❗️МИНФИН ОФИЦИАЛЬНО ПРИЗНАЛ, ЧТО ПОТОЛОК ЦЕН ДЛЯ РФ ПЕРЕСТАЛ РАБОТАТЬ
По данным Минфина, средняя цена Urals в ИЮЛЕ составила $64.37 (-17.9% гг) VS $55.28 (-36.6% гг) в ИЮНЕ, за 7 МЕС - $53.94 (-35.2% гг).
Средняя цена Brent в июле - $80.1 VS $75.1 в июне. Т.о. дисконт Urals к Brent в июле - около $16 (20%) VS $20 (26%) в июне.
Минфин впервые с момента введения ценового потолка признал, что РФ продаёт нефть дороже. Фактически, можно считать, что с июля потолок перестал действовать.
Интересно, какие будут ответные шаги со стороны США и ЕС. Их может и не быть, если выяснится, что РФ сильно снизила добычу (с 1 августа РФ обещала сократить экспорт/добычу ещё на 500 тыс бс).
Не менее интересно - где же всё-таки нефтедоллары? Судя по курсу рубля, до экономики они не дошли (может быть дело в лагах).
В четверг Минфин сообщит о размере НГД за июль. При таком курсе они должны превысить базовый уровень, т.е. Минфин должен будет начать покупку юаней на бирже, как бы это бредово не звучало при нынешнем курсе...
❗️МИНФИН ОФИЦИАЛЬНО ПРИЗНАЛ, ЧТО ПОТОЛОК ЦЕН ДЛЯ РФ ПЕРЕСТАЛ РАБОТАТЬ
По данным Минфина, средняя цена Urals в ИЮЛЕ составила $64.37 (-17.9% гг) VS $55.28 (-36.6% гг) в ИЮНЕ, за 7 МЕС - $53.94 (-35.2% гг).
Средняя цена Brent в июле - $80.1 VS $75.1 в июне. Т.о. дисконт Urals к Brent в июле - около $16 (20%) VS $20 (26%) в июне.
Минфин впервые с момента введения ценового потолка признал, что РФ продаёт нефть дороже. Фактически, можно считать, что с июля потолок перестал действовать.
Интересно, какие будут ответные шаги со стороны США и ЕС. Их может и не быть, если выяснится, что РФ сильно снизила добычу (с 1 августа РФ обещала сократить экспорт/добычу ещё на 500 тыс бс).
Не менее интересно - где же всё-таки нефтедоллары? Судя по курсу рубля, до экономики они не дошли (может быть дело в лагах).
В четверг Минфин сообщит о размере НГД за июль. При таком курсе они должны превысить базовый уровень, т.е. Минфин должен будет начать покупку юаней на бирже, как бы это бредово не звучало при нынешнем курсе...
As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides.
from us
