Франц Кафка
Отрывок из неопубликованных при жизни фрагментов
(по изданию Nachgelassene Schriften und Fragmente I und II, herausg. Jost Schillemeit, Fischer Verlag, 1992 и Beschreibung eines Kampfes, herausg. Max Brod, Fischer Verlag, 1969)
На столе лежал большой каравай хлеба. Отец принёс нож и собрался разрезать его пополам. Но, хоть нож был твёрд и остр, а хлеб не слишком мягок и не слишком чёрств, нож не оставил в хлебе ни надреза. Мы, дети, удивлённо подняли глаза на отца. Он сказал: "Чему вы удивляетесь? Разве не поразительнее, что иногда всё же что-то удаётся совершить? Идите спать, а вдруг мне ещё повезёт". Мы пошли спать, но не раз и не два в эти ночные часы то один из нас, то другой садился в постели и вытягивал шею поглядеть, как отец, высокий, одетый в длинный сюртук, крепко опираясь на правую ногу, пытается вонзить нож в хлеб. Когда мы проснулись утром, отец как раз отложил нож. Он сказал: "Вот видите, так ничего и не вышло, слишком тяжело". Мы вызвались помогать, он позволил нам взять нож, рукоятка которого стёрлась почти до блеска в его руке, но нам едва хватало сил его приподнять, нож буквально рвался долой из наших рук. Отец засмеялся и сказал: "Оставьте, пусть лежит. Сейчас я отправлюсь в город, а вечером снова попытаюсь его разрезать. Я не позволю какому-то хлебу себя обдурить. В конце концов должен же он разрезаться, сколько бы ни сопротивлялся, так что пускай себе сопротивляется". Но как только он произнёс эти слова, хлеб сжался, как сжимается рот у человека, принявшего окончательное решение, и теперь это стал совсем маленький хлеб.
#переводы #кафка
Отрывок из неопубликованных при жизни фрагментов
(по изданию Nachgelassene Schriften und Fragmente I und II, herausg. Jost Schillemeit, Fischer Verlag, 1992 и Beschreibung eines Kampfes, herausg. Max Brod, Fischer Verlag, 1969)
На столе лежал большой каравай хлеба. Отец принёс нож и собрался разрезать его пополам. Но, хоть нож был твёрд и остр, а хлеб не слишком мягок и не слишком чёрств, нож не оставил в хлебе ни надреза. Мы, дети, удивлённо подняли глаза на отца. Он сказал: "Чему вы удивляетесь? Разве не поразительнее, что иногда всё же что-то удаётся совершить? Идите спать, а вдруг мне ещё повезёт". Мы пошли спать, но не раз и не два в эти ночные часы то один из нас, то другой садился в постели и вытягивал шею поглядеть, как отец, высокий, одетый в длинный сюртук, крепко опираясь на правую ногу, пытается вонзить нож в хлеб. Когда мы проснулись утром, отец как раз отложил нож. Он сказал: "Вот видите, так ничего и не вышло, слишком тяжело". Мы вызвались помогать, он позволил нам взять нож, рукоятка которого стёрлась почти до блеска в его руке, но нам едва хватало сил его приподнять, нож буквально рвался долой из наших рук. Отец засмеялся и сказал: "Оставьте, пусть лежит. Сейчас я отправлюсь в город, а вечером снова попытаюсь его разрезать. Я не позволю какому-то хлебу себя обдурить. В конце концов должен же он разрезаться, сколько бы ни сопротивлялся, так что пускай себе сопротивляется". Но как только он произнёс эти слова, хлеб сжался, как сжимается рот у человека, принявшего окончательное решение, и теперь это стал совсем маленький хлеб.
#переводы #кафка
* * *
у книг пролежни
по́лки стоят на полу
стул покачивается
положу или спинку долой
кто старое запомнит
тот молодой
стрелки в часах не бейте
мой нержавеющий кожух
что, сколько времени, столько?
стол проломился в лице
что-то не терпится, братья
известью вытравим дно
#стихи #петляневполовину
у книг пролежни
по́лки стоят на полу
стул покачивается
положу или спинку долой
кто старое запомнит
тот молодой
стрелки в часах не бейте
мой нержавеющий кожух
что, сколько времени, столько?
стол проломился в лице
что-то не терпится, братья
известью вытравим дно
#стихи #петляневполовину
* * *
что с себя взять
кроме прямой наготы?
для пущего поиска
привить свой же дичок.
(так дичится волка собака
чтобы в себе изменить
тот исход что сама она – волк,
и становится пастырем
человека).
#стихи #землялежитназемле
что с себя взять
кроме прямой наготы?
для пущего поиска
привить свой же дичок.
(так дичится волка собака
чтобы в себе изменить
тот исход что сама она – волк,
и становится пастырем
человека).
