Малые муниципалитеты России, 1/5
В географии расселения принято делить по категориям людности населённые пункты: города-миллионеры, крупнейшие, крупные и так далее до мелких, похожая классификация есть и для сельских НП. Но ничего не мешает использовать аналогичный подход для муниципальных образований: они тоже могут быть крупными и крупнейшими, как Всеволожский район Ленинградской области (571 тыс. чел. на 1 января 2024 г.), или малыми, как Алеутский округ Камчатского края (615 чел.). На уровне поселений разброс ещё значительнее: от 260 тыс. чел. в городском поселении город Энгельс (Саратовская область) до нуля в Зубутлинском сельсовете Казбековского района (Дагестан). Но поселений многовато — пятнадцать тысяч, поэтому к ним мы подходить пока не будем и ограничимся первым уровнем муниципального деления: муниципальными районами, городскими и муниципальными округами, внутригородскими муниципальными образованиями городов федерального значения.
Средняя численность населения муниципального района/округа составляет около 30 тысяч человек, городского округа — более 130 тысяч. При этом 400 из 2,6 тысяч муниципалитетов России имеют численность населения менее 10 000 чел., в том числе 104 — менее 5000 чел. Назовём такие муниципальные образования малыми и сверхмалыми соответственно.
В географии расселения принято делить по категориям людности населённые пункты: города-миллионеры, крупнейшие, крупные и так далее до мелких, похожая классификация есть и для сельских НП. Но ничего не мешает использовать аналогичный подход для муниципальных образований: они тоже могут быть крупными и крупнейшими, как Всеволожский район Ленинградской области (571 тыс. чел. на 1 января 2024 г.), или малыми, как Алеутский округ Камчатского края (615 чел.). На уровне поселений разброс ещё значительнее: от 260 тыс. чел. в городском поселении город Энгельс (Саратовская область) до нуля в Зубутлинском сельсовете Казбековского района (Дагестан). Но поселений многовато — пятнадцать тысяч, поэтому к ним мы подходить пока не будем и ограничимся первым уровнем муниципального деления: муниципальными районами, городскими и муниципальными округами, внутригородскими муниципальными образованиями городов федерального значения.
Средняя численность населения муниципального района/округа составляет около 30 тысяч человек, городского округа — более 130 тысяч. При этом 400 из 2,6 тысяч муниципалитетов России имеют численность населения менее 10 000 чел., в том числе 104 — менее 5000 чел. Назовём такие муниципальные образования малыми и сверхмалыми соответственно.
Малые муниципалитеты России, 2/5
Давайте посмотрим, где расположены малые муниципалитеты. В глаза сразу бросается Дальний Восток: северо-восточная часть России от северной Якутии до бассейна Амура разбита на огромные районы, каждый площадью с одну область в европейской части страны — но при своём размере практически пустые. На десятках, а то и сотнях тысяч квадратных километров живут по нескольку тысяч человек; на 100 тыс. км² Северо-Эвенского района (Магаданская обл.) приходится всего полторы тысячи жителей. Здесь даже в советское время многие районы насчитывали менее 10 000 чел. из-за низкой плотности населения, а после нескольких десятилетий постсоветской депопуляции пятизначную людность, помимо нескольких городских округов, сохранил только Елизовский район Камчатского края.
Малых муниципалитетов достаточно много в Амурской области, Забайкалье, Красноярском и Алтайском краях. Менее 10 тыс. чел. насчитывают девять из 19 муниципалитетов Тывы: здесь та же проблема низкой плотности населения, особенно в полосе районов вдоль государственной границы. Сразу несколько сверхмалых районов жмутся к северо-восточной границе Свердловской области. Один из них — Гаринский городской округ, который в 1959 г. насчитывал 27 тыс. жителей, а в 2024 г. — всего 2,4 тыс., то есть за 65 лет потерял более 90% населения.
В Европейской России самый большой массив малых муниципалитетов занимает запад Кировской и бóльшую часть Костромской областей, а отдельные его выступы заходят в Ярославскую, Нижегородскую, Вологодскую области и в Удмуртию. Это медвежий угол на самой окраине Центральной России, близ границы с Русским Севером. Тут нет не только больших, но даже и средних городов: самые крупные городские центры этой территории — Буй и Котельнич, оба недавно провалившиеся ниже 20 тыс. жителей. Сюда никто не приедет (кроме сумасшедших социологов и географов, конечно), зато охотно уезжают, а оставшееся пожилое население понемногу вымирает. Так, Межевской район в 1939 г. насчитывал 26 тыс. жителей, в 1959 г. — уже 14 тыс., а сейчас в нём только 2,7 тыс.
