Sowa 🧐 "Монокль"

«При оценке военной динамики в Сирии бросается в глаза разительный контраст между иранскими силами и турецким контингентом. Сейчас Турция имеет значительное присутствие: 12 баз и 114 военных пунктов, 58 из них в Алеппо и 51 в Идлибе. Хотя численность иранских сил превышает эти цифры, реальное значение обусловлено превосходящими возможностями турецких военных. Турецкий контингент обеспечен не только артиллерией, танками и бронетехникой, но и современными системами ПВО, минно-сапёрным оборудованием и коммуникационными технологиями. Подобная военная инфраструктура делает Турцию влиятельным игроком на геополитическом ландшафте Сирии.

Позиции Турции в Алеппо усиливает присутствие различных группировок, которые, как считается, получают турецкую поддержку, хотя официально Анкара этого не признаёт. Такое стратегическое маневрирование позволило Турции укрепить влияние в Алеппо и демонстрировать превосходство как по численности, так и по современному военному оснащению на непростом геополитическом ландшафте.

Следующий виток геополитической борьбы в Сирии, скорее всего, будет нацелен на разрушение иранского влияния в регионе.

Этот стратегический манёвр предполагает защиту текущих мирных инициатив с Израилем и обеспечение жёсткого контроля сухопутной границы между Сирией и Ираком. Он особенно важен для противодействия проникновению объединённых вооружённых группировок из Ирака на территорию Сирии. И международные, и региональные акторы, по-видимому, активно ищут нового гаранта безопасности Израиля и стремятся к смене режима Асада.

Основной фокус перегруппировки сил – нейтрализация таких организаций сопротивления, как ХАМАС и «Исламский джихад» в секторе Газа, фактически лишение их любого влияния на будущих политических переговорах. Достижение этой цели предполагает также конец так называемого единства арен, то есть ослабление позиций «Хизбаллы» в Ливане путём ликвидации военной инфраструктуры и руководства группировки.

О явном намерении лишить «Хизбаллу» политического влиянии свидетельствуют недавние операции по ликвидации высокопоставленных представителей движения, включая генерального секретаря Хасана Насраллу и его преемника Хашима Сафи ад-Дина. Кроме того, уничтожен полк Радвана – спецподразделение «Хизбаллы».

Последние события позволяют предположить, что Турция получила определённую свободу действий в Сирии.

Анкаре удалось мобилизовать силы различных вооружённых группировок в соответствии со своими стратегическими интересами. Эта стратегия, вероятно, отражает намерение повторить динамику событий во время интервенции сил Лиги арабских государств в Ливан, включающую манёвры Арабских сил сдерживания – тогда, в 1976 г., Сирии удалось добиться международного признания своей роли в Ливане. Поскольку Турция продолжает наращивать влияние в регионе, её активная вовлечённость заставляет задуматься о будущем суверенитета Сирии и региональной стабильности.

Анкара выбрала взаимодействие с различными сирийскими группировками. Такой подход свидетельствует о тщательно продуманной стратегии, нацеленной на проникновение во все тонкости сирийской политики.

Турция – региональная держава, принявшая наибольшее число сирийских беженцев – свыше 3 млн, поэтому её влияние на продолжающийся кризис нельзя недооценивать. Более того, Турция продемонстрировала способность управлять различными вооружёнными группировками, позиционируя себя как важного игрока в конфликте. С религиозной точки зрения сближение Анкары с суннитским большинством в Сирии играет ключевую роль в формировании её регионального подхода.

Турция занимает стратегически выгодную позицию как потенциальный партнёр по диалогу на быстро меняющемся политическом ландшафте Ближнего Востока. Этот новообретённый статус может вызвать обеспокоенность соседей, особенно в свете гипотетической смены режима в Сирии и прихода к власти сил, связанных с «Братьями-мусульманами». В этом непростом контексте Израиль, вероятно, воспринимает вовлечённость Турции как более приемлемую альтернативу правительству, продвигающему интересы Ирана».

