Юрист Михаил Беньяш объяснил, почему Росфинмониторинг не исключает Алексея Навального из списка террористов и экстремистов
Напомним, ведомство заявило, что не может сделать этого, так как не получало сведений о смерти политика.
«… чтобы исключить убитого Алексея из реестра, – пишет Беньяш, – орган, в производстве которого находится это уголовное дело (я в них уже запутался, и вы, наверное, тоже), должен принять решение о прекращении уголовного преследования в связи со смертью, а перед этим получить достоверные сведения о смерти и согласие близких родственников умершего на прекращение уголовного преследования. Потом сообщить об этом в Росфинмониторинг, и вот уже потом Росфинмониторинг исключает человека из списков.
Дело столь же скорое, сколь скорой является российская бюрократия, и может длиться где-то полгода-год. В последний раз, когда моего подзащитного исключали из реестра, это заняло месяцев 6-8 злобной переписки с прокурорами и ФСБ с приложением заверенных копий приговора».
Юрист Михаил Беньяш объяснил, почему Росфинмониторинг не исключает Алексея Навального из списка террористов и экстремистов
Напомним, ведомство заявило, что не может сделать этого, так как не получало сведений о смерти политика.
«… чтобы исключить убитого Алексея из реестра, – пишет Беньяш, – орган, в производстве которого находится это уголовное дело (я в них уже запутался, и вы, наверное, тоже), должен принять решение о прекращении уголовного преследования в связи со смертью, а перед этим получить достоверные сведения о смерти и согласие близких родственников умершего на прекращение уголовного преследования. Потом сообщить об этом в Росфинмониторинг, и вот уже потом Росфинмониторинг исключает человека из списков.
Дело столь же скорое, сколь скорой является российская бюрократия, и может длиться где-то полгода-год. В последний раз, когда моего подзащитного исключали из реестра, это заняло месяцев 6-8 злобной переписки с прокурорами и ФСБ с приложением заверенных копий приговора».
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels."
from us
