В дискуссиях об организации науки я регулярно встречаю тоску по сильной хозяйской руке. Чтобы пришёл суровый товарищ Сталин-Берия-Курчатов в одном лице, вывел всех злодеев на чистую воду, безжалостно наказал жуликов, уволил бездельников и поднял оклады честным учёным.
Чтобы наконец провели ревизию научных тематик и выкинули всё лишнее, не дающее пользы народному хозяйству. Чтобы ввели жесткую систему финансового контроля - ни одного лишнего рубля из казны! Чтобы наконец повернули учёных к нуждам людей и заставили присутствовать на рабочем месте с 8 до 17:30. Чтобы был контроль и порядок.
Острое желание восстановить справедливость вполне понятно и вызывает сочувствие, но есть нюансы.
Дело в том, что в жёсткой и контролирующей системе жулики будут выживать гораздо лучше честных учёных. Ведь накручивать можно не только статьи. Паразитирующие деятели отлично умеют приходить на работу вовремя и вовремя подавать красивые отчёты, заводить полезные связи, оформлять документы как положено, получать письма поддержки по знакомству, одним словом, создавать образ порядочных и надёжных работников. Это основа их выживания за неимением стоящих результатов. В связи со сложностью самого объекта контроля — научной деятельности — конъюнктурные навыки и сегодня неплохо заменяют реальную научную продуктивность, а при ужесточении формального надзора будут заменять её в ещё большей степени.
Да, безусловно, среди учёных есть мошенники и бездельники. Думаю, их примерно столько же, сколько и среди представителей других профессий. Бывают талантливые бездельники, бывают жулики-трудоголики. И перегретые направления исследований, в которых толпа учёных выдаёт вторичные результаты, тоже существуют.
Но единственный реальный способ борьбы с этими явлениями — развитие и поддержание института научной репутации, а не жесткий контроль. Серьезные последствия для карьеры должны иметь доказанная фальсификация результатов, плагиат и грубые ошибки в исследованиях, а не ошибка в оформлении журнала учёта рабочего времени.
В таких дискуссиях часто говорят о внедрении результатов как о настоящем показателе эффективности работы. Но это тоже не панацея. Во-первых, для фундаментальной науки такой критерий неприменим, а без фундаментальной науки прикладные разработки неизбежно отстанут от переднего края и постепенно загнутся. Об этом я писал неоднократно: чтобы применять что-то новое, нужно, чтобы его для начала хоть кто-то понимал.
Во-вторых, внедрения полностью привязаны к развитию промышленности: само изобретение может быть выдающимся и перспективным, но для его использования может оказаться необходимой целая технологическая цепочка, которая в стране не функционирует. Должно ли это стать поводом для отказа от продолжения разработок? Или разработки всё же нужно вести, поддерживая уровень и надеясь на восстановление спроса со стороны предприятий? Администраторы часто дают ответ в духе "идите и постройте свой завод", который, конечно, не выдерживает критики.
А вообще такие разговоры напоминают тоску по золотому веку Российской империи: каждому приятно представлять себя в собрании благородных дворян, а стремящихся быть крепостными почему-то не наблюдается. Также и здесь, при товарище Сталине-Берии-Курчатове многие хотели бы стать судьями своих коллег и выгодоприобретателями, а не теми, чью работу признают ненужной. Часто сюда примешивается непонимание деятельности пресловутых шарашек: они занимались, в первую очередь, решением срочных конструкторских задач, а не научной работой, и не заменяли собой АН СССР. Дискуссию на тему их эффективности и желания конкретного учёного работать в такой структуре я бы опустил.
Как это ни парадоксально, с психологической точки зрения стремление к жесткому госконтролю слабо отличается от склонности слепо следовать всем трендам мировой науки и от поклонения наукометрии. В обоих случаях происходит перенос ответственности с себя лично на дядю, который знает, чем надо заниматься, и всех справедливо рассудит. Однако вопрос о нужности своей работы имеет смысл задавать в первую очередь самому себе.
