Никогда не любила обзорные экскурсии. Когда хочу познакомиться с городом, выбираю несколько его аспектов — чаще всего это еда, клабища и все книжное, составляю связывающий интересные точки маршрут, и потом иду по нему пешком. На первый взгляд метод простой, но воплотить его в жизнь в Иерусалиме сложнее, чем где-либо ещё.
Разрыв между реальностью и воображением в Иерусалиме минимален — город скорее придуман, чем исследован. Его история нелинейна, запутана и пронизана мистикой, поэтому полагаться исключительно на факты не имеет смысла, т.к можно легко упустить суть. Когда Мак и Балинт писали книгу, они явно выбрали похожий подход: авторы не просто составили путеводитель по книжному Иерусалиму, но представили город не как пространство, а как неоднозначный мультикультурный нарратив, поэтому текст произвел сильнейшее впечатление.
Мак и Балинт проникли в места, куда с улицы не попасть: закрытые монастырские библиотеки, спецхраны Иерусалимского Патриархата, Аль-Аксы, израильские музеи и синагоги, а также к частным коллекциям инкунабул и древних манускриптов. Они не просто описали редкие экземпляры, но и проследили их историю, при этом, что самое увлекательное, рассказали о людях, связанных с этими текстами: авторах, владельцах, покупателях, комментаторах, реставраторах, продавцах и похитителях. Чего только стоит безумная история русского епископа Порфирия Успенского, который в 1860 году выкрал самую древнюю рукопись из собрания Иерусалимского Патриархата и вывез её в Петербург, потому что считал, что это ок, или, скажем, трагедия фальсификатора «Второзакония» (оно же Мишне Тора) Мозеса Шапира, который покончил с собой, когда его аферу раскрыли.
Мощнейшая работа. С трудом представляю, сколько усилий потребовалось на поиски, походы и на то, чтобы собрать всё воедино.
Несмотря на обилие ссылок, сносок и некоторую академичность, книга читается влёт. Текст логичен и увлекателен: сначала неподготовленного читателя погружают в историю иерусалимского текста с момента создания литературного канона до средневековья, мамлюков и Османской оккупации, затем идут бодрые главы про местных книготорговцев мистиков, переводчиков и воров.
Обидно, что повторить авторский маршрут целиком не удастся, но некоторые места я приметила. Как вернусь, устрою себе тематическое турне.
Никогда не любила обзорные экскурсии. Когда хочу познакомиться с городом, выбираю несколько его аспектов — чаще всего это еда, клабища и все книжное, составляю связывающий интересные точки маршрут, и потом иду по нему пешком. На первый взгляд метод простой, но воплотить его в жизнь в Иерусалиме сложнее, чем где-либо ещё.
Разрыв между реальностью и воображением в Иерусалиме минимален — город скорее придуман, чем исследован. Его история нелинейна, запутана и пронизана мистикой, поэтому полагаться исключительно на факты не имеет смысла, т.к можно легко упустить суть. Когда Мак и Балинт писали книгу, они явно выбрали похожий подход: авторы не просто составили путеводитель по книжному Иерусалиму, но представили город не как пространство, а как неоднозначный мультикультурный нарратив, поэтому текст произвел сильнейшее впечатление.
Мак и Балинт проникли в места, куда с улицы не попасть: закрытые монастырские библиотеки, спецхраны Иерусалимского Патриархата, Аль-Аксы, израильские музеи и синагоги, а также к частным коллекциям инкунабул и древних манускриптов. Они не просто описали редкие экземпляры, но и проследили их историю, при этом, что самое увлекательное, рассказали о людях, связанных с этими текстами: авторах, владельцах, покупателях, комментаторах, реставраторах, продавцах и похитителях. Чего только стоит безумная история русского епископа Порфирия Успенского, который в 1860 году выкрал самую древнюю рукопись из собрания Иерусалимского Патриархата и вывез её в Петербург, потому что считал, что это ок, или, скажем, трагедия фальсификатора «Второзакония» (оно же Мишне Тора) Мозеса Шапира, который покончил с собой, когда его аферу раскрыли.
Мощнейшая работа. С трудом представляю, сколько усилий потребовалось на поиски, походы и на то, чтобы собрать всё воедино.
Несмотря на обилие ссылок, сносок и некоторую академичность, книга читается влёт. Текст логичен и увлекателен: сначала неподготовленного читателя погружают в историю иерусалимского текста с момента создания литературного канона до средневековья, мамлюков и Османской оккупации, затем идут бодрые главы про местных книготорговцев мистиков, переводчиков и воров.
Обидно, что повторить авторский маршрут целиком не удастся, но некоторые места я приметила. Как вернусь, устрою себе тематическое турне.
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%.
from us
