Bloomerg делает новый вброс – де теневой флот купленный российскими нефтяниками старый, а значит не экологичный: несет риски для мирового океана. Если в медиа пошла экология, значит, других инструментов давления не осталось. Экология – любимый метод нечестной конкурентной борьбы, ведь самый экологичный вид деятельности – отсутствие какой либо деятельности. Конечно, российские нефтяники собрали не самый лучший флот. Скорее покупали, то что продается. Естественно продавались старые суда. Считается что средний срок службы танкера 15 лет, однако ходят суда и по 40 лет. Во внутренних российских водах встречаются динозавры видевшие расцвет советской власти. Впрочем, в США ситуация не лучше: средний возраст американского балкера приближается к полувековому юбилею. И ничего, ходят, везут. Проблем возрастного судна в надежности: требуется внимание и частых ремонтов, в том числе докования. А это простои, и высокие операционные затраты. Но выбирая между отсутствием флота и своим старым, дорогим флотом, выбор очевиден.
Bloomerg делает новый вброс – де теневой флот купленный российскими нефтяниками старый, а значит не экологичный: несет риски для мирового океана. Если в медиа пошла экология, значит, других инструментов давления не осталось. Экология – любимый метод нечестной конкурентной борьбы, ведь самый экологичный вид деятельности – отсутствие какой либо деятельности. Конечно, российские нефтяники собрали не самый лучший флот. Скорее покупали, то что продается. Естественно продавались старые суда. Считается что средний срок службы танкера 15 лет, однако ходят суда и по 40 лет. Во внутренних российских водах встречаются динозавры видевшие расцвет советской власти. Впрочем, в США ситуация не лучше: средний возраст американского балкера приближается к полувековому юбилею. И ничего, ходят, везут. Проблем возрастного судна в надежности: требуется внимание и частых ремонтов, в том числе докования. А это простои, и высокие операционные затраты. Но выбирая между отсутствием флота и своим старым, дорогим флотом, выбор очевиден.
Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from us
