kremlin in the boys room

Как удержать демократию?

Каха Автандилович Бендукидзе — пожалуй, самый успешный либерально-рыночный реформатор бСССР, — не любил реформы Гайдара. Хоть и избегал говорить это прямо.

Почему? Для Бендукидзе успешные реформы — это удовольствие многих к неудовольствию немногих. Подлинно успешные реформы — только те, в процессе которых страдания узких групп интересов оборачиваются ощутимой пользой для большинства. И даже таким реформам требуется эффективное политическое и правовое прикрытие.

Даже если вы «всего лишь» реформируете, например, полицию или суды, вам нужны: а) те, кто успокоит народ и убедит, что после реформы станет лучше; б) те, кто посадит самых злостных и отъявленных оборотней в погонах/мантии; в) собственно, автор и исполнитель реформы, царствие ему Небесное и вечная память.

Аналогично с приватизацией и рыночными реформами. Мы как-то с вами обсуждали, что без рыночной основы российской экономики шоки 2022 года и санкционное давление Запада преодолеть было бы невозможно. Но чувство несправедливости и униженности, которое испытало российское общество во время рыночных реформ, делает рынки «слепой зоной». Успехи адаптируемости и выживаемости экономики приписываются народу, государство, но не рынкам и не давним реформам, благодаря которым текущая «антихрупкость» вообще стала возможной.

Но давайте попробуем порассуждать в русле Кахи Автандиловича о демократическом транзите.
Конъюнктура для демократических преобразований у нас откровенно препоганая: мир стремительно автократизируются, автократии становятся все более устойчивыми, а свободы, вроде свободы слова, сворачиваются повсеместно.

Но давайте представим, что транзит в таких условиях (ну вдруг!) станет возможным, или в мире начнется новая волна демократизации. Предположим даже, что каким-то чудом удалось воспользоваться окном возможностей, принять какую-то конституцию и провести свободные выборы. Вопрос: как «удержать» демократию на новом витке?

Проблема в том, что у нас ничего нет ни для первого шага, ни для второго.

Говорят, правильный ответ — «институты». Это правда часть ответа. Но у нас вместо институтов пока что есть высокомотивированная группа продемократически настроенного населения, о которой мы ничего не знаем, россыпь блогеров, три с гаком оппозиционных вождя, офигенно мощный журналистский цех, пучок НКО, и несколько настоящих политических институтов на полшишечки (часть ЛПР, запрещенные «Весна» и ФБК, и еще пара микроорганизаций). Всё.

Говорят, нужна правильная и хорошая конституция. Это часть ответа. Но от скатывания в авторитаризм не удержит «правильная» конституция или форма правления. Они, конечно, нужны, но конституций, на которые плевать все хотели, мир видел и без нас. Партийную автократию в условиях формально парламентской системы мы тоже видели. В условиях президентской — тем паче.

Независимый суд — тоже хорошо и тоже часть ответа. Но долго ли его коррумпировать, если со строительством институтов пойдет не так?

Я думаю, вы уже поняли, к чему я. Это слишком технократические ответы. В них нет главного — людей-бенефициаров.

Когда и каким бы ни был ваш демократический транзит, он должен создать главное — коалиционное большинство, которое в результате транзита к демократии должно, по Бендукидзе, обязательно что-то получить. И это «что-то» должно быть настолько явным, осязаемым и ценным, что оно должно создавать стимулы яростно это «что-то» защищать в случае посягательства.

Речь не о реформах «демократического правительства». Это плохой ответ. Да, здорово будет перестроить ФСИН, полицию, суды, сделать менее наглым ФНС, перебалансировать бюджеты между уровнями власти. Но все эти вещи не могут быть стимулами для защиты демократии в будущем.

А что могло бы ими быть? У меня нет готового ответа — я, собственно, собирался повесить в воздухе сам вопрос. Но готов предложить еще несколько частей этого пазла

(окончание тут)

www.group-telegram.com/us/whitekremlin.com/934

3.0K viewsedited  Nov 21 at 19:02

Как удержать демократию?

