И снова много новостей. Во-первых, как и полагается, после отставок идут назначения. Недолго пустовало кресло замгубернатора по социальной политике. По сложившейся традиции, туда «передвинули» начальника департамента соцзащиты Марину Киняйкину, одного из самых главных долгожителей всей социальной сферы Томской области – более тридцати лет трудового стажа. Тоже, кстати, любопытный тренд, что в креатурах Владимира Мазура начисто отсутствуют «молодые да перспективные», а ставка идет, сугубо, на проверенные кадры. Здесь можно относиться по-разному, но молодежи, наверное, не очень приятно понимать, что на нее не рассчитывают.
А вот второе назначение, мягко говоря, совсем странное: губернатор зачем-то создал должность руководителя своего аппарата, хотя есть вполне очевидные полномочия начальника управления делами, которые, кажется, включали абсолютно все, что связано с главой региона. Да и не просто создал, а еще и перевел туда свою старую знакомую по Тюмени и сделал ее своим заместителем. Вот так начнешь заниматься конспирологией и подозревать Владимира Владимировича во всяких не особо хороших делах.
С другой стороны Наталья Киселева, руководитель аппарата губернатора, – дама серьезная: юрист по образованию, 25 лет в органах государственной службы, из которых почти пятнадцать лет отработала в аппарате губернатора Тюменской области. Возможно, не стоит спешить с преждевременными выводами и понаблюдать госпожу Киселеву в работе. Может она действительно приведет в порядок правовое и кадровое обеспечение высших эшелонов власти.
Во-вторых, продолжается история с «Супервостоком». Городская дума Томска по какой-то совершенно неведомой причине зачем-то поддержала иск областной прокуратуры к ТДСК об отмене решение семилетней давности о выделении участка под строительство. Мякотка ситуации в том, что в 2015 году переводом занимались муниципальные депутаты. То есть получается, что нынешние парламентарии открыто, признали ошибку своих предшественников. Самое смешное, что в ходе дискуссии никто не подумал о том пятне позора, который покроет гордуму в случае поддержки иска, разговоры вообще шли на какие-то философские темы.
Впрочем, есть и вполне логичное объяснение происходящего: городские депутаты (часть из них) настолько оказались деморализованными после всей этой истории с отменой выборов мэра, что не могут выйти из прострации, чем и пользуются некоторые парламентарии.
В-третьих, тема с «Супервостоком» имела продолжение. И.о.мэра Михаил Ратнер, чьи карьерные перспективы находятся под большим вопросом, вышел к строительному бизнесу с «джентльменским соглашением»: заранее вносить в проекты объекты социальной значимости – детские сады, школы, поликлиники, проезды и так далее. Мол, иначе, общественное негодование будет гарантированно. Что и произошло с «Супервостоком», хотя там история весьма туманная и заслуживает детального рассмотрения. Бизнес, кстати, пока никак не отреагировал на предложение Ратнера.
А вот четвертый информационный повод очень любопытный. Пока Мазур перетаскивал своих из Тюмени, а городские депутаты лениво обсуждали «Супервосток», река Томь под Северском вдруг наполнилась мазутом. О чем всем сообщила глава Росприроднадзора Светлана Радионова и показала, что пробы содержания опасных веществ превышают норматив в 286 раз. Точка риска получилась, что надо. Ждем реакции всех эшелонов власти Томской области.
И снова много новостей. Во-первых, как и полагается, после отставок идут назначения. Недолго пустовало кресло замгубернатора по социальной политике. По сложившейся традиции, туда «передвинули» начальника департамента соцзащиты Марину Киняйкину, одного из самых главных долгожителей всей социальной сферы Томской области – более тридцати лет трудового стажа. Тоже, кстати, любопытный тренд, что в креатурах Владимира Мазура начисто отсутствуют «молодые да перспективные», а ставка идет, сугубо, на проверенные кадры. Здесь можно относиться по-разному, но молодежи, наверное, не очень приятно понимать, что на нее не рассчитывают.
А вот второе назначение, мягко говоря, совсем странное: губернатор зачем-то создал должность руководителя своего аппарата, хотя есть вполне очевидные полномочия начальника управления делами, которые, кажется, включали абсолютно все, что связано с главой региона. Да и не просто создал, а еще и перевел туда свою старую знакомую по Тюмени и сделал ее своим заместителем. Вот так начнешь заниматься конспирологией и подозревать Владимира Владимировича во всяких не особо хороших делах.
С другой стороны Наталья Киселева, руководитель аппарата губернатора, – дама серьезная: юрист по образованию, 25 лет в органах государственной службы, из которых почти пятнадцать лет отработала в аппарате губернатора Тюменской области. Возможно, не стоит спешить с преждевременными выводами и понаблюдать госпожу Киселеву в работе. Может она действительно приведет в порядок правовое и кадровое обеспечение высших эшелонов власти.
Во-вторых, продолжается история с «Супервостоком». Городская дума Томска по какой-то совершенно неведомой причине зачем-то поддержала иск областной прокуратуры к ТДСК об отмене решение семилетней давности о выделении участка под строительство. Мякотка ситуации в том, что в 2015 году переводом занимались муниципальные депутаты. То есть получается, что нынешние парламентарии открыто, признали ошибку своих предшественников. Самое смешное, что в ходе дискуссии никто не подумал о том пятне позора, который покроет гордуму в случае поддержки иска, разговоры вообще шли на какие-то философские темы.
Впрочем, есть и вполне логичное объяснение происходящего: городские депутаты (часть из них) настолько оказались деморализованными после всей этой истории с отменой выборов мэра, что не могут выйти из прострации, чем и пользуются некоторые парламентарии.
В-третьих, тема с «Супервостоком» имела продолжение. И.о.мэра Михаил Ратнер, чьи карьерные перспективы находятся под большим вопросом, вышел к строительному бизнесу с «джентльменским соглашением»: заранее вносить в проекты объекты социальной значимости – детские сады, школы, поликлиники, проезды и так далее. Мол, иначе, общественное негодование будет гарантированно. Что и произошло с «Супервостоком», хотя там история весьма туманная и заслуживает детального рассмотрения. Бизнес, кстати, пока никак не отреагировал на предложение Ратнера.
А вот четвертый информационный повод очень любопытный. Пока Мазур перетаскивал своих из Тюмени, а городские депутаты лениво обсуждали «Супервосток», река Томь под Северском вдруг наполнилась мазутом. О чем всем сообщила глава Росприроднадзора Светлана Радионова и показала, что пробы содержания опасных веществ превышают норматив в 286 раз. Точка риска получилась, что надо. Ждем реакции всех эшелонов власти Томской области.
BY REDACTED P6 (КОТËЛ #6)
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from us
