только в белорусском и украинском, но даже и в современном русском дискурсе. Как им это удалось? Читайте в нашем новом лонгриде!

BY Слово