Каха Автандилович Бендукидзе — пожалуй, самый успешный либерально-рыночный реформатор бСССР, — не любил реформы Гайдара. Хоть и избегал говорить это прямо.

Почему? Для Бендукидзе успешные реформы — это удовольствие многих к неудовольствию немногих. Подлинно успешные реформы — только те, в процессе которых страдания узких групп интересов оборачиваются ощутимой пользой для большинства. И даже таким реформам требуется эффективное политическое и правовое прикрытие.

Даже если вы «всего лишь» реформируете, например, полицию или суды, вам нужны: а) те, кто успокоит народ и убедит, что после реформы станет лучше; б) те, кто посадит самых злостных и отъявленных оборотней в погонах/мантии; в) собственно, автор и исполнитель реформы, царствие ему Небесное и вечная память.

Аналогично с приватизацией и рыночными реформами. Мы как-то с вами обсуждали, что без рыночной основы российской экономики шоки 2022 года и санкционное давление Запада преодолеть было бы невозможно. Но чувство несправедливости и униженности, которое испытало российское общество во время рыночных реформ, делает рынки «слепой зоной». Успехи адаптируемости и выживаемости экономики приписываются народу, государство, но не рынкам и не давним реформам, благодаря которым текущая «антихрупкость» вообще стала возможной.

Но давайте попробуем порассуждать в русле Кахи Автандиловича о демократическом транзите.
Конъюнктура для демократических преобразований у нас откровенно препоганая: мир стремительно автократизируются, автократии становятся все более устойчивыми, а свободы, вроде свободы слова, сворачиваются повсеместно.

Но давайте представим, что транзит в таких условиях (ну вдруг!) станет возможным, или в мире начнется новая волна демократизации. Предположим даже, что каким-то чудом удалось воспользоваться окном возможностей, принять какую-то конституцию и провести свободные выборы. Вопрос: как «удержать» демократию на новом витке?

Проблема в том, что у нас ничего нет ни для первого шага, ни для второго.

Говорят, правильный ответ — «институты». Это правда часть ответа. Но у нас вместо институтов пока что есть высокомотивированная группа продемократически настроенного населения, о которой мы ничего не знаем, россыпь блогеров, три с гаком оппозиционных вождя, офигенно мощный журналистский цех, пучок НКО, и несколько настоящих политических институтов на полшишечки (часть ЛПР, запрещенные «Весна» и ФБК, и еще пара микроорганизаций). Всё.

Говорят, нужна правильная и хорошая конституция. Это часть ответа. Но от скатывания в авторитаризм не удержит «правильная» конституция или форма правления. Они, конечно, нужны, но конституций, на которые плевать все хотели, мир видел и без нас. Партийную автократию в условиях формально парламентской системы мы тоже видели. В условиях президентской — тем паче.

Независимый суд — тоже хорошо и тоже часть ответа. Но долго ли его коррумпировать, если со строительством институтов пойдет не так?

Я думаю, вы уже поняли, к чему я. Это слишком технократические ответы. В них нет главного — людей-бенефициаров.

Когда и каким бы ни был ваш демократический транзит, он должен создать главное — коалиционное большинство, которое в результате транзита к демократии должно, по Бендукидзе, обязательно что-то получить. И это «что-то» должно быть настолько явным, осязаемым и ценным, что оно должно создавать стимулы яростно это «что-то» защищать в случае посягательства.

Речь не о реформах «демократического правительства». Это плохой ответ. Да, здорово будет перестроить ФСИН, полицию, суды, сделать менее наглым ФНС, перебалансировать бюджеты между уровнями власти. Но все эти вещи не могут быть стимулами для защиты демократии в будущем.

А что могло бы ими быть? У меня нет готового ответа — я, собственно, собирался повесить в воздухе сам вопрос. Но готов предложить еще несколько частей этого пазла

(окончание тут)

BY kremlin in the boys room