Малые муниципалитеты встречаются целыми группами в полосе к западу от Костромы, примерно разграничивающей зоны тяготения Москвы и Петербурга: север Ярославской и Тверской областей, юг Новгородской, Псковская область. В Поддорском районе Новгородской области в 1939 г. было 39 тыс. жителей, а теперь осталось 3,2 тыс. На юго-восток от Псковской обл. тянется ещё одна полоса, в которой становится заметным характерный паттерн: малые районы часто жмутся к границе региона, в некоторых случаях идут сплошняком вдоль неё (см. Смоленскую, Калужскую, Орловскую обл.). Здесь хорошо видно, как пограничные территории российских регионов становятся самыми активными миграционными донорами из-за своего неблагоприятного, почти тупикового положения, вызванного логикой пространственного развития «от центра».
К югу от Воронежа и Саратова малые муниципалитеты практически исчезают: здесь районы и создавались сразу крупными, и теряли население медленнее, чем на севере. Первое исключение — засушливая Калмыкия, районы которой никогда не были большими и теперь понемногу проходят отметку в 10 тысяч «сверху вниз»; второе — горные районы на юге Чечни и Ингушетии, малолюдность которых отчасти связана с соображениями властей (крохотный Джейрахский район был выделен уже в постсоветское время и насчитывал менее полутора тысяч жителей), а в первую очередь — с последствиями депортации чеченцев и ингушей, которым даже после восстановления ЧИАССР запрещалось селиться на горном юге республики.
Давайте посмотрим, где расположены малые муниципалитеты. В глаза сразу бросается Дальний Восток: северо-восточная часть России от северной Якутии до бассейна Амура разбита на огромные районы, каждый площадью с одну область в европейской части страны — но при своём размере практически пустые. На десятках, а то и сотнях тысяч квадратных километров живут по нескольку тысяч человек; на 100 тыс. км² Северо-Эвенского района (Магаданская обл.) приходится всего полторы тысячи жителей. Здесь даже в советское время многие районы насчитывали менее 10 000 чел. из-за низкой плотности населения, а после нескольких десятилетий постсоветской депопуляции пятизначную людность, помимо нескольких городских округов, сохранил только Елизовский район Камчатского края.
Малых муниципалитетов достаточно много в Амурской области, Забайкалье, Красноярском и Алтайском краях. Менее 10 тыс. чел. насчитывают девять из 19 муниципалитетов Тывы: здесь та же проблема низкой плотности населения, особенно в полосе районов вдоль государственной границы. Сразу несколько сверхмалых районов жмутся к северо-восточной границе Свердловской области. Один из них — Гаринский городской округ, который в 1959 г. насчитывал 27 тыс. жителей, а в 2024 г. — всего 2,4 тыс., то есть за 65 лет потерял более 90% населения.
В Европейской России самый большой массив малых муниципалитетов занимает запад Кировской и бóльшую часть Костромской областей, а отдельные его выступы заходят в Ярославскую, Нижегородскую, Вологодскую области и в Удмуртию. Это медвежий угол на самой окраине Центральной России, близ границы с Русским Севером. Тут нет не только больших, но даже и средних городов: самые крупные городские центры этой территории — Буй и Котельнич, оба недавно провалившиеся ниже 20 тыс. жителей. Сюда никто не приедет (кроме сумасшедших социологов и географов, конечно), зато охотно уезжают, а оставшееся пожилое население понемногу вымирает. Так, Межевской район в 1939 г. насчитывал 26 тыс. жителей, в 1959 г. — уже 14 тыс., а сейчас в нём только 2,7 тыс.
