Lukupäiväkirja

Lukupäiväkirja

Книга Ивана Куриллы «Битва за прошлое: как политика меняет историю» состоит из четырёх разделов — «Рассказы о прошлом», «Овеществлённое прошлое», «Прошлое как поле конфликтов и повод для примирения» и «Прошлое как действие», — и, наверное, каждая заслуживает…

«Овеществлённое прошлое», второй раздел книги Ивана Куриллы «Битва за прошлое: как политика меняет историю», в основном посвящён символам вроде флагов, статуй и памятных табличек, подкрепляющих политические нарративы. Ещё немного внимания здесь уделено государственным праздникам; немного — зато какого: для меня страницы о столетии Октябрьской революции на этот раз стали самыми запоминающимися.

***

Начну, опять же, с тезисного пересказа. В скобках — мои комментарии.

Зачем символически размечать пространство и время в соответствии с политическими нарративами? В момент смены повестки дня доступные репрезантации прошлого обеспечат этим нарративам поддержку: большинство людей обратится за ответами на свои вопросы именно к окружающей их символической системе. (Единственной или одной из нескольких.)

Поскольку у разных групп отношение к символам и сам их набор бывают разными, даже противоположными, политическое противостояние проявляется в конфликте вокруг них. (За реальные проблемы бывает безопаснее взяться не напрямую, а в символической сфере.

Наверное, символ способен принять на себя роль козла отпущения в толковании Рене Жирара, то есть роль жертвы, которая, будучи вне коллектива, выводит из него агрессию вовне и тем самым спасает его от внутренней бойни.)

Важным элементом конфликтов вокруг предметных репрезентаций прошлого служит переосмысление их символического значения. Защитники памятников в подобных случаях оказываются скомпрометированы как сторонники идеи, за которую на самом деле не вступались.

(Вывод напрашивается сам собой: стоит обращать внимание на то, какое значение вкладывают в памятник разные политические группы, чтобы видеть, точно ли они выступают за те идеи, которые им приписываются.)

***

На одной теме хочу остановиться подробнее.

Курилла пишет: «Чем ближе к центру, особенно в столице, тем больше внимания политики уделяют его символическому наполнению».

И приводит красноречивый пример — зону монархических памятников, образовавшуюся у стен Кремля после реконструкции Александровского сада и окружённую памятниками уже советской эпохи. Государственная символика современной России — имперские флаг и герб плюс [изменённый] советский гимн — отражает то же положение дел. В топонимии и разметке календаря царит даже больший разнобой. За 30+ лет после распада СССР мемориальный ландшафт утратил единство. Заключение: «Его нынешнее состояние является хорошей демонстрацией отсутствия единообразия в подходе к прошлому страны и, соответственно, невозможности употребления событий прошлого в качестве одинаково понятного всем россиянам “языкового кода”» (сколько же в этом предложении тяжеловесных конструкций).

Связана ли — отчасти — ностальгия по советскому с ностальгией по цельной государственной идентичности?

Но что есть эта цельность с точки зрения сказанного в первом разделе? Государственная монополия на постановку вопросов перед прошлым, негибкая и неинклюзивная. Лично мне она видится бомбой замедленного действия, потому что отсутствие инклюзивности приводит к гонению на те сообщества, которые не находят себе места в гегемонном нарративе, подчёркивает различия и в конечном итоге разъединяет людей.

Если опуститься на уровень отдельной личности, то жить становится легче, если принять свою сложность и изменчивость, вместо того чтобы стараться вписать себя в какой-то жёсткий образ. Работает ли это на уровне государства?

И что мешает созданию инклюзивного государственного нарратива? Инклюзивность затрудняет превращение прошлого в набор одозначных символов (тогда чем можно заменить историю в качестве «социального клея»)? Или слишком болезненно разрушает привычные? Или в нарративах разных групп есть совсем непримиримые противоречия (можно ли с ними всё-таки хоть как-то работать)?
Или дело в чём-то ещё?

