ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ЯРМАРКА ИМЕНИ САВВЫ МАМОНТОВА

Борьбу независимых книжных за выживание наверное вряд ли можно представить без интеллектуальных ярмарок. Вот купеческая ярмарка в Москве 10-11 мая 2025 г. в ДК Рассвет обещает дебаты нуу оооочень разных людей.

Обещают много всего интересного. Например, Андрей Быстров, разумеется, скажет про "Огонь в сердце Левиафана. Анархизм в диалектике русской идентичности".

Максим Шевченко, Алексей Сафронов, Ватоадмин, Родион Белькович, либертарианец Олег Пырсиков, ... мама родная. Когда поножовщина и кулачные бои будут останавливаться, вы сможете посмотреть, что сейчас нового как раз у независимых книжных. Обещают, что будут:

Чёрный квадрат, Напильник, directio libera, кооператив Компост, РТП и др.

Смотрите всю программу тут

Сразу предупрежу по поводу билетов: инфа про билеты.

KROPOTKIN NOW. SECOND EDITION. ИЛИ КАК МЫ ПЕРЕВОДИЛИ РЯБОВА НА АНГЛИЙСКИЙ

В канадском Black Rose Books выходит второе, исправленное и дополненное издание материалов по Кропоткину. В основе сборника — материалы уже старой, но очень крутой конференции 2021 г. Life, Freedom, & Ethics: Kropotkin Now! International Conference. Из материалов всё это переросло в полноценный сборник, очень ценный сам по себе, а не в связи с форумом (посмотреть этот 3-х дневный забег можно здесь). На мой взгляд, это очень хороший интернациональная работа.

С Кристофером Кокардом, редактором издательства, из Квебека мы познакомились во время этой самой конференции. Он написал мне, что у него возникли проблемы с переводом некоторых русскоязычных авторов. C Вадимом Дамье и Дмитрием Рублёвым особых проблем не было, а вот со мной и Петром Рябовым (который на конференции не выступал, но прислал две статьи для сборника) были.

Zoom, Google Docks. Мы правили меня долго. Надо сказать, что в этом издании мой в меру наивный и глуповатый текст Peter Kropotkin’s Ethics Versus Philosophical Dualism: Between Spinoza’s Monism and Russian Nihilism остался без изменений. Исправлять нечего — что вышло, то и вышло. А вот с Петром Рябовым всё оказалось куда сложнее. Мы сидели по несколько часов в зуме и пытались передать плоть и кровь рябовских текстов без потери в качестве. Рябов, как знают его читатели, любит фразеологизмы и специфически понятные только русскоязычному читателю понятия и выражения. Так мы с Крисом столкнулись. Столкнулись с "manilovshina".

Кристофер, как увидел это слово, то почему расслабился. Он решил, что тут какая-то ошибка и тут же поменял на mindlessness. Я попросил его ещё раз перечитать предложение. Получилось что-то странное. Не бред, но странное. Крис, сидя у себя в на кухне в Квебеке протёр очки. Вздохнул и спросил: "Это что-то особо русское, да?"

— К сожалению, да.
— Что это? Тип бездумность? Глупость? Бессмыслица?
— И да, и нет, и как будто бы всё вместе.
— Ладно, давай...

Крис встал на табуретку. Потом опустился "на картаны". Закурил. Кольца дыма как будто мне прямо в лицо. Вытяжки, судя по всему нет. Где-то закричала его младшая дочь про school. Крис её быстро одёрнул и начал сверлить глазами экран. Он ждал очередную офигенную историю. Я ему рассказал про Nikolai Gogol and his "Dead souls". Аккуратно подбираясь к Manilov is a character, я пересказал фрагмент великого произведения и накидал несколько возможный вариантов перевода. Крис, не слезая с табуретки с видом человека, который хочет стрельнуть у меня мелочь, быстро погасил сигарету, покачал головой ("Ник, давай я сам, ок?") и выдал следующее:

"Я понял. Маниловщина — это парадоксальное сочетание энтузиазма и желания что-либо делать без малейшего стремления перейти от смутный фантазий к действиям".

Я не стал его править. К тому моменту мы уже 5-й час сидели в Zoom.

В итоге что получилось? В этом издании есть аж два перевода Рябова на английский.