Малые муниципалитеты встречаются целыми группами в полосе к западу от Костромы, примерно разграничивающей зоны тяготения Москвы и Петербурга: север Ярославской и Тверской областей, юг Новгородской, Псковская область. В Поддорском районе Новгородской области в 1939 г. было 39 тыс. жителей, а теперь осталось 3,2 тыс. На юго-восток от Псковской обл. тянется ещё одна полоса, в которой становится заметным характерный паттерн: малые районы часто жмутся к границе региона, в некоторых случаях идут сплошняком вдоль неё (см. Смоленскую, Калужскую, Орловскую обл.). Здесь хорошо видно, как пограничные территории российских регионов становятся самыми активными миграционными донорами из-за своего неблагоприятного, почти тупикового положения, вызванного логикой пространственного развития «от центра».
К югу от Воронежа и Саратова малые муниципалитеты практически исчезают: здесь районы и создавались сразу крупными, и теряли население медленнее, чем на севере. Первое исключение — засушливая Калмыкия, районы которой никогда не были большими и теперь понемногу проходят отметку в 10 тысяч «сверху вниз»; второе — горные районы на юге Чечни и Ингушетии, малолюдность которых отчасти связана с соображениями властей (крохотный Джейрахский район был выделен уже в постсоветское время и насчитывал менее полутора тысяч жителей), а в первую очередь — с последствиями депортации чеченцев и ингушей, которым даже после восстановления ЧИАССР запрещалось селиться на горном юге республики.
Во второй части рассмотрим список самых-самых крохотных муниципалитетов и попробуем ответить на сакраментальный вопрос: КАК НАМ ОБУСТРОИТЬ РОССИЮ? (в отношении маленьких районов).
Forwarded from Парламентская нация
СООТНОШЕНИЕ ЧИСЛА ИЗБИРАТЕЛЕЙ К НАСЕЛЕНИЮ РЕГИОНА⚖️
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО С УЧАСТИЕМ ОПРОСА, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ
Даже в стране с увядшими выборами подробная статистика распределения избирателей является ценным источником информации. Она лежит в основе расчетов насколько завышено население в регионах России. Подделать данные по избирателям несколько сложнее, а главное на это нет спроса. В кремле нет KPI на адекватные пропорции между этими показателями.
Голосовать у нас как известно не могут дети до🔞 , уголовники, душевнобольные и др. В России около 110 млн избирателей или 75% от 145 млн населения. Большинство из оставшихся 30 млн это дети и распределены очень неравномерно. В ДИЧ и Туве рождаемость все еще высокая, на русском севере очень низкая, но этого все же не достаточно для такого градиента.
Дальше в дело вступают различные искажающие статистику факторы. Национальные республики особенно Кавказа рисуют население и много🇷🇺 🇷🇺 , регионы северо-восточной Сибири недоучитывают отток, столицы толком не могут посчитать кто к ним приезжает, а кто уезжает, табуны мигрантов где-то мимо пробегают...
Тем не менее я соединил данные не к ночи помянутой переписи 21 года и ЦИКа. Зачем, если пересмешник уже так делал и даже больше?
А затем что на всем постсоветском пространстве законодательство +- похожее, в том числе в плане избирательных ограничений.
Так что это все прелюдия: картинка большой страны с разной статистикой, которую мы сравним с одной очень маленькой, но не уходящей последнее время с заголовков⚡️ 💡
Напоследок не забываем про лайки и репосты!⭐️ ❤️ 🔥
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО С УЧАСТИЕМ ОПРОСА, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ
Даже в стране с увядшими выборами подробная статистика распределения избирателей является ценным источником информации. Она лежит в основе расчетов насколько завышено население в регионах России. Подделать данные по избирателям несколько сложнее, а главное на это нет спроса. В кремле нет KPI на адекватные пропорции между этими показателями.
Голосовать у нас как известно не могут дети до
Дальше в дело вступают различные искажающие статистику факторы. Национальные республики особенно Кавказа рисуют население и много
Тем не менее я соединил данные не к ночи помянутой переписи 21 года и ЦИКа. Зачем, если пересмешник уже так делал и даже больше?
А затем что на всем постсоветском пространстве законодательство +- похожее, в том числе в плане избирательных ограничений.