#lukupaivakirja_курилла

www.group-telegram.com/us/rakas_lukupaivakirja.com/41

437 viewsedited  Jun 4, 2022 at 19:05

«Овеществлённое прошлое», второй раздел книги Ивана Куриллы «Битва за прошлое: как политика меняет историю», в основном посвящён символам вроде флагов, статуй и памятных табличек, подкрепляющих политические нарративы. Ещё немного внимания здесь уделено государственным праздникам; немного — зато какого: для меня страницы о столетии Октябрьской революции на этот раз стали самыми запоминающимися.

***

Начну, опять же, с тезисного пересказа. В скобках — мои комментарии.

Зачем символически размечать пространство и время в соответствии с политическими нарративами? В момент смены повестки дня доступные репрезантации прошлого обеспечат этим нарративам поддержку: большинство людей обратится за ответами на свои вопросы именно к окружающей их символической системе. (Единственной или одной из нескольких.)

Поскольку у разных групп отношение к символам и сам их набор бывают разными, даже противоположными, политическое противостояние проявляется в конфликте вокруг них. (За реальные проблемы бывает безопаснее взяться не напрямую, а в символической сфере.

Наверное, символ способен принять на себя роль козла отпущения в толковании Рене Жирара, то есть роль жертвы, которая, будучи вне коллектива, выводит из него агрессию вовне и тем самым спасает его от внутренней бойни.)

Важным элементом конфликтов вокруг предметных репрезентаций прошлого служит переосмысление их символического значения. Защитники памятников в подобных случаях оказываются скомпрометированы как сторонники идеи, за которую на самом деле не вступались.

(Вывод напрашивается сам собой: стоит обращать внимание на то, какое значение вкладывают в памятник разные политические группы, чтобы видеть, точно ли они выступают за те идеи, которые им приписываются.)

***

На одной теме хочу остановиться подробнее.

Курилла пишет: «Чем ближе к центру, особенно в столице, тем больше внимания политики уделяют его символическому наполнению».

И приводит красноречивый пример — зону монархических памятников, образовавшуюся у стен Кремля после реконструкции Александровского сада и окружённую памятниками уже советской эпохи. Государственная символика современной России — имперские флаг и герб плюс [изменённый] советский гимн — отражает то же положение дел. В топонимии и разметке календаря царит даже больший разнобой. За 30+ лет после распада СССР мемориальный ландшафт утратил единство. Заключение: «Его нынешнее состояние является хорошей демонстрацией отсутствия единообразия в подходе к прошлому страны и, соответственно, невозможности употребления событий прошлого в качестве одинаково понятного всем россиянам “языкового кода”» (сколько же в этом предложении тяжеловесных конструкций).

Связана ли — отчасти — ностальгия по советскому с ностальгией по цельной государственной идентичности?

Но что есть эта цельность с точки зрения сказанного в первом разделе? Государственная монополия на постановку вопросов перед прошлым, негибкая и неинклюзивная. Лично мне она видится бомбой замедленного действия, потому что отсутствие инклюзивности приводит к гонению на те сообщества, которые не находят себе места в гегемонном нарративе, подчёркивает различия и в конечном итоге разъединяет людей.

Если опуститься на уровень отдельной личности, то жить становится легче, если принять свою сложность и изменчивость, вместо того чтобы стараться вписать себя в какой-то жёсткий образ. Работает ли это на уровне государства?

И что мешает созданию инклюзивного государственного нарратива? Инклюзивность затрудняет превращение прошлого в набор одозначных символов (тогда чем можно заменить историю в качестве «социального клея»)? Или слишком болезненно разрушает привычные? Или в нарративах разных групп есть совсем непримиримые противоречия (можно ли с ними всё-таки хоть как-то работать)?
Или дело в чём-то ещё?

#lukupaivakirja_курилла

BY Lukupäiväkirja