В любой непонятной ситуации читай "Фрагменты из Красной книги" С.Г.Соколовского.

https://www.vavilon.ru/metatext/vavilon8/sokolovsky.html

"Многие писатели: Райнхард Йиргль, Луис Гойтисоло, Хандке и другие — в своих текстах кинематографической пластикой пользуются как фамильярностью жеста, чтобы не сойти с ума, чтобы заслониться от неодолимой обыденности, от повседневной окружающей их тьмы египетской, от мысли, что достоверное может оказаться выше идеального. Самое неприятное в литературе, что в ней пишущему приходится говорить, приходится слышать собственный голос, но в текстах выигрывает не твой авторский голос, а гул, никому не принадлежащий, гул, который веет мимо читателя, куда-то в сторону."

Несколько лет назад Станислав Снытко готовивший книгу "Другой юг", попросил меня пообщаться с Шамшадом Абдуллаевым в формате интервью, разговора. Я был сражен энергией и плотностью его реплик, словно бы микроэссе, рождавшихся в режиме почти реального времени. Как и все тексты ША, эти абзацы невероятно насыщенны - не щеголеватой болезненной эрудицией потерявшего землю под ногами, но спокойной уверенностью человека, сумевшего примирить ускользающее время и бескрайний простор. Мой путь к текстам ША был очень труден, его тексты выскальзывали из рук, требуя не меньшей, чем авторская, концентрации, перпендикулярной дурацким повседневным привычкам и самоощущениям. Но когда однажды я попал в медленно разворачиваемый им мир, покинуть его уже не хотелось.

Ужасно несправедливо. Просто пиздец.

https://nosorog.media/interview/vozduh_beskorystnoy_otreshennosti?fbclid=IwY2xjawGFlchleHRuA2FlbQIxMQABHbHeS_PPiprB52Da0muJIQiRqiy-wI97T1Phf96rzxk21caUJ21eje6raw_aem_FtmFtVOyftk-NER53dzBfw

Шамшад Абдуллаев о фильме Аньес Варда "Без крыши, вне закона"

https://youtu.be/bXIb2eiyo2s?t=105

Не день, а пиздец.
Умер Аркадий Моисеевич Штыпель.

ВСЁ УНИЧТОЖИМО

1.

Всё уничтожимо. У-
ничтожаемо. Без роздыху.
Дыханью моему
пока хватает воздуху.
В палёном воздухе пока
хватает кислороду,
и проплывают облака,
лия апрельскую погоду.

2.

всё вы-мыва-емо
всё вымыва всё аемо
висит витринное трюмо
летит трюмо трамваево

как полиэтилен –
прозрачненько над городом
апрель пленителен
хоть от газонов холодом

повеивает и
такое понавытаяло
промеж вихров травы
безвидное повидло

и всякие скворцы
в строительной запарке
и блещут лужицы
как ножницы у парки

Военный коммунизм. Военный концептуализм.

На стихи Моргенштерна (не того, другого, Кристиана).

https://www.youtube.com/watch?v=nAtJm6nbPdE

Денег нет, хозяйство плохо.

1858 год, 30 октября
30 лет

Вышел наш подкаст, посвященный выходу "Зеленых тетрадей " Леонида Зорина, автора "Покровских ворот" и не только. Рекомендую - главным образом, из-за нашего гостя Ильи Кукулина и несколько его важных идей.

https://nlo.media/catalog/slovesnost/zelenye-tetradi-k-100-letiyu-leonida-zorina/

Немного великой старины

https://www.youtube.com/watch?v=EL3sh8EL_3E&list=PLo2aaBamFnLT5_pvHx5xD3Nzmyb9YnNnO

В пятницу 8 ноября в 19:00 по московскому времени поговорим с уважаемыми редакторами Всеализма об Андрее, его книге и его месте в современной культуре в целом и литре в частности.

В НЛО вышел сборник эссеистики Андрея Левкина "Искусство прозы, а заодно и поэзии", и мы решили поговорить с редактором книги Денисом Ларионовым о критическом методе Левкина, о том, какой литературный ландшафт он картографирует, и какие особенности прозы/поэзии ему интересны.

