Собянинская любовница Анастасия Ракова, занимающаяся социалкой столицы на посту вице-мэра и выгуливающая на работу костюмчики за 500 тысяч рублей и брошки-серёжки за 8,3 млн (любимые бренды: Chanel, Brunello Cucinelli, Loro Piana, Bulgari, Van Cleef и Graff) записала на старушку-мать шикарную 154-метровую квартиру в доме на Остоженке.
Недвижимость 79-летней пенсионерки стоит 1 млн евро и находится рядом с Храмом Христа Спасителя, в историческом центре Москвы, в одном из самых дорогих районов – в Хамовниках. Это старинный дом, построенный купцом Яковом Филатовым и известный как «Дом под рюмкой».
Квартирку на Остоженке Анастасия Ракова облюбовала ещё в 2006 году – как раз тогда, когда приступила к работе в Администрации президента. И продуманно записала на брата, а тот в 2015 году подарил хатку маме. Ни у брата Раковой, ни тем более у мамы-пенсионерки бабла не было даже на курятник в родном Ханты-Мансийске.
Да и у самой Анастасии Владимировны в 2006 году физически не могло быть денег на недвигу в Хамовниках. Даже сейчас, при нынешних доходах в 7-8 лямов в год, ей пришлось бы ради этой квартиры на Остоженке 10 лет не есть, не пить и не обновлять гардероб. (А как же костюмы за полмиллиона?!)
Зато такие деньги в 2006 году уже были у повелителя тундры Сергея Собянина, который в 2001-2005 годах работал губернатором Тюменской области. При котором с 1998 года трудилась сотрудница по имени Настя. Хотя мы ни на что не намекаем.
Собянинская любовница Анастасия Ракова, занимающаяся социалкой столицы на посту вице-мэра и выгуливающая на работу костюмчики за 500 тысяч рублей и брошки-серёжки за 8,3 млн (любимые бренды: Chanel, Brunello Cucinelli, Loro Piana, Bulgari, Van Cleef и Graff) записала на старушку-мать шикарную 154-метровую квартиру в доме на Остоженке.
Недвижимость 79-летней пенсионерки стоит 1 млн евро и находится рядом с Храмом Христа Спасителя, в историческом центре Москвы, в одном из самых дорогих районов – в Хамовниках. Это старинный дом, построенный купцом Яковом Филатовым и известный как «Дом под рюмкой».
Квартирку на Остоженке Анастасия Ракова облюбовала ещё в 2006 году – как раз тогда, когда приступила к работе в Администрации президента. И продуманно записала на брата, а тот в 2015 году подарил хатку маме. Ни у брата Раковой, ни тем более у мамы-пенсионерки бабла не было даже на курятник в родном Ханты-Мансийске.
Да и у самой Анастасии Владимировны в 2006 году физически не могло быть денег на недвигу в Хамовниках. Даже сейчас, при нынешних доходах в 7-8 лямов в год, ей пришлось бы ради этой квартиры на Остоженке 10 лет не есть, не пить и не обновлять гардероб. (А как же костюмы за полмиллиона?!)
Зато такие деньги в 2006 году уже были у повелителя тундры Сергея Собянина, который в 2001-2005 годах работал губернатором Тюменской области. При котором с 1998 года трудилась сотрудница по имени Настя. Хотя мы ни на что не намекаем.
"There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from us