Kropotkin & Borovoi: two views of Russian anarchists on the Great French Revolution и Peter Kropotkin and Alexei Borovoi: From Classical to Post-Classical Anarchism.

Enjoy! Рано или поздно сборник станет достоянием общественности, а пока pre-order.

ДОСТОЕВСКИЙ И ГРАДОВСКИЙ. ПОЛЕМИКА ПО ПОВОДУ "ПУШКИНСКИЙ РЕЧИ".

В школе нам как-то пересказали про "пушкинскую речь" Достоевского. Сказали, что она великая. Далее, вплоть до университета я жил с этой мыслью — будто мне рассказали какую-то фигню. Обычно это чувство посещает, когда тебе говорят, что есть что-то великое, но не объясняют почему оно великое.

И вот теперь я получаю гигантское исследование по поводу этой самой "пушкинской речи". Книга Сергея Кудрина и Ли Тяньюня — огромный комментарий к тому, что последовало вскоре после этого выступления Достоевского. Правовед, профессор Петербургского университета Александр Градовский написал эссе «Мечты и действительность (по поводу речи Ф. М. Достоевского)», в которой выступил с позиции критика политических и историко-философских воззрений писателя. В представленной ниже книге разбирается весь этот сюжет, включая сравнительный анализ исходных мировоззренческих ориентиров Достоевского и Градовского.

В качестве рецензентов выступили мы с Ксенией Ворожихиной и профессором Игорем Осиповым из Санкт-Петербурга.

Если вы что-то хотели знать по поводу "пушкинский речи" с избытком — книга точно для вас.

Скромный анонс на канале сектора истории русской философии
В первом комментарии PDF самой книги.

ФЛЕШМОБ В ПОДДЕРЖКУ INDIVIDUUM.

"Купи книгу — пока ещё можно!". Здесь и там разносятся призывы. И это верно. И это тем более верно, когда такое происходит с книжной индустрией. "Фаланстер", кейс с нонфикшн, катастрофическая ситуация с независимыми книжными. Сейчас Individuum. Присоединяюсь к пока ещё хаотичному флешмобу в поддержку издательства Individuum. Советую купить что-то (1)пока это ещё есть, (2) судебные иски — это всегда траты, а хорошее издательство действительно не бросает своих.

Мне сложно выбрать, что посоветовать купить (тем более, что я тот ещё советчик), но вот мой топ книг, которые я бы порекомендовал своим подписчикам (спасибо, что вы есть):

1. Коля Степанян "Где. Повесть о Второй карабахской войне". Про эту книгу я ещё напишу отдельный пост. Но пока главное — это книга не столько об ужасах войны (хотя там есть и это), это книга об огромной любви к жизни. О любви, которая сильнее страха, отчаяния, сильнее боли, сильнее разочарования, фрустрации, сильнее нравственных терзаний, сильнее всего на свете. Книга не учит, а показывает. Не говорит, а рассказывает. Если вы отчаялись, это книга точно для вас.

2. Катя Колпинец. "Формула грез. Как соцсети создают наши мечты". Иногда кажется, что исследований по социальным сетям и медиа уже так много, что ничего нового о них не узнать. Тем более, что сами социальные сети про себя успешно рассказывают. А иногда кажется, будто такие книги — про эпоху, когда мы только-только открывали для себя мир приложений, а теперь это уже...не уместно что ли? Как раз уместно! Книга Кати Колпинец отлично подойдёт для тех, кто хочет понять, почему в нашу сложную эпоху, когда алгоритмы вообще уже не понять, всё равно находятся те, кто умеют в этом чувствовать себя, как рыба в воде. Тут кстати и интервью Кати про это на Репаблике.

3. Максим Жегалин. "Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века". Странно, если бы я эту книгу не упомянул. Потому что Безутешная русская философия не может жить без любящих и умирающих поэтов Серебряного века. Если вы любите русскую философию — это книга для вас. Она может вас злить, смешить, заставить чесаться. Но это правильная книга — потому что она про чувственную сторону людей, которые жили сто лет назад, что-то сочиняли, жили и конечно не только любили, но и часто находились в отчаянии. Есть тут и про мистических анархистов первой волны. Я ж говорю — всё правильно!

