Рост госдолга США вышел из под контроля. Американский Минфин не в состоянии контролировать свои расходы, поэтому занимает как не в себя. При этом Минфину США чтобы погасить ранее полученный долг, необходимо сделать новый долг, но увеличив его на сумму процентов. Кроме выплат по старому долгу, деньги нужны и на финансирование дефицита бюджета. Поэтому Минфин уже не может контролировать размер долга и тот живет своей жизнью. График улетающего в небо американского долга на интуитивном уровне создает понимание – бесконечно так продолжаться не может, и в любом случае должна произойти коррекция – либо сверху (долг перестанет расти) либо снизу (инфляция обесценит базу). И это важнейший структурный дисбаланс мировой финансовой системы, так как US Treasures – самый объемный класс активов в мире. Эти облигации держит огромное число инвесторов: государств, пенсионных фондов, банков. В любом случае, в конечном итоге все держатели долга потеряют свои вложения – либо через дефолт (реструктуризацию), либо через инфляцию.
Рост госдолга США вышел из под контроля. Американский Минфин не в состоянии контролировать свои расходы, поэтому занимает как не в себя. При этом Минфину США чтобы погасить ранее полученный долг, необходимо сделать новый долг, но увеличив его на сумму процентов. Кроме выплат по старому долгу, деньги нужны и на финансирование дефицита бюджета. Поэтому Минфин уже не может контролировать размер долга и тот живет своей жизнью. График улетающего в небо американского долга на интуитивном уровне создает понимание – бесконечно так продолжаться не может, и в любом случае должна произойти коррекция – либо сверху (долг перестанет расти) либо снизу (инфляция обесценит базу). И это важнейший структурный дисбаланс мировой финансовой системы, так как US Treasures – самый объемный класс активов в мире. Эти облигации держит огромное число инвесторов: государств, пенсионных фондов, банков. В любом случае, в конечном итоге все держатели долга потеряют свои вложения – либо через дефолт (реструктуризацию), либо через инфляцию.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides.
from us