Онлайн-встреча состоится: 8 ноября, 19:00 мск

Ждём вас!

Регистрация

Между тем, вышла моя рецензия на роман "Ночь когда мы исчезли" Николая В. Кононова - текст, который я читал, сам пребывая in a free state (если воспользоваться двусмысленным названием повести В.С. Найпола). Но речь не об этом. Oпираясь на истории апатридов, формально принадлежащих к по сей день не самой заметной Второй волне эмиграции (тех, кто по ready-made строчке из великого текста Полины Барсковой, "после войны оказался на Западе") Кононов написал роман, глубоко исследующий антропологию изгнанничества и, параллельно, подводит (промежуточный) итог в дискуссии о документальной литературе и документе в литературе.

NB. Кажется, я один такой, кто писал и о Н.В. Кононове, и о Н.М.Кононове. Шутки шутками, но романы первого и "Фланер" второго (при всей разности оптик и задач) продуктивно прочитать параллельно, это того стоит.

https://www.nlobooks.ru/upload/iblock/292/cizdg6wj3mswzvi288074map6mwpik67/Larionov-189-NLO.pdf

С сегодняшнего дня хотел бы начать тут нечто вроде пролонгированного исследования, которое я условно назвал #стихи_девяностых_годов? Оно рождено из смутных предчувствий, отягощенных ощущением необходимости историзации и контекстуализации означенного периода (ФБК и проч. тут почти ни при чем). Но на данном этапе мне бы не хотелось давать дополнительных стейтментов, которых вокруг стало как-то слишком много. Гораздо важнее удержать дилетантистскую установку и, ориентируясь на свои минутные капризы, создать констелляцию из определенного количества текстов и объектов, в которых есть смутное ощущение переходного состояния, которое сближает означенный период и наше суровое сегодня, выглядывающих друг из друга (поэтому задача,хочется верить, далекa от эскапистской). Хочется, чтобы важной составляющей всего этого дела была коммуникация и удивление: от знакомства с текстами и объектами, о которых кому-то было неизвестно, до обсуждения их и возникающих вокруг них идей и контекстов. Планируемая периодичность - раз в неделю (в среду).

#стихи_девяностых_годов

ОЛЕГ ЮРЬЕВ

ДОЖДЬ

Пустили йодный газ магнольные кусты;
Взлетели сцепленные в щиколотках тени;
Взмахнули девять раз небесные косцы,
И – дождь упал на все свои колени.

С тех пор как тишина, я не люблю дождей.
Напоминают мне их съемные дрожала
О мгле затопленных московских площадей,
О пепле петербургского пожара,

Где та же темнота, похожая на тьму,
Лишь кое-где по краешку блестела,
А тело пустоты летело прочь в дыму –
Как ласточка, наискосок, без тела.

Я чуял этот дым еще издалека
В берлинском подслащённом полумраке;
Он реял надо мной, чуть видимый пока,
– Или уже, – в каменоломнях Праги;

Его пернатый шар к гнилой земле гнела
Варшавских облаков подко́пченная корка;
Он ветошью стекал по черноте стекла
В членисторогом воздухе Нью-Йорка;

Он смешивался, на просветах рдян,
В апрельской пустоте, магнольной и миндальной,
С тенями дымных кельнских громадян,
Застывших над дырой пирамидальной;

В кольце его пелен что ласточка стоял
Пространством скиснувшим сорящий двуугольник;
Его был расплоён курчавый материал
В дождем обызвествленных колокольнях

ночных. ... Когда ж они, распавшись на куски,
Асфальт обшмыгали наждачными зверками,
Полуисчезшие небесные клинки
В десятый раз – в последний – просверкали,

И темнота пошла, как лестница, наверх,
Хоть плоские огни на мостовых дрожали...
... Я только и успел вдохнуть последний сверк,
Когда мне сердце сжали и разжали.

1992

Все самое главное собрано в фотографии Антона Корбайна.