4. Василий Чистюхин. "Никак. Как стать успешным художником". Если вы любите философию, вы не можете быть равнодушным к искусству. Если вы любите русскую философию — вы тем более не можете пройти мимо. Вы же в России! Вы понимаете, что быть художником в России — это ...это не объяснить. Достаточно просто хотя бы один раз поучаствовать в любом арт-проекте. Это смешно и трагично одновременно. Где-то далеко за этим всем "Никак" прячется страшное философское "Ничто", но Василий Чистюхин не ставил перед собой цель cделать хоррор, поэтому русская гонзо-журналистика и трагикомедия.

5. Алексей Сафронов. "Большая советская экономика. 1917-1991". Книга Алексея Сафронова, как показывают дискуссии, это не только про научный анализ советской экономики, но и про то, поддерживает ли Алексей Сафронов советскую экономику. Я сперва удивился, но да — некоторые эту книгу читают и таким образом. А вообще книга балансирует между анализом статистики, фактов и прочего, что я обычно не люблю (не люблю факты, цифры, я даже имена и фамилии путаю, включая свою) и историей идей. Не только "что" и "сколько", а что за идеи подтолкнули к тому, чтобы сделать так, а не по другому. Какие социальные феномены и проекты дали на это "отклик". Герои этой книги — это не люли, на мой взгляд (хотя они там есть), а институции и идеи.

Спасибо Центру Республиканских исследований. Мы разные, но мы можем разговаривать, мы можем дискутировать, мы можем находить общие проблемы, общие идеи для сближения и обсуждать, почему мы в чём-то разные, а в чём-то схожие. Диалог, как показывают внешнеполитические события — то, что становится невероятно ценным (потому что говорить в 2025 году по разным причинам всё сложнее и сложнее).

В России к слову всегда относились с особенным вниманием. И это хорошо — это признание значения идей. Но идеи свободно рождаются, созревают и расцветают, прежде всего, там, где им позволено жить во всём их многообразии, где за людьми признаётся не только право на самоопределение, но и потребность в самостоятельном интеллектуальном и духовном поиске.

В конце концов, если именно с реальными людьми, населяющими в реальном времени реальную территорию связано понятие народного суверенитета, если источником власти является именно народ, то как можно этому народу не доверять? Как можно считать ровно тот же самый народ интеллектуально и духовно беспомощным, неспособным самостоятельно отделить зёрна от плевел? А ведь именно это и происходит, когда представители государства решают, что нам с вами можно читать, а что нет.

Ведь если та или иная литература настолько вызывающе отвратительна, вредна, лжива, то почему какой-нибудь чиновник, депутат, человек в погонах вдруг решает, что мы с вами никак не устоим перед этим ядом? Будто люди, которые могут принимать участие в выборах, не смогут определить круг чтения для себя и своих детей. Возникает подозрение — быть может, сами официальные лица не столь уверены в собственных моральных стандартах? Может быть, именно эта тайная привлекательность крамолы заставляет слуг народа проводить обыски, изымать нехорошие книжки, задерживать авторов, издателей и распространителей? Иными словами, следили бы лучше за собой.

Но кто и когда нас, этот самый народ, действительно слушал? Когда и кто действительно доверял? Вот и остаётся нам слушать и доверять друг другу при всех наших разногласиях. Поэтому сегодня мы не можем не поддержать издательство Individuum и их коллег, которые сейчас оказались объектами преследования. Мы стоим на иных позициях, но мы готовы разговаривать и находить общее: те самые res populi, которые и делают из индивидуумов настоящий народ. Нам тут всем жить вместе.

В знак солидарности публикуем фрагмент нашей беседы с исследователем анархизма Николаем Герасимовым, автором книги «Убить в себе государство». В этой дружеской дискуссии мы — два человека с разными политическими взглядами — обсуждаем историю русской вольной мысли и то, как свобода ищет воплощения вопреки обстоятельствам.

УТРАЧЕННОЕ, ПОВТОРЕНИЕ И КЛИМАТ

Если верить современному антропологу Клайву Финлейсону, человечество уже многократно изобретало одну и ту же культуру. Это было свойственно и неандертальцам, и сапиенсам (возможно, и другим представителям homo). В качестве примера он рассказывает про то, как климат сурово расправлялся над древними людьми ориньякской культуры. Только-только от кулачного боя с овцебыками люди перешли к охоте с использованием нормального оружия (а не палки с примотанным камнем), как климат объявлял похолодание, изменение уровня воды, мутацию лесов в лесостепи, а лесостепей — в леса.