В дискуссиях об организации науки я регулярно встречаю тоску по сильной хозяйской руке. Чтобы пришёл суровый товарищ Сталин-Берия-Курчатов в одном лице, вывел всех злодеев на чистую воду, безжалостно наказал жуликов, уволил бездельников и поднял оклады честным учёным.
Чтобы наконец провели ревизию научных тематик и выкинули всё лишнее, не дающее пользы народному хозяйству. Чтобы ввели жесткую систему финансового контроля - ни одного лишнего рубля из казны! Чтобы наконец повернули учёных к нуждам людей и заставили присутствовать на рабочем месте с 8 до 17:30. Чтобы был контроль и порядок.
Острое желание восстановить справедливость вполне понятно и вызывает сочувствие, но есть нюансы.
Дело в том, что в жёсткой и контролирующей системе жулики будут выживать гораздо лучше честных учёных. Ведь накручивать можно не только статьи. Паразитирующие деятели отлично умеют приходить на работу вовремя и вовремя подавать красивые отчёты, заводить полезные связи, оформлять документы как положено, получать письма поддержки по знакомству, одним словом, создавать образ порядочных и надёжных работников. Это основа их выживания за неимением стоящих результатов. В связи со сложностью самого объекта контроля — научной деятельности — конъюнктурные навыки и сегодня неплохо заменяют реальную научную продуктивность, а при ужесточении формального надзора будут заменять её в ещё большей степени.
Да, безусловно, среди учёных есть мошенники и бездельники. Думаю, их примерно столько же, сколько и среди представителей других профессий. Бывают талантливые бездельники, бывают жулики-трудоголики. И перегретые направления исследований, в которых толпа учёных выдаёт вторичные результаты, тоже существуют.
Но единственный реальный способ борьбы с этими явлениями — развитие и поддержание института научной репутации, а не жесткий контроль. Серьезные последствия для карьеры должны иметь доказанная фальсификация результатов, плагиат и грубые ошибки в исследованиях, а не ошибка в оформлении журнала учёта рабочего времени.
В таких дискуссиях часто говорят о внедрении результатов как о настоящем показателе эффективности работы. Но это тоже не панацея. Во-первых, для фундаментальной науки такой критерий неприменим, а без фундаментальной науки прикладные разработки неизбежно отстанут от переднего края и постепенно загнутся. Об этом я писал неоднократно: чтобы применять что-то новое, нужно, чтобы его для начала хоть кто-то понимал.
Во-вторых, внедрения полностью привязаны к развитию промышленности: само изобретение может быть выдающимся и перспективным, но для его использования может оказаться необходимой целая технологическая цепочка, которая в стране не функционирует. Должно ли это стать поводом для отказа от продолжения разработок? Или разработки всё же нужно вести, поддерживая уровень и надеясь на восстановление спроса со стороны предприятий? Администраторы часто дают ответ в духе "идите и постройте свой завод", который, конечно, не выдерживает критики.
А вообще такие разговоры напоминают тоску по золотому веку Российской империи: каждому приятно представлять себя в собрании благородных дворян, а стремящихся быть крепостными почему-то не наблюдается. Также и здесь, при товарище Сталине-Берии-Курчатове многие хотели бы стать судьями своих коллег и выгодоприобретателями, а не теми, чью работу признают ненужной. Часто сюда примешивается непонимание деятельности пресловутых шарашек: они занимались, в первую очередь, решением срочных конструкторских задач, а не научной работой, и не заменяли собой АН СССР. Дискуссию на тему их эффективности и желания конкретного учёного работать в такой структуре я бы опустил.
Как это ни парадоксально, с психологической точки зрения стремление к жесткому госконтролю слабо отличается от склонности слепо следовать всем трендам мировой науки и от поклонения наукометрии. В обоих случаях происходит перенос ответственности с себя лично на дядю, который знает, чем надо заниматься, и всех справедливо рассудит. Однако вопрос о нужности своей работы имеет смысл задавать в первую очередь самому себе.
BY Русский research
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety.
from us