Так что это все прелюдия: картинка большой страны с разной статистикой, которую мы сравним с одной очень маленькой, но не уходящей последнее время с заголовков
Напоследок не забываем про лайки и репосты!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Малые муниципалитеты России, 3/5. Самые-самые
Из топ-30 самых малолюдных муниципалитетов первого уровня десять находятся в таком запустевшем и бедствующем регионе нашей страны, как… город Санкт-Петербург. Если столице понадобилось 12 лет, чтобы переварить Новую Москву и установить там муниципальное деление на тех же принципах, что и во внутримкадье, то Петербург, хотя последнее его наступление на Ленинградскую область состоялось аж в 1978 году, до сих пор не поглотил свои города-посёлки и даже, более того, бережно выделил чуть ли не каждому отдельное муниципальное образование. В результате крохотный посёлок Серово к западу от Зеленогорска, где живёт всего 312 человек, по муниципально-территориальному статусу равен огромному округу №65, численность населения которого в 614 раз (!!!) больше. 74 избирателя, проживающих в посёлке Серово, исправно избирают муниципальный совет в составе 10 человек (когда об этом писал ДОРОГОЙ БРАТ, избирателей было больше: https://www.group-telegram.com/parlernation/38), т. е. в настоящее время 13,5% серовцев, имеющих избирательные права, являются мундепами. Ещё чуть-чуть — и прямая демократия.
Посёлок Серово — мельчайшее муниципальное образование верхнего уровня в России, и ещё пять позиций в первой десятке занимают другие петербургские посёлки. Но гордое второе место удерживает затерянный в Тихом океане Алеутский муниципальный округ, он же Алеутский район. Алеутский МО занимает территорию Командорских островов, все его 615 жителей проживают в единственном населённом пункте — селе Никольском.
Упоминания также заслуживают муниципалитеты на позициях с пятой по седьмую. Это Тунгиро-Олёкминский район с центром в селе с очаровательным и символичным названием Тупик, потерявшийся на севере Забайкалья, где-то между Транссибом и БАМом (1098 чел.); городской округ ЗАТО город Островной при военно-морской базе на Кольском полуострове, утративший за 35 лет почти 90% населения (1412 чел.); и крохотный демографически, но изрядный по площади Северо-Эвенский район Магаданской обл. (1489 чел.).
Из топ-30 самых малолюдных муниципалитетов первого уровня десять находятся в таком запустевшем и бедствующем регионе нашей страны, как… город Санкт-Петербург. Если столице понадобилось 12 лет, чтобы переварить Новую Москву и установить там муниципальное деление на тех же принципах, что и во внутримкадье, то Петербург, хотя последнее его наступление на Ленинградскую область состоялось аж в 1978 году, до сих пор не поглотил свои города-посёлки и даже, более того, бережно выделил чуть ли не каждому отдельное муниципальное образование. В результате крохотный посёлок Серово к западу от Зеленогорска, где живёт всего 312 человек, по муниципально-территориальному статусу равен огромному округу №65, численность населения которого в 614 раз (!!!) больше. 74 избирателя, проживающих в посёлке Серово, исправно избирают муниципальный совет в составе 10 человек (когда об этом писал ДОРОГОЙ БРАТ, избирателей было больше: https://www.group-telegram.com/parlernation/38), т. е. в настоящее время 13,5% серовцев, имеющих избирательные права, являются мундепами. Ещё чуть-чуть — и прямая демократия.
Посёлок Серово — мельчайшее муниципальное образование верхнего уровня в России, и ещё пять позиций в первой десятке занимают другие петербургские посёлки. Но гордое второе место удерживает затерянный в Тихом океане Алеутский муниципальный округ, он же Алеутский район. Алеутский МО занимает территорию Командорских островов, все его 615 жителей проживают в единственном населённом пункте — селе Никольском.
Упоминания также заслуживают муниципалитеты на позициях с пятой по седьмую. Это Тунгиро-Олёкминский район с центром в селе с очаровательным и символичным названием Тупик, потерявшийся на севере Забайкалья, где-то между Транссибом и БАМом (1098 чел.); городской округ ЗАТО город Островной при военно-морской базе на Кольском полуострове, утративший за 35 лет почти 90% населения (1412 чел.); и крохотный демографически, но изрядный по площади Северо-Эвенский район Магаданской обл. (1489 чел.).
Малые муниципалитеты, 4/5. Самые-самые (районы)
Если из списка убрать всякие административные курьёзы типа питерских посёлков и карликовых городских округов (в основном ЗАТО), то останутся муниципалитеты, соответствующие административным районам, а не всяким городам областного подчинения. Давайте на них посмотрим отдельно.
