НЕЗЫГАРЬ

Фрагменты книги экс-посла США в Москве Джона Салливана
ПОЛНОЧЬ В МОСКВЕ.
(46)

Я продолжал проводить встречи в МИДе и 21 марта был вызван на встречу с послом Александром Дарчиевым, заместителем Рябкова и директором североамериканского департамента МИДа. Я знал Дарчиева по встречам с Рябковым, но никогда раньше не имел с ним дела напрямую. В обычное время я мог бы послать на встречу кого-нибудь другого из посольства, но сейчас были не обычные времена. Я приветствовал возможность попасть внутрь МИДа и пообщаться с российскими дипломатами, пусть и не самыми высокопоставленными руководителями министерства. Эта встреча оказалась самой спорной за все время моего пребывания на посту посла в России.Дарчиеву было поручено отчитать меня за комментарий президента Байдена за пять дней до этого, 16 марта, когда, отвечая на вопросы о Путине и поведении российских военных в отношении мирных жителей Украины, он сказал о Путине: "Я считаю его военным преступником". Описав это высказывание Байдена в высоком тоне, Дарчиев прочитал мне лекцию и заявил, что один глава государства не имеет права говорить о другом главе государства и что Соединенные Штаты и Россия не могут вести дипломатию, если американский президент использует подобные выражения, чтобы оскорбить российского президента. Дарчиев, должно быть, думал, что я буду просто сидеть и терпеть, потому что он, похоже, был удивлен тем, что у меня нашлась твердая ответная реакция.Зачем упускать возможность, подумал я, продемонстрировать, что Соединенные Штаты не слабы и что их посол - не груша для битья? Я также знал, что это не важное сообщение от русских - иначе Дарчиев не стал бы его передавать, и они не стали бы ждать пять дней, чтобы вызвать меня, - поэтому я не мял слов из страха спровоцировать дипломатический инцидент. Но и не терял спокойствия. Скорее, следуя совету Кеннана о том, что американские дипломаты должны всегда сохранять самообладание, я спокойно перечислил факты. Я остановился на том, что Путин, будучи чекистом в традициях Дзержинского, вполне мог быть польщен обвинением Байдена.
Пока я говорил, лицо Дарчиева стало ярко-красным. Пока он давал мне говорить, он был в ярости. Когда я закончил, он начал кричать на меня нецензурной тирадой, что я не должен приходить на служение с таким воинственным настроем. Он еще больше вышел из себя, когда я спокойно сказал, что я не был настроен воинственно и что это он кричал и ругался. Когда Дарчиев начал подниматься со своего кресла, мои коллеги Бо Палмер и Эндрю Фримен, которые присутствовали на встрече вместе со мной из посольства, позже сказали, что, по их мнению, он собирался наброситься на меня. Я задавался вопросом, собирается ли он сделать выпад через стол или выбежать из комнаты. Как оказалось, он не сделал ни того, ни другого. Он сел и попытался взять себя в руки, пока я сидел напротив него с каменным лицом, а его русские коллеги нервно переглядывались между собой.
Удивительно, но Дарчиев успокоился настолько, что мы смогли продолжить разговор на другую тему, связанную с деятельностью посольства США, и мы завершили встречу рукопожатием. Пока Бо, Эндрю и я ехали обратно в канцелярию посольства, мы удивлялись тому, что произошло, и тому, как Дарчиев сдержал свой кипящий гнев. Я сомневался, что после моего заявления ему пришлось изображать возмущение в угоду своим коллегам, сидящим за русским столом, среди которых, по крайней мере, один, скорее всего, был офицером СВР. Нелегко, подумал я, работать дипломатом в разведывательном государстве, которым руководит человек из КГБ.Позже тем же вечером, когда я позвонил в оперативный центр Госдепартамента в Вашингтоне, чтобы получить от дежурного офицера информацию по совершенно другому вопросу, она поблагодарила меня. Я спросил ее, о чем она говорит, и она сказала, что каблограмма (письменный отчет) о моей встрече с послом Дарчиевым, состоявшейся днем ранее, подняла настроение на родине как свидетельство того, что мы противостоим русским. Ее выражение благодарности значило для меня больше, чем любая награда, которую я получил за свою службу.