Ёлка уже не ёлка, а берёза, хотя дуб — всё еще дерево, но Россия — пока ещё не наше Отечество. Популяция такая: гудбай, расходимся, see your later. Потом тишина. Иногда происходят вспышки других культур.

Проходит 10-20 тыс. лет. Сапиенсы (или те же неандертальцы) снова собираются. ...И повторяют тоже самое. Вот ту же самую ориньякскую культуру. Напрашивается Ницше с его "вечным возвращением", но нет. Пещера уже другая. Озеро — не озеро. Река — не река. Климат суров.

Сто лет назад классические евразийцы говорили про отрицательную изотерму января — мол есть некая климатическая граница, которая позволяет нам провести своеобразную цивилизационную границу (об этом в том числе недавно писал Рустем Вахитов). Если к климатической теории антропогенеза Финлейсона добавить современный крик про climate change, то где эта изотерма будет? Снова овцебыки! А нам с ними, судя по политическим новостям, придётся сражаться на кулаках, а не с копьями.

Сто лет назад Дмитрий Мережковский, как и многие другие, искал Атлантиду. Хорошо, что не эмпирическую, но направление было правильное — а может уже кое-что было до нас важное? Я бы даже усилил этот тезис: а может уже вся русская философия была? И именно Соловьёву София приходила с этой новостью. Если Соловьёв действительно это понял к концу жизни, то мне уже страшно. Но есть и другой персонаж, который наверное бессознательно что-то чувствовал — это Николай Бердяев. Повторение одного и того же — может просто в нём эта самая антропология и говорила. Снова творчество, одиночество, мир объектов, объективация, грусть — и так на протяжении многих книг. Филогенез спутался с онтогенезом. Бердяев проходил какие-то особые стадии развития человечества (от марксизма к персонализму). Бердяев как лабораторная модель русской философии. Пессимизм позднего Ильенкова очень понятен.

Забвение — иногда счастье. Сизиф у Камю, как я понимаю, обладал хорошей памятью. Переть в гору, зная, что это уже было, знаешь, чем это всё закончится — сурово. Только у Камю ничего не было про климат. Зато у Антона Чехова было. Чехов, кажется, всё знал ("Живешь в таком климате, того гляди, снег пойдет"). ИИ уже фигурирует в качестве со-автора некоторых философских текстов. Когда он полностью всё заменит — тогда дадим слово климату.

Это май 2025 года весельчак, это май 2025 года чародей...

БЕЗВЛАСТИЕ ВООБРАЖЕНИЯ РУССКИХ АНАРХИСТОВ (Дмитрий Поляков)

Вышла рецензия на "Убить в себе..." в "Философском журнале" от Дмитрия Полякова.

Дмитрий Поляков — наверное ключевая фигура в области исследования современного философского анархизма в России. Многое из того, что сейчас читают по теме постанархизма — всё это стало возможным благодаря штудиям Дмитрия.

В этой рецензии он подсвечивает тему, которая в последнее время становится всё более и более актуальной — своеобразное напряжение между политическим и философским анархизмом. Недавно сам писал рецензию на работу по христианскому анархизму — там эта мысль пунктирно, но тоже фигурирует. И хотя ещё старина Георгий Чулков в своём программном тексте разделял анархистское политическое и анархистское философское — наверное к этой теме по настоящему мы приближаемся только сейчас.

Прилагаю также свежую статью Дмитрия "Постанархизм между политической и философской анархией" в журнале "Социальная и политическая философия" (2025, №18, Вып.2)

Да, кто ждёт вдруг рецензию от Петра Рябова — да, она тоже будет.

Случилась беда: коллега Елена Косилова попала в больницу с двухсторонней пневмонией. Введена в искусственную кому и подключена к аппарату ИВЛ. (Неделю назад она жаловалась в своём канале на сильную простуду, которой заболела на фоне похолодания и отключения отопления в Москве.) Елена Владимировна – нестандартно, порой даже экстравагантно мыслящий современный философ. Кроме того, она отзывчивый неравнодушный человек. Например, в прошлом году Е.В. оказала неоценимую помощь для сбора средств на реабилитацию А.А. Столярова. Похоже, теперь пришло время нам протянуть ей руку помощи. Вероятно, есть смысл посодействовать её переведу из ГКБ 71 в другое медицинское учреждение. Правда, у меня нет ни контактов её близких, ни их банковских реквизитов. Давайте, наверное, начнём с распространения этой информации. А когда появятся реквизиты, распространим и их.