#стихи #землялежитназемле
* * *
в этих прожилках –
над отступающей белизной
и испещрёнными письменностью плоскостями –
ты открываешься
в блёклом просторе
от измороси до изморози
чья
сухая рука возьмёт эту плёнку
и приложит к окну?
#стихи #лицевоесчисление
в этих прожилках –
над отступающей белизной
и испещрёнными письменностью плоскостями –
ты открываешься
в блёклом просторе
от измороси до изморози
чья
сухая рука возьмёт эту плёнку
и приложит к окну?
#стихи #лицевоесчисление
Из публикации «Комната со светом» в post (non) fiction:
«Два года я жила в селе Итака в северноамериканском штате Нью-Йорк. У меня была в пользовании половина верхнего этажа двухэтажного деревянного домика, построенного где-то в середине позапрошлого века. У домика очень покосились все притолоки. От шагов на лестнице он ощутимо содрогался. Окна высокие, мне не дотянуться до верха, если встану на подоконник, а подоконник низко, на уровне колен. К вечеру дня после переезда я поняла, что сквозь высокие окна и заоконную листву в дом проникает свет, как нигде прежде на моей памяти. Ещё через несколько дней я поняла, что то, что растёт в этой местности, и то, что в ней выращивают, как будто требует попасть на свет в моей комнате и остаться незабыто. Я не умела делать фотографии и не могу сказать, что научилась, но задачу света в том месте пришлось решать. Я стала делать снимки на простой, даже не очень smart, мобильный телефон. Принципов в этих фотографиях два: они все сняты дома на естественном свету и на них не изображено ничего постороннего, все цветы, плоды, вещи так или иначе прожили со мной какой-то отрезок тамошнего времени. (А через неполный месяц после того, как я уехала из того дома навсегда, окна поменяли на современные, уже не такие высокие, в аккуратных рамах и с чистым стеклом, и особенный свет ушёл, сменился на яркий и уже не вопросительный, а утвердительный.)»
Больше фотографий в источнике
«Два года я жила в селе Итака в северноамериканском штате Нью-Йорк. У меня была в пользовании половина верхнего этажа двухэтажного деревянного домика, построенного где-то в середине позапрошлого века. У домика очень покосились все притолоки. От шагов на лестнице он ощутимо содрогался. Окна высокие, мне не дотянуться до верха, если встану на подоконник, а подоконник низко, на уровне колен. К вечеру дня после переезда я поняла, что сквозь высокие окна и заоконную листву в дом проникает свет, как нигде прежде на моей памяти. Ещё через несколько дней я поняла, что то, что растёт в этой местности, и то, что в ней выращивают, как будто требует попасть на свет в моей комнате и остаться незабыто. Я не умела делать фотографии и не могу сказать, что научилась, но задачу света в том месте пришлось решать. Я стала делать снимки на простой, даже не очень smart, мобильный телефон. Принципов в этих фотографиях два: они все сняты дома на естественном свету и на них не изображено ничего постороннего, все цветы, плоды, вещи так или иначе прожили со мной какой-то отрезок тамошнего времени. (А через неполный месяц после того, как я уехала из того дома навсегда, окна поменяли на современные, уже не такие высокие, в аккуратных рамах и с чистым стеклом, и особенный свет ушёл, сменился на яркий и уже не вопросительный, а утвердительный.)»
Больше фотографий в источнике
Пауль Целан
из книги
Die Niemandsrose
Роза никому
* * *
С вином и с потерянностью,
с их убыванием:
я гнал верхом через снег, слышишь,
я бога гнал вдаль — вблизь, он пел,
последней
была эта езда через
человеко-плетни.
Они сгибались, когда
слышали нас над собой, и
писали, и
перевирали наше ржание
на одно из
своих ображённых наречий.
#переводы #целан
из книги
Die Niemandsrose
Роза никому
* * *
С вином и с потерянностью,
с их убыванием:
я гнал верхом через снег, слышишь,
я бога гнал вдаль — вблизь, он пел,
последней
была эта езда через
человеко-плетни.
Они сгибались, когда
слышали нас над собой, и
писали, и
перевирали наше ржание
на одно из
своих ображённых наречий.
#переводы #целан
* * *
не выше не ниже чем эта размытая середина –
кто в ней моет золото
сходит с ума
от её непроглядности –
просто серого вещества –
но в нём спрятаны –
от внешних глаз –
все прозрачные краски
#стихи #лицевоесчисление
не выше не ниже чем эта размытая середина –
кто в ней моет золото
сходит с ума
от её непроглядности –
просто серого вещества –
но в нём спрятаны –
от внешних глаз –
все прозрачные краски
#стихи #лицевоесчисление