www.group-telegram.com/us/russicaRU.com/59749

42.9K viewsNov 17 at 10:22

Фрагменты книги экс-посла США в Москве Джона Салливана
ПОЛНОЧЬ В МОСКВЕ.
(46)

Я продолжал проводить встречи в МИДе и 21 марта был вызван на встречу с послом Александром Дарчиевым, заместителем Рябкова и директором североамериканского департамента МИДа. Я знал Дарчиева по встречам с Рябковым, но никогда раньше не имел с ним дела напрямую. В обычное время я мог бы послать на встречу кого-нибудь другого из посольства, но сейчас были не обычные времена. Я приветствовал возможность попасть внутрь МИДа и пообщаться с российскими дипломатами, пусть и не самыми высокопоставленными руководителями министерства. Эта встреча оказалась самой спорной за все время моего пребывания на посту посла в России.Дарчиеву было поручено отчитать меня за комментарий президента Байдена за пять дней до этого, 16 марта, когда, отвечая на вопросы о Путине и поведении российских военных в отношении мирных жителей Украины, он сказал о Путине: "Я считаю его военным преступником". Описав это высказывание Байдена в высоком тоне, Дарчиев прочитал мне лекцию и заявил, что один глава государства не имеет права говорить о другом главе государства и что Соединенные Штаты и Россия не могут вести дипломатию, если американский президент использует подобные выражения, чтобы оскорбить российского президента. Дарчиев, должно быть, думал, что я буду просто сидеть и терпеть, потому что он, похоже, был удивлен тем, что у меня нашлась твердая ответная реакция.Зачем упускать возможность, подумал я, продемонстрировать, что Соединенные Штаты не слабы и что их посол - не груша для битья? Я также знал, что это не важное сообщение от русских - иначе Дарчиев не стал бы его передавать, и они не стали бы ждать пять дней, чтобы вызвать меня, - поэтому я не мял слов из страха спровоцировать дипломатический инцидент. Но и не терял спокойствия. Скорее, следуя совету Кеннана о том, что американские дипломаты должны всегда сохранять самообладание, я спокойно перечислил факты. Я остановился на том, что Путин, будучи чекистом в традициях Дзержинского, вполне мог быть польщен обвинением Байдена.
Пока я говорил, лицо Дарчиева стало ярко-красным. Пока он давал мне говорить, он был в ярости. Когда я закончил, он начал кричать на меня нецензурной тирадой, что я не должен приходить на служение с таким воинственным настроем. Он еще больше вышел из себя, когда я спокойно сказал, что я не был настроен воинственно и что это он кричал и ругался. Когда Дарчиев начал подниматься со своего кресла, мои коллеги Бо Палмер и Эндрю Фримен, которые присутствовали на встрече вместе со мной из посольства, позже сказали, что, по их мнению, он собирался наброситься на меня. Я задавался вопросом, собирается ли он сделать выпад через стол или выбежать из комнаты. Как оказалось, он не сделал ни того, ни другого. Он сел и попытался взять себя в руки, пока я сидел напротив него с каменным лицом, а его русские коллеги нервно переглядывались между собой.
Удивительно, но Дарчиев успокоился настолько, что мы смогли продолжить разговор на другую тему, связанную с деятельностью посольства США, и мы завершили встречу рукопожатием. Пока Бо, Эндрю и я ехали обратно в канцелярию посольства, мы удивлялись тому, что произошло, и тому, как Дарчиев сдержал свой кипящий гнев. Я сомневался, что после моего заявления ему пришлось изображать возмущение в угоду своим коллегам, сидящим за русским столом, среди которых, по крайней мере, один, скорее всего, был офицером СВР. Нелегко, подумал я, работать дипломатом в разведывательном государстве, которым руководит человек из КГБ.Позже тем же вечером, когда я позвонил в оперативный центр Госдепартамента в Вашингтоне, чтобы получить от дежурного офицера информацию по совершенно другому вопросу, она поблагодарила меня. Я спросил ее, о чем она говорит, и она сказала, что каблограмма (письменный отчет) о моей встрече с послом Дарчиевым, состоявшейся днем ранее, подняла настроение на родине как свидетельство того, что мы противостоим русским. Ее выражение благодарности значило для меня больше, чем любая награда, которую я получил за свою службу.

BY НЕЗЫГАРЬ