#нужна_помощь

В ТЕМУ ПРО БЕЛГРАД И СНОВА ПРО КНИГИ

Белград, как был одним из ключевых городов русской эмиграции, так и остался. Сто лет назад в Белграде были Зеньковский и Спекторский. А теперь там издательство shell(f).

Ира Юрьева, моя однокурсница, то ли в 2022, то ли 2023 написала мне, что Individuum хочет книгу про "Философский пароход" . Я к тому времени ненавидел уже всё, что связано с философским пароходом (постоянная экспозиция в музее ДРЗ, конференция, выставка от ПСТГУ в стенах ДРЗ и так далее). Я отказался (Ира написала с предложением, мол ну книгу может напишешь).

Несколько месяцев назад в Белграде появилось shell(f). Ира, как выяснилось, была одной из основательниц. Белград живёт. Сперва книги были сугубо в digital формате, но теперь уже и физическо-бумажном. Что важно — книги этого издательства распространяются и в России тоже.

Недавно издательство анонсировало новую книгу Кати Крыловой про одиночество. Разумеется, русское одиночество. Про нерусское пусть пишет Салли Руни. А тут у нас хорошая русская история с подробностями обстоятельств позднесоветской и постсоветской жизни.

Умерла Елена Косилова. Сегодня 26 мая 2025 г. в возрасте 58 лет. Совсем недавно по разным философским тг-каналам многие из нас писали, как так произошло. Почему пневмония, ИВЛ, кома? Philosophy Today императивно пишут, что философы живут долго (и правильно делают). Потому что иногда философы живут не так долго.

Елена Косилова преподавала на Философском факультете МГУ, я её помню с 1-го курса. Лично у меня она ничего не преподавала, но преподавала у моих друзей. Ещё она принимала у меня кандидатский минимум. И мы немного спорили в ЖЖ, где она была невероятно активной.

Про её работу и область научных интересов есть небольшой, но очень информативный сайт. Философский факультет МГУ уже написал всё, что мог написать.

Дима Ткаченко прав — блог иногда превращается в бесконечный некролог. А меня ещё иногда спрашивают, почему Безутешная?

Елена Косилова в последнее время занималась философией музыки, в том числе с опорой на феноменологию. Что меня поразило — она написала очень интересную статью, а потом в 2024 году и целую книгу — про бессилие. Позднее я узнал, что Елена Косилова посещала, как минимум, одну групповую гештальт-терапию (сессию) и думала о пересечении философии и области психотерапии. А как многие знают, эта тема, т.е. философское консультирование, logic-based-therapy и в целом диалог практической философии и психотерапии в горизонте сотрудничества — меня не отпускает. Я надеюсь, если всё будет хорошо, я вновь верну это в свою жизнь — практику консультирования.

Елена Косилова была философом во всём. Она была из тех людей, которые не могут разделять философию и работу, философию и повседневную жизнь. Светлая память!

Немного событий и публикаций

— 1 июня 2025 г., 17:00 в РанДом Культура (м. Смоленская) презентация сборника работ Жака Каматта "Русская община и коммунизм" от издательства Напильник

— В последнем номере "Философского журнала" много про Степуна. Без которого мы живём 60 лет. Кто как. Кто хорошо. Кто плохо. Кто норм.

— 3 июня 2025 г., 19:00, Константин Антонов расскажет про "Основы русской культуры"(М.: ПСТГУ, 2025) о. Александра Шмемана в центре Фавор. Вторая встреча из цикла. Название прекрасное (завидую!): «Россия лёгкая» и «Россия тяжёлая». Антиномические парадоксы русской культуры.

Мы то с вами знаем пока только Россию на уровне hard и nightmare, но про лёгкую и тяжёлую тоже послушать интересно.

— Краткое резюме статьи Анатолия Черняева в недавно вышедшем номере газеты "Завтра", где в очередной раз в Институте философии РАН ищут врагов народа — спасибо за краткий пересказ Борису Межуеву. Ну а если вы хотите почитать сами этот прекрасный текст ("ПЯТАЯ КОЛОННА В НАУКЕ"), то он доступен для чтения.

