Первый: а вдруг с моим ребёнком что-то случится? Второй: а вдруг моя жизнь теперь мне больше не принадлежит, и это навсегда?
Героиня и авторка этой автофикциональной книги знает оба этих страха. Знает их лучше меня. Столкнувшись с ними, она не зажмурилась, не попыталась затолкнуть их в самые тёмные потайные углы своей головы. Она встретилась с ними лицом к лицу, рассмотрела их пристально, проанализировала и смогла прекрасно описать их на страницах этой книги. Тем самым дав голос миллионам женщин, которые каждый день отчаиваются, плачут, стыдятся и винят себя. И почти никогда не задаются вопросом "А где отец? А где поддержка общества? Почему эти два огромных страха – только мои, и я несу их невыносимую тяжесть одна?"
Я представлю, как сотни матерей прямо сейчас, в эту секунду, закрывают окна и прячут батарейки, прибивают полку под потолок, где будет храниться очиститель для труб, носят младенцев из комнаты в комнату, ни на секунду не оставляя в коконе одних, лишний раз проверяют кусочек рыбки перед ужином. Со стороны кажется, что они просто живут, но я знаю. Теперь я всё знаю.
Мне еще ни разу не пришлось вызывать скорую к своему ребёнку. Но моя старшая дочь однажды упала в бурную горную реку, не умея плавать. Моя средняя дочь чуть не уронила на себя тяжелый дубовый комод в гостинице – залезла в его нижний ящик, пока я собирала чемодан, муж поймал его на лету. Моей младшей только год, но она уже два раза падала с нашей кровати. Возможно, прочитав это, вы подумали, что я плохая мать. Но даже если нет, это неважно. Потому что тысячу раз в день мне это говорит моя собственная голова.
Лишь стечение обстоятельств отделяет женщину с жизненным опытом от женщины с чувством вины.
Началом этой книги станет история о том, как двухлетняя дочка героини отравилась листом диффенбахии. Продолжением – история об особенном родительстве и о том, какие нечеловеческие усилия предпринимают матери детей с аутизмом, чтобы дать им возможности для реабилитации и социализации. Но самая главная идея этой книги, по-моему, в том, что ни одна из нас не заслуживает нести груз этой ответственности в одиночку. Ни одна из нас не обязана притворяться, что текущее положение дел – нормально, что наше общество устроено справедливо, что мужчины и женщины равны (нет, мы не равны), что бесплатный самоотверженный репродуктивный труд матерей – это неотъемлемая часть жизни и чуть ли не закон природы. В двадцать первом веке женщины всё еще порабощены, а их труд невидим и непризнан. И мы имеем полное право испытывать гнев по этому поводу. И нет, это не значит, что мы не любим своих детей.
Дочитывала со слезами на глазах, повторяя за книгой, как мантру:
Легенда о лёгкости и естественности материнства – миф, который я больше не буду поддерживать.
Лучшее, что я читала о современном материнстве на русском языке!
Первый: а вдруг с моим ребёнком что-то случится? Второй: а вдруг моя жизнь теперь мне больше не принадлежит, и это навсегда?
Героиня и авторка этой автофикциональной книги знает оба этих страха. Знает их лучше меня. Столкнувшись с ними, она не зажмурилась, не попыталась затолкнуть их в самые тёмные потайные углы своей головы. Она встретилась с ними лицом к лицу, рассмотрела их пристально, проанализировала и смогла прекрасно описать их на страницах этой книги. Тем самым дав голос миллионам женщин, которые каждый день отчаиваются, плачут, стыдятся и винят себя. И почти никогда не задаются вопросом "А где отец? А где поддержка общества? Почему эти два огромных страха – только мои, и я несу их невыносимую тяжесть одна?"
Я представлю, как сотни матерей прямо сейчас, в эту секунду, закрывают окна и прячут батарейки, прибивают полку под потолок, где будет храниться очиститель для труб, носят младенцев из комнаты в комнату, ни на секунду не оставляя в коконе одних, лишний раз проверяют кусочек рыбки перед ужином. Со стороны кажется, что они просто живут, но я знаю. Теперь я всё знаю.
Мне еще ни разу не пришлось вызывать скорую к своему ребёнку. Но моя старшая дочь однажды упала в бурную горную реку, не умея плавать. Моя средняя дочь чуть не уронила на себя тяжелый дубовый комод в гостинице – залезла в его нижний ящик, пока я собирала чемодан, муж поймал его на лету. Моей младшей только год, но она уже два раза падала с нашей кровати. Возможно, прочитав это, вы подумали, что я плохая мать. Но даже если нет, это неважно. Потому что тысячу раз в день мне это говорит моя собственная голова.
Лишь стечение обстоятельств отделяет женщину с жизненным опытом от женщины с чувством вины.
Началом этой книги станет история о том, как двухлетняя дочка героини отравилась листом диффенбахии. Продолжением – история об особенном родительстве и о том, какие нечеловеческие усилия предпринимают матери детей с аутизмом, чтобы дать им возможности для реабилитации и социализации. Но самая главная идея этой книги, по-моему, в том, что ни одна из нас не заслуживает нести груз этой ответственности в одиночку. Ни одна из нас не обязана притворяться, что текущее положение дел – нормально, что наше общество устроено справедливо, что мужчины и женщины равны (нет, мы не равны), что бесплатный самоотверженный репродуктивный труд матерей – это неотъемлемая часть жизни и чуть ли не закон природы. В двадцать первом веке женщины всё еще порабощены, а их труд невидим и непризнан. И мы имеем полное право испытывать гнев по этому поводу. И нет, это не значит, что мы не любим своих детей.
Дочитывала со слезами на глазах, повторяя за книгой, как мантру:
Легенда о лёгкости и естественности материнства – миф, который я больше не буду поддерживать.
Лучшее, что я читала о современном материнстве на русском языке!
#feminism #motherhood
BY Приключения Кати и её Киндла
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores.
from us
