Детство — тесное, как гроб, и без посторонней помощи оттуда не выбраться. Оуэн знает, что с ним что-то не так, но родители не говорят, что конкретно. Он знакомится с Мэдди, которая погружает его в мир «Розовой дымки» — фантастического сериала о двух девочках-волшебницах, и этот сериал становится для Оуэна реальнее мира, в котором он живет.
Завораживающий фэнтези-хоррор от создательницы «Мы все идем на всемирную выставку» — и тоже об одержимости экраном и чувстве бесприютности в собственном теле. Джейн Шенбурн выбирает язык лиминальных пространств и ностальгии: как во сне, Оуэн ходит по пустым школьным коридорам и футбольным полям; в этом мире никого нет, кроме него, Мэдди и силуэтов родителей. Его мир, пограничный между реальностью и сериалом, похож на смесь «Зачарованных», «Твин Пикса» и «Донни Дарко» — и одновременно не похож ни на какой другой, скорее на картинки в стиле weirdcore, на сны в лихорадке.
Один из самых интересных фильмов года, которому есть что предложить каждому зрителю: в конце концов, кто из нас никогда не чувствовал, что ему в этом мире не место?
Детство — тесное, как гроб, и без посторонней помощи оттуда не выбраться. Оуэн знает, что с ним что-то не так, но родители не говорят, что конкретно. Он знакомится с Мэдди, которая погружает его в мир «Розовой дымки» — фантастического сериала о двух девочках-волшебницах, и этот сериал становится для Оуэна реальнее мира, в котором он живет.
Завораживающий фэнтези-хоррор от создательницы «Мы все идем на всемирную выставку» — и тоже об одержимости экраном и чувстве бесприютности в собственном теле. Джейн Шенбурн выбирает язык лиминальных пространств и ностальгии: как во сне, Оуэн ходит по пустым школьным коридорам и футбольным полям; в этом мире никого нет, кроме него, Мэдди и силуэтов родителей. Его мир, пограничный между реальностью и сериалом, похож на смесь «Зачарованных», «Твин Пикса» и «Донни Дарко» — и одновременно не похож ни на какой другой, скорее на картинки в стиле weirdcore, на сны в лихорадке.
Один из самых интересных фильмов года, которому есть что предложить каждому зрителю: в конце концов, кто из нас никогда не чувствовал, что ему в этом мире не место?
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said.
from us