А.М. Лазарев. Жизнь и познание. Собрание сочинений. (2025)

Поздравляем нашу коллегу Ксению Ворожихину с выходом в свет новой книги! Несколько лет работы над комментированием, составлением (и прочее-прочее) — и вот у А.М. Лазарева есть собрание сочинений. Для нашего историко-философского сообщества это большое событие. Адольф Лазарев, один из ближайших друзей Льва Шестова, самобытный мыслитель, один из уникальнейших специалистов по американскому прагматизму, не так хорошо знаком широкому читателю (а часто вообще не знаком), в сравнении, например, с Николаем Бердяевым, но возможно, во многих обстоятельствах куда интереснее, чем его некоторые современники.

Книга вышла в серии "Исследования по истории русской мысли" (Т.33) благодаря издательской инициативе Модеста Колерова (за что ему тоже огромное спасибо!). PDF книги смотрите в первом комментарии.

А.М. Лазарев. Жизнь и познание. Собрание сочинений / Сост., вступ. ст. К.В. Ворожихиной. М.: Модест Колеров, 2025. 346 с. (Исследования по истории русской мысли. Т. 33)

Содержание:

Ксения Ворожихина. Экзистенциальный мыслитель Адольф Маркович Лазарев.
Н. А. Бердяев. Предисловие.

— <Рец. на:> Ludw.<ig> Busse. Geist Und Körper, Seele Und Leib.
— Прагматизм. Новое течение в области философии.
— Философ «Божьей милостью» (По поводу смерти Вильяма Джемса)
— Философия Бергсона.
— Новый труд Бергсона.
— Солнце Спинозы.
— Философская судьба Вильяма Джемса.
— Философия Льва Шестова.
— Лев Шестов.
— <Рец. на:> «L’Athènes et Jérusalem» Льва Шестова
— Философский замысел Жюля Лекье.
— Памяти Льва Шестова.
— Философия Льва Шестова и ее библейские мотивы.

Приложения:
<Рец. на:> Генрих Риккерт. Границы естественнонаучного образования понятий.
Логическое введение в исторические науки.
<Рец. на:> Николай Бердяев. Новое религиозное сознание и общественность.
Современная немецкая философия.
Из сборника «Памяти Абрама Юрьевича Доброго»

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ (ПРИТЧА)

"Homo ludens" Хёйзинга, "Структурная антропология" Леви-Стросса, "Смысл любви" Вл. Соловьёва. Что там дальше было на книжной полке — разбирать не стал. Уже достаточно этого. Здесь когда-то любили философию.

- Ты проходи в спальню сразу, - прокричала она и засмеялась. Шотландский терьер с разбегу ударился своей мохнатой головой о дверь, высунул розовый язык и посмотрел на меня как на желанного гостя.
- Прикольная у тебя книжная подборка в прихожей, - ответил я и сделал два шага вперёд.

Анна вышла с кухни зевая, будто уже утро. Едва заметные веснушки, больной румянец на щеках. В голубых глазах усталость человека после пищевого отравления. В руках у неё был пакет с чаем.
- Чаще всего читаю в дороге, - она пожала плечами.

"Девушка, а что вы читаете? О! Это Владимир Соловьёв! Да ещё такая книга! Можно с вами познакомиться? Вы на следующей выходите, да? Я тоже! Боже! Я так люблю русскую философию". Я почему-то сердился. Очень сердился.

- Что делаешь дома?
- Сплю. Не расстраивайся. Бакунина я уже читала. Так мы идём? - она кивнула в сторону спальни. Я зашагал вперёд, чувствуя пристальный взгляд конвоира. Собака прикрывала тыл, как римский триарий после отступления легиона. Как часто я думаю о русской философии?
Два шкафа книг. Николай Бердяев, Зеньковский со следами зубов на корешке. На белом пластиковом столе Жиль Делёз и кружка с чёрной жидкостью на дне. Рядом акварельные краски и рисунок. Пингвины и северное сияние.

