Ходасевич

Жили они близко, в Трехпрудном переулке, дом 7, в красном кирпичном доме. Мастерской нет — просто пустынная комната в какой-то мрачной квартире. Удивило, что моль­ берт один. На нем обычно — работа Гончаровой. Помню Ларионова, бросающегося с кистью в руке через всю ком­нату к холсту, кое-как отрезанному и прибитому прямо к стене на выцветшие и замазанные красками обои. Я са­жусь на табуретку, поодаль, и молча смотрю. Время от времени Михаил Федорович вспоминает обо мне и говорит: «Ну, смотри, смотри, учись... Нравится? Здорово?»
Двери из комнаты ведут в переднюю и в коридор, куда уходит Наталия Сергеевна и возвращается с кипятком и чаем. Для чаепития и закуски имеется небольшой стол, но чаще пришедшие друзья садятся на пол, подстелив под себя бумагу. Тарелок мало, есть стаканы и веселые цвет­ ные чашки. Эта неналаженность в хозяйстве никому не мешает. Здесь царит искусство — дерзкое, настоящее, мо­ лодое, и о нем все помыслы, разговоры, споры.
Запомнилось такое. Набралось несколько художников, а Ларионов говорит: «Наташа, а где же пирог?» Она спо­койно отвечает: «Сейчас принесу» (я никогда не видела ее суетящейся). Она появляется из коридора с огромным же­лезным листом, на котором — пирог. «Вот эта половина с ливером, а другая с капустой, кому что?» Михаил Федо­рович нагибается к сидящим на полу и наливает одним во­дку, другим вино. Из тех, кого там видела, вспоминаются: Давид и Владимир Бурлюки, Лентулов, А. В. Грищенко, Вл. Денисов, Илья Машков.

Валентина Ходасевич. О Гончаровой и Ларионове

www.group-telegram.com/us/xodacevich.com/821

747 viewsSep 25 at 15:02

Жили они близко, в Трехпрудном переулке, дом 7, в красном кирпичном доме. Мастерской нет — просто пустынная комната в какой-то мрачной квартире. Удивило, что моль­ берт один. На нем обычно — работа Гончаровой. Помню Ларионова, бросающегося с кистью в руке через всю ком­нату к холсту, кое-как отрезанному и прибитому прямо к стене на выцветшие и замазанные красками обои. Я са­жусь на табуретку, поодаль, и молча смотрю. Время от времени Михаил Федорович вспоминает обо мне и говорит: «Ну, смотри, смотри, учись... Нравится? Здорово?»
Двери из комнаты ведут в переднюю и в коридор, куда уходит Наталия Сергеевна и возвращается с кипятком и чаем. Для чаепития и закуски имеется небольшой стол, но чаще пришедшие друзья садятся на пол, подстелив под себя бумагу. Тарелок мало, есть стаканы и веселые цвет­ ные чашки. Эта неналаженность в хозяйстве никому не мешает. Здесь царит искусство — дерзкое, настоящее, мо­ лодое, и о нем все помыслы, разговоры, споры.
Запомнилось такое. Набралось несколько художников, а Ларионов говорит: «Наташа, а где же пирог?» Она спо­койно отвечает: «Сейчас принесу» (я никогда не видела ее суетящейся). Она появляется из коридора с огромным же­лезным листом, на котором — пирог. «Вот эта половина с ливером, а другая с капустой, кому что?» Михаил Федо­рович нагибается к сидящим на полу и наливает одним во­дку, другим вино. Из тех, кого там видела, вспоминаются: Давид и Владимир Бурлюки, Лентулов, А. В. Грищенко, Вл. Денисов, Илья Машков.

Валентина Ходасевич. О Гончаровой и Ларионове

BY Ходасевич