Принял участие в презентации книги Андрея Левкина "Искусство прозы, а заодно и поэзии", организованной коллегами из проекта Всеализм (Сергей Хан и Валерий Горюнов). Было очень приятно и продуктивно беседовать с людьми, которыми движет интерес к инновативной литературе и проблемам современной эстетики вообще (а именно в этом ключе и стоит говорить о названной книге). Мне было важно проговорить некоторые идеи о письме Андрея в целом и о составивших книгу критических/эссеистических текстах в частности. В какой-то момент к разговору подключилась одна из героинь книги Елена Фанайлова, поделившаяся своими идеями насчет прозы, эссеистики и политической публицистики Андрея (и не только). Это было круто и ценно. В ситуации усугубляющегося пиздеца и отсутствия хоть сколько-нибудь обнадеживающих новостей (каких-каких новостей?), подобные встречи и разговоры имеют особую ценность.

https://youtu.be/y5MaCkeJ2cM?t=374

Умерла Валерия Нарбикова, культовая авторка 1980-1990гг., не вписавшаяся в постсоветский литмир и зачем-то затусовавшая с поддержавшим аннексию Крыма и полномасштабное вторжение К.Кедровым. Как и покойной Е.Кацюбе, это стоило Нарбиковой адекватного прочтения и литературной карьеры. Я слышал о ней много всего противоречивого, хорошо, что ее трилогия была переиздана около 10 лет назад. RIP.

Вот что впс писал о ней в 2019 году:

«Несколько лет назад Валерия Нарбикова выпустила роман «Сквозь», написанный в 1980 году. В опубликованных в сети отрывках (саму книгу найти не очень просто) видно, как писательница стремится добавить к уже завершенной на тот момент модернистской традиции письма какой-то недостающий пуант: лукавый девичий голос, путающийся в показаниях по поводу окружающего мира, который воспринимается с пьянящей иронией. Так пытались писать многие выпускники Литературного института конца 1980-х, но по настоящему получилось только у Нарбиковой: в трилогии «План первого лица. И второго», «Равновесие света дневных и ночных звезд» и «Около эколо».
В 1990-е годы она оказывается среди авторов литературной «новой волны»: консервативные критики буквально желают ей смерти, Дмитрий Киселев приглашает ее на передачу «Час пик», где она почти час «гонит» будущему сжигателю гейских сердец о путешествии в Египет. В то же время она не пишет ничего принципиально нового. Ее берет под крыло подозрительное Общество добровольной охраны стрекоз, руководимой феерическим графоманом Константином Кедровым. Теперь Нарбикова публикуется только в печатных органах, связанных со злосчастным ДООСом. Единственное исключение — опубликованная в «Крещатике» повесть «Султан и отшельник», один абзац которой стоит всей деятельности Кедрова за всю его жизнь. В то же время видно, как далека Нарбикова от актуальной повестки: ее герои всё еще скачут, как дети, но в трагически изменившихся декорациях. Впрочем, недавно появился профиль писательницы в фейсбуке, и, возможно, мы увидим ее триумфальное возвращение в литературу.»

#нет_неважного

В последний месяц по разным поводам вспоминал серию интервью с современными поэтами и поэтками "...нет неважного", сделанный для журнала "Новое литературное обозрение" в 2018 году. Как-то странно называть его "своим" - хотя я все понимаю про функцию автора, но большая часть тут принадлежит не мне, а тем, кто отвечал и помогал в составлении вопросов:

1. На рубеже 1980—1990-х годов в русской культуре произошло радикальное изменение представлений о дозволенном в культуре. В частности, в центре внимания оказалось человеческое тело. Оно могло быть разным — сексуальным, страдающим, отталкивающим. Как отразилось это в вашем творчестве? Испытывали ли вы особый интерес к работе с человеческой телесностью и почему для вас это было важно?

2. Мужское и женское в литературе. Как вы думаете, каким должен быть поэтический язык сегодня, чтобы отражать «женское» и/или «мужское»? Думаете ли вы, что пишете «мужские» или «женские» стихи, и почему для вас важна (или, напротив, не важна) гендерная перспектива?

3. Какие авторы (писатели, поэты, художники), с вашей точки зрения, изменили язык разговора о гендере и телесности? Чем для вас оказался важен их опыт? Могут ли литература и искусство быть прежними после них?

4. Позволяет ли разговор о гендере и телесности что-то прояснить в устройстве современного мира? И что именно? Какие бы аспекты реальности вы хотели осветить в вашем творчестве посредством такого разговора?