- Чёрный. Ассам. Анархисты и нигилисты, вы же чай пьёте?
Я быстро развернулся. Мы чуть не столкнулись носами. На шее овало-образный синяк. Пахнет санитайзером. Но я знаю, что это духи.
- Да. А ты?
- Что "Я"? Анархист или нигилист? Это не ко мне.
- Почему?
- Что за вопрос? А почему я не структуралист, например? Мне нравится жить, мне нравится думать, мне много что нравится. Но мне не нравятся, когда идеи мешают жить. Я верю в то, что жизнь без идей была бы куда лучше.

Она мягко выпроводила терьера за дверь.
- А вот вы, нигилисты! Вы во что-нибудь верите?
- Неа. Во всяком случае я. Я не во что не верю, - я нахмурил лоб. Она наклонила голову. Я тоже наклонил голову. Она прикусила губу. Я тоже прикусил губу. - Даже в нигилизм не особо верю.
- Какая претенциозная чушь, - она села рядом со мной на кровать и поправила лиловое покрывало. Мы смотрели на книжный шкаф. "Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории" Соловьёва на верхней полке. Ниже Кант, Кафка и Гегель.
- Мне было немного стыдно за вчерашнее, а теперь мне тебя как будто даже жалко. Что ты чувствуешь?
- У меня без вариантов. Только благоговение.

Она рассмеялась. Я положил голову ей на плечо. За окном начал бить августовский град.
- Это тебе, - достала из под одеяла пару вязаных носков. - Ещё неделю назад начала делать. Закончила.
- Спасибо, - теперь стыдно уже стало мне. Почему я сердился? Жалость. Жалость, когда подходил к её дому. Почему жалость усилилась. Неужели из-за того, что я ещё раз вспомнил наш разговора про её отца? Терьер снова разбежался и сиганул головой о дверной косяк.
Мы легли на кровать. Я в позе эмбриона. Она в позе эмбриона. Мне было холодно.
- Аня, может я антихрист?
- Неа. Ты чего? И даже не Сид Вишес.
- А кто?
- Иэн Кёртис.
- Супер!
- Иэн Кёртис без Joy Devision.

Справедливо.

9 июня 2025 г. не стало Карена Момджяна, философа, профессора МГУ. Он читал мне лекции по социальной философии. Его лекции я любил по главной причине — они были жизнелюбивые. Карен Хачикович рассказывал про все. Ну почти про все. Был Маркс, был Кропоткин, был Сорокин, были даже рассказы из области социальной антропологии. Во всем, что он рассказывал — во всем этом была огромная любовь к жизни. Мне этого очень не хватало.

Я подходил к нему с дурацкими вопросами. С вопросами, которые не успел задать другим людям. Которые на тот момент уже были мертвы. Он мне дружелюбно улыбался. Отвечал. Что-то про эволюционную антропологию, что-то про экономическое неравенство. Спрашивал про революцию. Он не спорил со мной. Он делился своим мнением и жертвовал драгоценным перерывом между лекциями, чтобы я мог поделиться своим мнением. Наверное он знал, как это важно для студента. Быть услышанным. Спасибо ему. Светлая память.

HARD PROBLEM OF RUSSIA

Все рассуждения о "русской идеи" мне иногда напоминают рассуждения о квалиа. Исконно русская аналитическая философия. Вроде как эмпирические науки помогают лучше понять Россию (славянофилы собирали фольклор, Кропоткин и Мечников открывали тайны льдов, рек и даже вулканов, религиозные философы пытались систематизировать историю христианства на Руси.), но не помогают узнать, что там внутри, что там за этим всем скрывается.

Увлечённость Вл. Соловьёва эсхатологией вполне понятна. А что будет, если с Россией случится то, что не случилось? ("Три разговора..."). Вполне мыслительный эксперимент. Даже евразийцы. Вот уж кто потратил дофига сил на географию, климатологию и языкознание, чтобы хотя бы очертить границы России. Так и то — евразийцы не редуцировали Россию к этим факторам. "Загадочная русская душа" всегда побеждала. Как и загадочная русская история, к которой обращались уже в эмиграции наверное...все. От Бердяева до Федотова, от Флоровского до Зеньковского.

Русская философия не очень любила культуру аргументов. Хоть Рассел и Витгенштейн успели посетить СССР, образ русской философии от этого никак не изменился.

