Дмитрий Север.

«А когда придет их последний час,
Ровный, красный туман застелит взоры,
Я научу их сразу припомнить

Всю жестокую, милую жизнь,

Всю родную, странную землю,

И, представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами,
Ждать спокойно Его суда».

Николай Гумилёв впитал всю красоту русской поэзии в
стенах царскосельского лицея.

Он наполнил стихи великолепным сумасбродством
ночных улиц Санкт-Петербурга.

В страницы его сборников вплетены лианы африканских джунглей, пот и кровь опаснейших
путешествий.

Он был другом наследнику древних эфиопских Царей.

Пока остальные поэты прятались по кабакам, он без
сомнений и страха прошёл сквозь дым и пламя самой
страшной войны своего времени.

С приходом революционной мерзости в Санкт-Петербург, Николай Степанович оставался верен России. Без сомнения - в его сердце горели вера и
мужество, когда палачи направили на него свои ружья.

Я хочу прожить свою жизнь хотя бы в половину также
честно и ярко.

www.group-telegram.com/us/truenorth51.com/197

13.9K viewsedited  Apr 15, 2023 at 18:04

«А когда придет их последний час,
Ровный, красный туман застелит взоры,
Я научу их сразу припомнить

Всю жестокую, милую жизнь,

Всю родную, странную землю,

И, представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами,
Ждать спокойно Его суда».

Николай Гумилёв впитал всю красоту русской поэзии в
стенах царскосельского лицея.

Он наполнил стихи великолепным сумасбродством
ночных улиц Санкт-Петербурга.

В страницы его сборников вплетены лианы африканских джунглей, пот и кровь опаснейших
путешествий.

Он был другом наследнику древних эфиопских Царей.

Пока остальные поэты прятались по кабакам, он без
сомнений и страха прошёл сквозь дым и пламя самой
страшной войны своего времени.

С приходом революционной мерзости в Санкт-Петербург, Николай Степанович оставался верен России. Без сомнения - в его сердце горели вера и
мужество, когда палачи направили на него свои ружья.

Я хочу прожить свою жизнь хотя бы в половину также
честно и ярко.

BY Дмитрий Север.