Всю первую десятку заняли, если не считать компактного Алеутского округа, необъятные и пустые районы в азиатской части страны — такие, как Аллаиховский улус в низовьях Индигирки, где две с половиной тысячи человек (в основном якуты, русские старожилы и эвены) затерялись на ста тысячах квадратных километров. Только на двенадцатом месте появляется район в Европейской России, и это архипелаг Новая Земля — да, там тоже живут люди!
Помимо 17 районов Крайнего Севера и приравненных к ним, в топ-30 входят и районы, расположенные либо в главной полосе расселения, либо недалеко от её границ. Три из них (Гаринский округ, Таборинский район, округ Пелым) находятся на северо-востоке Свердловской области и во всех отношениях, кроме административного, представляют собой скорее Западную Сибирь, чем Урал: леса, болота, из промышленности в основном лесообработка. Ни мягким климатом, ни близостью крупных городов, ни обилием рабочих мест эти места похвастаться не способны, так что народ стремительно уезжает: Гаринский округ, например, стал самым стремительно депопулирующим муниципалитетом в последнем межпереписном периоде, потеряв за 11 лет более 40% населения.
В список вошли и несколько сельских районов в Костромской области. Все они тоже сконцентрированы на северо-востоке региона, в медвежьем углу всего Центрального ФО, близ границы с Вологодской и Кировской областями. В 1970 г. на их территории проживало 40,8 тыс. чел., а сейчас — только 12,2 тыс., в три с лишним раза меньше. В списке есть и западные районы: Марёвский и Поддорский (юг Новгородской области), а также Глинковский район Смоленской обл. Их численность населения тоже сократилась втрое за последние полвека; не сказать, чтобы они были как-то особенно некомфортны по природным условиям, просто им не повезло с географическим положением. Марёво и Поддорье находятся аккурат в середине четырёхугольника Тверь — Великий Новгород — Псков — Великие Луки и от любых сколько-нибудь крупных городов удалены на 150–200 км. Глинка вроде бы совсем недалеко от Смоленска (56 км по прямой), но по ней сначала прокатилась война — в 1939–59 гг. численность населения Глинковского района сократилась вдвое, с 37 до 17 тысяч, — а затем добило отсутствие промышленности и прямой автодороги до Смоленска: между Глинкой и областным центром лежат пойменные леса долины Днепра, поэтому на машине до областного центра ехать целых 100 км. Есть, конечно, и железная дорога, но это неэлектрифицированная однопутка, по которой раз в сутки идут поезда туда и обратно.
Если из списка убрать всякие административные курьёзы типа питерских посёлков и карликовых городских округов (в основном ЗАТО), то останутся муниципалитеты, соответствующие административным районам, а не всяким городам областного подчинения. Давайте на них посмотрим отдельно.
Всю первую десятку заняли, если не считать компактного Алеутского округа, необъятные и пустые районы в азиатской части страны — такие, как Аллаиховский улус в низовьях Индигирки, где две с половиной тысячи человек (в основном якуты, русские старожилы и эвены) затерялись на ста тысячах квадратных километров. Только на двенадцатом месте появляется район в Европейской России, и это архипелаг Новая Земля — да, там тоже живут люди!
Помимо 17 районов Крайнего Севера и приравненных к ним, в топ-30 входят и районы, расположенные либо в главной полосе расселения, либо недалеко от её границ. Три из них (Гаринский округ, Таборинский район, округ Пелым) находятся на северо-востоке Свердловской области и во всех отношениях, кроме административного, представляют собой скорее Западную Сибирь, чем Урал: леса, болота, из промышленности в основном лесообработка. Ни мягким климатом, ни близостью крупных городов, ни обилием рабочих мест эти места похвастаться не способны, так что народ стремительно уезжает: Гаринский округ, например, стал самым стремительно депопулирующим муниципалитетом в последнем межпереписном периоде, потеряв за 11 лет более 40% населения.