В самой русской литературе неоднократно обращались к теме "русской идеи" (не только Пелевин, разумеется). Сама Россия нет-нет, а и сделает что-нибудь про это. То центр, то какое-нибудь издание. На месте Кремля я бы уже давно все деньги кинул в работу над hard problem of Russia. Благо, российские аналитики есть.

Хватит изучать мозги, давайте изучать Россию!

Что я могу сказать про Италию? Я по ней тоскую. Страна, где есть всё. Объединяет Россию и Италию исторически не только первые в мире фашистские партии многое. Бердяев любил Италию, Вяч. Иванов любил Италию. Владимир Соловьёв — ну вы понимаете. Вообще любить Италию для русских философов — это нормально. Иногда даже больше, чем нормально. Вот и Константин Антонов решил рассказать про Россию и Италию. Там тоже будет про эту любовь, полагаем. Можем только поддержать!

Приглашаю на свою онлайн-лекцию «"Возрождение": Италия XV в. и Россия начала XX в.: религиозные и культурные параллели».

Можно ли сопоставить русский религиозно-философский ренессанс начала XX в. и эпоху Ренессанса в европейской культуре? «Возрождение» может означать как возвращение религии в нашу жизнь, так и творческую эпоху в культуре.

Опираясь на «Русскую идею» Бердяева и работы о Ренессансе В. Буркхардта, П. Бицилли, А. Лосева и Л. Баткина, я попытаюсь поискать то, что роднит и связывает две эпохи культурного расцвета: русскую и итальянскую.

Лекция пройдёт 24 июня в 18:00 в канале для абитуриентов магистратуры ПСТГУ (не на этом канале): @mastersPSTGU.

Приглашаю этой лекцией всех интересующихся в наши философско-религиоведчески-культурологические магистратуры, где можно будет заниматься этим и подобными сюжетами! Подробнее о наших программах можно посмотреть здесь.

@KMAntonov_PSTGU

Вчера в Архангельске задержали Михаила Цовму, руководителя издательства "Чёрный квадрат". Уже отпустили. Но часть книг изъяли. Это были очередные новости книжной культуры в России. Не знаю, что сказать....Берегите себя и своих близких?

Сегодня было прощание с Михаилом Маслиным (1947-2025), профессором философского факультета МГУ, заведующим кафедрой истории русской философии (с 1992 г.), моим научным руководителем и, кстати, участником одного из первых Прямухинских чтений.

Михаил Александрович спас меня, когда я решил писать диссертацию по Кропоткину. На кафедре одни коллеги не хотели браться за эту тему, а другие просто не могли (во многом в силу академических юридических причин). Михаил Маслин, как он это часто делал почти всю жизнь — кинулся тогда на амбразуру. Он знал, что это не его специальность, знал, что это риск, но желание помочь мне не сворачивать с протоптанной дороги (к тому моменту у меня уже были и курсовые, и диплом по Кропоткину) было огромным.

Это вообще было в его стиле — чтобы все студенты и аспиранты писали работы по тем темам, которые они хотят. Это невероятно ценно. Позднее я узнал, что такая политика была далеко не на всех кафедрах. Михаил Маслин был очень добрым человеком. При этом очень инициативным. Под его началом выходили и энциклопедии, и учебники.

Своеобразный поздний период его творчества умещался в формуле "разноликость и единство русской философии".

Он любил повторять:

"Раньше мы постоянно занимались революционными демократами, а потом началась эпоха то христианских демократов, то религиозных консерваторов. То туда, то сюда. А ведь это всё вместе и есть русская философия".

Как будто бы с неким наставлением будущим поколениям он написал главу про нигилизм Дмитрия Писарева. Я это очень хорошо запомнил. Знал, что Михаил Маслин и нигилизм — явления из разных миров. Я ждал от его очерка о Писареве какой-то критики, вроде той, что делал Соловьёв, Бердяев или Ильин. Нет. С огромной симпатией Михаил Александрович рассказал о русском нигилисте и его "мыслящем реализме".

В случае, если загробная жизнь есть, было бы здорово, если Михаил Маслин встретится и поговорит с Дмитрием Писаревым.

Светлая память.

Борис Межуев о Михаиле Маслине
Анна Резниченко о Михаиле Маслине
Рустем Вахитов о Михаиле Маслине
Александра Вакулинская о Михаиле Маслине

Философский факультет МГУ им. М.В Ломоносова
Канал сектора истории русской философии Института философии РАН