Зодчая

В конце декабря я уехала на нетипичные для Европы новогодние каникулы, чтобы ускользнуть от длинной скандинавской зимы: возможно, это станет моим новым методом избегания сезонной темноты и внесезонной печали. На каникулах я проехала на поезде от Сент-Панкрас в Лондоне до Сантс в Барселоне, и в скобках этой поездки провела неделю в Париже.

Я жила и училась в Париже три года, весь свой бакалавриат — об этом медленно забывают даже те, кто хорошо это знал и помнил. В Париж я переехала в семнадцать лет, когда поступила на первый курс в ENSA Paris-Belleville.

Я ходила вверх-вниз по улице Бельвиль: вверху я жила, а внизу — училась. Семь минут от института до дома, вверх по улице. Десять, если несёшь с собой доски, или макет, или пачку чертежей.

Я много рисовала, по пять часов в неделю. Я приезжала на кладбище Пер-Лашез в девять утра, чтобы до обеда рисовать его панораму, деревянный планшет в одной руке, карандаш — в другой. Мы с однокурсниками пугали друг друга, выпрыгивая из-за склепов, чтобы не замерзнуть. Ещё я рисовала обнаженных женщин по вечерам в четверг — иногда мужчин, но чаще женщин. Они учились в цирковом или на хореографическом: нужно иметь крепкие мышцы, чтобы неподвижно держать позу по пять минут.

Я заказывала эспрессо на десерт. Я платила за него металлическими деньгами.
⠀
Я жила между двух булочных, на одинаковом расстоянии от каждой, но ходила всегда в одну и ту же: ее владелец каждый раз как-то узнавал, если мне случалось купить багет в другой, и ужасно обижался. Он всегда интересовался, как идёт подготовка к экзаменам, и здоровы ли мои родители. Вполне, вполне, и ваши, месье?
⠀
Я спускалась в Лувр каждую неделю, находила новый тихий зал и читала. Единственным, чего я совершенно не знала о Париже в эту поездку, были цены на билеты в музеи: как студентка-архитектор, я ни в жизни не только не заплатила за билет в музей, но даже не постояла в музейной очереди. Знаменитая очередь у Луврской пирамиды? Я подходила к ее корню и махала студенческим билетом.

… недавно меня позвали в подкаст рассказать об опыте эмиграции (мне двадцать шесть лет, и из них я в эмиграции девять), где я очень подробно рассказывала именно про эти первые три года учебы и жизни, и почему они закончились (там не очень много про архитектуру, но если интересно послушать меня, то: Apple, Google, Spotify). Так вот, многие мои друзья и близкие говорили мне об одной и той же эмоции от прослушивания: как им жалко меня тогдашнюю до слез, как они даже понятия не имели, что мне было так тяжело.

Было тяжело! А кому легко? Но еще было интересно и весело, это было время большой любви, больших надежд и большой радости узнавания архитектуры. Какое огромное счастье, что это со мной случилось, какое огромное счастье, что это закончилось.

Две недели назад я приехала в Париж впервые за четыре года и нырнула в него без брызг. Река не потекла еще обратно, бульвар Распай по-прежнему пригож.

www.group-telegram.com/us/zodchaya.com/724

1.1K viewsJan 22, 2024 at 13:20

В конце декабря я уехала на нетипичные для Европы новогодние каникулы, чтобы ускользнуть от длинной скандинавской зимы: возможно, это станет моим новым методом избегания сезонной темноты и внесезонной печали. На каникулах я проехала на поезде от Сент-Панкрас в Лондоне до Сантс в Барселоне, и в скобках этой поездки провела неделю в Париже.

Я жила и училась в Париже три года, весь свой бакалавриат — об этом медленно забывают даже те, кто хорошо это знал и помнил. В Париж я переехала в семнадцать лет, когда поступила на первый курс в ENSA Paris-Belleville.

Я ходила вверх-вниз по улице Бельвиль: вверху я жила, а внизу — училась. Семь минут от института до дома, вверх по улице. Десять, если несёшь с собой доски, или макет, или пачку чертежей.

Я много рисовала, по пять часов в неделю. Я приезжала на кладбище Пер-Лашез в девять утра, чтобы до обеда рисовать его панораму, деревянный планшет в одной руке, карандаш — в другой. Мы с однокурсниками пугали друг друга, выпрыгивая из-за склепов, чтобы не замерзнуть. Ещё я рисовала обнаженных женщин по вечерам в четверг — иногда мужчин, но чаще женщин. Они учились в цирковом или на хореографическом: нужно иметь крепкие мышцы, чтобы неподвижно держать позу по пять минут.

Я заказывала эспрессо на десерт. Я платила за него металлическими деньгами.
⠀
Я жила между двух булочных, на одинаковом расстоянии от каждой, но ходила всегда в одну и ту же: ее владелец каждый раз как-то узнавал, если мне случалось купить багет в другой, и ужасно обижался. Он всегда интересовался, как идёт подготовка к экзаменам, и здоровы ли мои родители. Вполне, вполне, и ваши, месье?
⠀
Я спускалась в Лувр каждую неделю, находила новый тихий зал и читала. Единственным, чего я совершенно не знала о Париже в эту поездку, были цены на билеты в музеи: как студентка-архитектор, я ни в жизни не только не заплатила за билет в музей, но даже не постояла в музейной очереди. Знаменитая очередь у Луврской пирамиды? Я подходила к ее корню и махала студенческим билетом.

… недавно меня позвали в подкаст рассказать об опыте эмиграции (мне двадцать шесть лет, и из них я в эмиграции девять), где я очень подробно рассказывала именно про эти первые три года учебы и жизни, и почему они закончились (там не очень много про архитектуру, но если интересно послушать меня, то: Apple, Google, Spotify). Так вот, многие мои друзья и близкие говорили мне об одной и той же эмоции от прослушивания: как им жалко меня тогдашнюю до слез, как они даже понятия не имели, что мне было так тяжело.

Было тяжело! А кому легко? Но еще было интересно и весело, это было время большой любви, больших надежд и большой радости узнавания архитектуры. Какое огромное счастье, что это со мной случилось, какое огромное счастье, что это закончилось.

Две недели назад я приехала в Париж впервые за четыре года и нырнула в него без брызг. Река не потекла еще обратно, бульвар Распай по-прежнему пригож.

BY Зодчая