Американская Джорджия первой трети XX века – жестокое, едва ли не доисторическое захолустье бедности и убожества, населенное людьми со всевозможными формами уродства. Сельский мир, который описывает в своей автобиографии Крюз, суров и брутален, совершенно обыденный расизм, бессмысленное насилие, гротескные и лишенные какой-либо логики поступки и планы на жизнь, однако сладкая, несентиментальная грусть смягчает повествование, великодушное и всепрощающее сознание автора отказывается обрушиваться сурово на изменчивые фигуры, составлявшие его прошлое. У каждого есть своя доля горя и травм и главный герой стойко воспринимает ту, что досталась именно ему.
Одни критики сравнивают прозу этой книги с прозой Уильяма Фолкнера и Фланнери О'Коннор, другие говорят, что это невыдуманные «Сны поездов» Дениса Джонсона, а журнал The New Yorker назвал мемуары Крюза одной из лучших автобиографий, когда-либо написанных американцем.
Американская Джорджия первой трети XX века – жестокое, едва ли не доисторическое захолустье бедности и убожества, населенное людьми со всевозможными формами уродства. Сельский мир, который описывает в своей автобиографии Крюз, суров и брутален, совершенно обыденный расизм, бессмысленное насилие, гротескные и лишенные какой-либо логики поступки и планы на жизнь, однако сладкая, несентиментальная грусть смягчает повествование, великодушное и всепрощающее сознание автора отказывается обрушиваться сурово на изменчивые фигуры, составлявшие его прошлое. У каждого есть своя доля горя и травм и главный герой стойко воспринимает ту, что досталась именно ему.
Одни критики сравнивают прозу этой книги с прозой Уильяма Фолкнера и Фланнери О'Коннор, другие говорят, что это невыдуманные «Сны поездов» Дениса Джонсона, а журнал The New Yorker назвал мемуары Крюза одной из лучших автобиографий, когда-либо написанных американцем.
The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War." What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers.
from us
