Половина "Первого номера" - обрыдлый шмурдяк, концентрированная скука про устройство никому не нужной и давно несуществующей индустрии глянцевых журналов.
Зато дальше посредственный писатель Минаев, наконец, полностью исчерпывает запас цинизма, из которого состоит чуть более чем полностью, и продолжает рассказывать эту историю силой одной лишь совести, которая, оказывается, у него есть. Сквозь оптику хорошего режиссера Клима Козинского, конечно.
И получилась история лишнего человека здесь и сейчас. Онегин, Печорин... Зилов, Макаров... Ну, и Иноземцев - почему бы и нет.
Многое спорно. Откуда столько говна в хорошем человеке. Эта история с украденным романом - не слишком ли мелко для персонажа, преисполненного высокого пафоса горевания. А еще эти сопли вокруг судьбы как бы писателя (все-таки стыдно, когда снискавший случайный успех автор романчика мнит себя таковым).
Но все же получилось цельно, законченно, со смыслом. Сцена в интерьерах купе поезда дальнего следования, которое построил у себя в квартире разочарованный классик в исполнении Ярмольника, переломная.
Горе вам, если вы Иноземцев. Горе вам, если вы хотя бы немного не он.
Лучшее, что придумал Минаев. #админвсиреневеньком@seriesmania
Половина "Первого номера" - обрыдлый шмурдяк, концентрированная скука про устройство никому не нужной и давно несуществующей индустрии глянцевых журналов.
Зато дальше посредственный писатель Минаев, наконец, полностью исчерпывает запас цинизма, из которого состоит чуть более чем полностью, и продолжает рассказывать эту историю силой одной лишь совести, которая, оказывается, у него есть. Сквозь оптику хорошего режиссера Клима Козинского, конечно.
И получилась история лишнего человека здесь и сейчас. Онегин, Печорин... Зилов, Макаров... Ну, и Иноземцев - почему бы и нет.
Многое спорно. Откуда столько говна в хорошем человеке. Эта история с украденным романом - не слишком ли мелко для персонажа, преисполненного высокого пафоса горевания. А еще эти сопли вокруг судьбы как бы писателя (все-таки стыдно, когда снискавший случайный успех автор романчика мнит себя таковым).
Но все же получилось цельно, законченно, со смыслом. Сцена в интерьерах купе поезда дальнего следования, которое построил у себя в квартире разочарованный классик в исполнении Ярмольника, переломная.
Горе вам, если вы Иноземцев. Горе вам, если вы хотя бы немного не он.
Лучшее, что придумал Минаев. #админвсиреневеньком@seriesmania
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from us
