На самом деле, уговоры, просьбы, мольбы – это наиболее популярный паттерн поведения у возрастных (и не только) людей по отношению к "главным".
Пожилые люди прекрасно помнят времена, когда продавщица могла решать, поесть ли тебе мяся на этой неделе, а гардеробщица – заберёшь ли ты свою куртку целой в конце смены, оттого и этот заискивающий тон. Человека за столько лет выдрессировали заискивать и лебезить перед "главными", такое прижизненно не изживается.
Однако, есть в этом что-то хорошее. Глубинные россияне наконец-то заметили, что творят и как ведут себя мигранты. Или вы думали зверьё звереет (не тавтология, а характеристика внутренней политики в России, ага) только последние пару лет? Нет, просто сейчас это стали замечать не только молодые русские парни (пожизненно клеймённые за внимательность нацистами), но и дедушки, и бабушки, и тётеньки. Конечно, дружбанародников от сохи всё ещё хватает, но в целом динамика положительная – русские начали понимать.
Это хорошо. Я помню прежнее непонимание россиянами миграционной проблемы и недовольство поднятием темы миграции. Теперь этого непонимания чуть меньше, и молодёжь и люди среднего возраста как будто стали осознавать почему "они" и "мы" – это две большие разницы.
Признание проблемы, осознание самого факта существования проблемы – это первый шаг на пути к её решению.
На самом деле, уговоры, просьбы, мольбы – это наиболее популярный паттерн поведения у возрастных (и не только) людей по отношению к "главным".
Пожилые люди прекрасно помнят времена, когда продавщица могла решать, поесть ли тебе мяся на этой неделе, а гардеробщица – заберёшь ли ты свою куртку целой в конце смены, оттого и этот заискивающий тон. Человека за столько лет выдрессировали заискивать и лебезить перед "главными", такое прижизненно не изживается.
Однако, есть в этом что-то хорошее. Глубинные россияне наконец-то заметили, что творят и как ведут себя мигранты. Или вы думали зверьё звереет (не тавтология, а характеристика внутренней политики в России, ага) только последние пару лет? Нет, просто сейчас это стали замечать не только молодые русские парни (пожизненно клеймённые за внимательность нацистами), но и дедушки, и бабушки, и тётеньки. Конечно, дружбанародников от сохи всё ещё хватает, но в целом динамика положительная – русские начали понимать.
Это хорошо. Я помню прежнее непонимание россиянами миграционной проблемы и недовольство поднятием темы миграции. Теперь этого непонимания чуть меньше, и молодёжь и люди среднего возраста как будто стали осознавать почему "они" и "мы" – это две большие разницы.
Признание проблемы, осознание самого факта существования проблемы – это первый шаг на пути к её решению.
BY Резкие Речи
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes.
from us