отсюда

www.group-telegram.com/us/sowa_expert.com/17430

991 viewsDec 5 at 12:46

«При оценке военной динамики в Сирии бросается в глаза разительный контраст между иранскими силами и турецким контингентом. Сейчас Турция имеет значительное присутствие: 12 баз и 114 военных пунктов, 58 из них в Алеппо и 51 в Идлибе. Хотя численность иранских сил превышает эти цифры, реальное значение обусловлено превосходящими возможностями турецких военных. Турецкий контингент обеспечен не только артиллерией, танками и бронетехникой, но и современными системами ПВО, минно-сапёрным оборудованием и коммуникационными технологиями. Подобная военная инфраструктура делает Турцию влиятельным игроком на геополитическом ландшафте Сирии.

Позиции Турции в Алеппо усиливает присутствие различных группировок, которые, как считается, получают турецкую поддержку, хотя официально Анкара этого не признаёт. Такое стратегическое маневрирование позволило Турции укрепить влияние в Алеппо и демонстрировать превосходство как по численности, так и по современному военному оснащению на непростом геополитическом ландшафте.

Следующий виток геополитической борьбы в Сирии, скорее всего, будет нацелен на разрушение иранского влияния в регионе.

Этот стратегический манёвр предполагает защиту текущих мирных инициатив с Израилем и обеспечение жёсткого контроля сухопутной границы между Сирией и Ираком. Он особенно важен для противодействия проникновению объединённых вооружённых группировок из Ирака на территорию Сирии. И международные, и региональные акторы, по-видимому, активно ищут нового гаранта безопасности Израиля и стремятся к смене режима Асада.

Основной фокус перегруппировки сил – нейтрализация таких организаций сопротивления, как ХАМАС и «Исламский джихад» в секторе Газа, фактически лишение их любого влияния на будущих политических переговорах. Достижение этой цели предполагает также конец так называемого единства арен, то есть ослабление позиций «Хизбаллы» в Ливане путём ликвидации военной инфраструктуры и руководства группировки.

О явном намерении лишить «Хизбаллу» политического влиянии свидетельствуют недавние операции по ликвидации высокопоставленных представителей движения, включая генерального секретаря Хасана Насраллу и его преемника Хашима Сафи ад-Дина. Кроме того, уничтожен полк Радвана – спецподразделение «Хизбаллы».

Последние события позволяют предположить, что Турция получила определённую свободу действий в Сирии.

Анкаре удалось мобилизовать силы различных вооружённых группировок в соответствии со своими стратегическими интересами. Эта стратегия, вероятно, отражает намерение повторить динамику событий во время интервенции сил Лиги арабских государств в Ливан, включающую манёвры Арабских сил сдерживания – тогда, в 1976 г., Сирии удалось добиться международного признания своей роли в Ливане. Поскольку Турция продолжает наращивать влияние в регионе, её активная вовлечённость заставляет задуматься о будущем суверенитета Сирии и региональной стабильности.

Анкара выбрала взаимодействие с различными сирийскими группировками. Такой подход свидетельствует о тщательно продуманной стратегии, нацеленной на проникновение во все тонкости сирийской политики.

Турция – региональная держава, принявшая наибольшее число сирийских беженцев – свыше 3 млн, поэтому её влияние на продолжающийся кризис нельзя недооценивать. Более того, Турция продемонстрировала способность управлять различными вооружёнными группировками, позиционируя себя как важного игрока в конфликте. С религиозной точки зрения сближение Анкары с суннитским большинством в Сирии играет ключевую роль в формировании её регионального подхода.

Турция занимает стратегически выгодную позицию как потенциальный партнёр по диалогу на быстро меняющемся политическом ландшафте Ближнего Востока. Этот новообретённый статус может вызвать обеспокоенность соседей, особенно в свете гипотетической смены режима в Сирии и прихода к власти сил, связанных с «Братьями-мусульманами». В этом непростом контексте Израиль, вероятно, воспринимает вовлечённость Турции как более приемлемую альтернативу правительству, продвигающему интересы Ирана».

отсюда

BY Sowa 🧐 "Монокль"