5. Верите ли вы в то, что следующим шагом, который должна совершить культура, будет уничтожение границы между мужским и женским, создание новых и бесконечно разнообразных гендерных моделей? Сделает ли это литературу и искусство принципиально другими и почему? И как бы вы реагировали на это в собственном творчестве?

В ближайший месяц я попробую републиковать ряд разговоров из того материала, вдруг кому-то будет интересно. А начать хочу с короткого, как послеполуденный отдых фавна, разговора с Ярославом Могутиным, которое на тот момент было первым его интервью на литературные темы за почти пятнадцать лет. Согласиться с его идеями довольно трудно, но это и не нужно, они здесь не для этого.С тех пор он еще с кем-то пообщался на близкие темы (не помню, где было опубликовано), а недавно снял клип для Pet Shop Boys, но это уже совсем другая история.

Инджой.

1. В здоровом теле здоровый дух. У меня человеческое и тело всегда победительны. Я много времени занимался изучением творчества униженных и оскорбленных и знаю на собственном опыте, что значит быть униженным и оскорбленным. Тело как механизм, инструмент и космическая капсула на пути к сверхчеловечеству.

2. Я всегда писал по-мужски, поэзия это очень мужеложный жанр. В моих текстах сексуальность и мужеложество описаны как производственный роман или хирургическая операция. Гендерная перспектива сейчас, конечно, очень актуальна, особенно для тех, кому неудобно в собственном теле. Мы все космонавты, некоторые оторвались от орбиты.

3. Юкио Мисима предрек феминизацию Запада задолго до нынешних гендерных волнений и конференций. Потом он фотографировался как святой Себастьян, дирижировал оркестром, пытался совершить переворот, но в итоге совершил харакири. Фото его отрубленной головы — это символ обреченной мужественности. Вот это настоящий художественный объект! И где она сейчас, эта безголовая голова?

4. Современный мир построен на ханжестве, полиции нравов и массивной промывке мозгов. А что, если поймать их за хвост? А что, если вырвать им рога? А что, если заклеить рот?

5. Я не верю в уничтожение и унижение. Я верю в культуру, язык и образование. Если ты образован/на, можно всегда обойтись без границ. Привет телесность, как дела? Давай споем, давай станцуем!

Почти полгода в Б-не, работает в б-ке.

Шошанна - это радость и чудо, но невозможно отвернутся от этого и подобных ему сюжетов. Так получилось, что среди моих старших (уже покойных) родственников были врачи с полувековым стажем и я не понаслышке знаю, насколько это неблагодарная и мало что обещающая работа . И вот, проработав всю жизнь за дефолтный оклад, человек в почтенном возрасте оказывается на зоне по обвинению, пришедшему из кошмаров Ионеско или Шварца ( а ведь у этих кошмаров есть реальные имена и фамилии). Сердце разрывается.

Пять с половиной лет колонии врачу. Что нужно знать о деле 68-летней Надежды Буяновой

Сегодня суд приговорил 68-летнего московского педиатра Надежду Буянову к 5,5 годам колонии по делу о «фейках» об армии. Главное о ее деле:

— Дело завели по доносу бывшей жены погибшего в Украине российского военного Анастасии Акиньшиной

— Акиньшина утверждала: во время приема в присутствии ее семилетнего сына Буянова сказала, что погибший отец мальчика «был законной целью для Украины, и вообще, Россия виновата сама»

— Поликлиника уволила педиатра, позже суд признал это решение незаконным. Учреждение не смогло предоставить запись приема, которая подтверждала бы слова Акиньшиной

— Буянова с самого первого заседания настаивала, что Акиньшина ее оговорила. Вдова позже сама признала, что не уверена, присутствовал ли сын при скандале

— ФСБ утверждает, что первоклассник говорил на допросе фразами «папа был законной целью Украины и «Россия — страна-агрессор». Судья отказалась вызвать ребенка в суд

— С апреля Буянова находилась в СИЗО. Ее отказались выпускать из изолятора, несмотря на проблемы со здоровьем

Фото: Александра Астахова / Медиазона