В список вошли и несколько сельских районов в Костромской области. Все они тоже сконцентрированы на северо-востоке региона, в медвежьем углу всего Центрального ФО, близ границы с Вологодской и Кировской областями. В 1970 г. на их территории проживало 40,8 тыс. чел., а сейчас — только 12,2 тыс., в три с лишним раза меньше. В списке есть и западные районы: Марёвский и Поддорский (юг Новгородской области), а также Глинковский район Смоленской обл. Их численность населения тоже сократилась втрое за последние полвека; не сказать, чтобы они были как-то особенно некомфортны по природным условиям, просто им не повезло с географическим положением. Марёво и Поддорье находятся аккурат в середине четырёхугольника Тверь — Великий Новгород — Псков — Великие Луки и от любых сколько-нибудь крупных городов удалены на 150–200 км. Глинка вроде бы совсем недалеко от Смоленска (56 км по прямой), но по ней сначала прокатилась война — в 1939–59 гг. численность населения Глинковского района сократилась вдвое, с 37 до 17 тысяч, — а затем добило отсутствие промышленности и прямой автодороги до Смоленска: между Глинкой и областным центром лежат пойменные леса долины Днепра, поэтому на машине до областного центра ехать целых 100 км. Есть, конечно, и железная дорога, но это неэлектрифицированная однопутка, по которой раз в сутки идут поезда туда и обратно.
Малые муниципалитеты России, 5/5. Что делать?
Количество малых муниципалитетов (менее 10 тыс. чел.) достигло уже 400, в том числе сверхмалых (менее 5 тыс.) — 104. Ещё совсем недавно, по переписи 2021 года, их было 337 и 82 соответственно, а по переписи 2010 года — 220 и 52 соответственно; в общем, тенденция вполне понятна. Все-все муниципальные образования малыми, конечно, в обозримой перспективе не станут, но доля малолюдных районов и округов продолжит увеличиваться. На северо-востоке страны, а также в Костромской и Псковской областях малые муниципалитеты уже составляют не менее половины общего числа; на очереди Кировская, Новгородская и Орловская области.
Чем это плохо? Исчезновением экономии на масштабе. Если в районе живёт 50 000 человек, то в нём будет проще найти работников на все объекты социальной инфраструктуры (районная больница, школы, административные учреждения), вряд ли станут закрывать местную налоговую инспекцию в пользу объединённой межрайонной и т. д. Напротив, укомплектовать райбольницу в районе на три тысячи человек — задача, кажется, невыполнимая. Приток местных налогов, и так абсолютно копеечных, становится в таких условиях просто смешным; удельные расходы на каждое учреждение районного уровня растут, из-за этого начинается оптимизация всего и вся с очевидными последствиями. Все эти траты ложатся в итоге на региональные бюджеты, которые в Костромской или Новгородской области вообще ни разу не безграничны.
Ну хорошо, маленькие районы — плохо, что будем делать? Нарежем Костромскую область на Кострому и шесть районов по 50 тысяч человек в каждом?
Кажется, здесь последствия тоже примерно понятны: если сейчас условное село Глинка ещё кое-как держится за счёт статуса райцентра и тех ресурсов, которые с ним ассоциированы (вакансии, денежка на благоустройство, базовая социальная инфраструктура), то при их утрате не бывать даже такой опоре — все, кого не держит возраст, уедут в новый райцентр, потому что кататься туда-сюда на регулярной основе слишком далеко. Получается, оба хуже: либо медленная смерть, либо быстрая.
В общем, как вы уже можете догадаться, ответа на вопрос в заголовке поста у меня нет. Весьма слабым утешением служит то, что такого ответа нет ни у кого. Слишком многие процессы замыкаются в круг: люди уезжают, потому что нет работы, а работы нет потому, что ни один работодатель не может найти людей; население тает, потому что нет необходимого уровня инфраструктуры, а инфраструктуры нет, потому что содержать её при таком населении слишком дорого; инвестиций нет, потому что нет никаких денег и потенциала развития, а денег и потенциала нет, потому что нет никаких инвестиций. Иногда точечные проекты, волевые решения, принципиальные патриоты разрывают этот круг, упрямо стоя на своём и задерживая депопуляцию отдельных городков и сёл, но всю нечернозёмную провинцию им, конечно, не развернуть. Может быть, многолетние последовательные вложения, частная и государственная забота спасут несколько районов, заставив их если не вернуться к росту, то хотя бы перестать пустеть. А если не спасут? И хватит ли денег на сотни таких районов?
Я не первый задаю эти вопросы. Своё место в дискуссии о российской и мировой пространственной политике они занимают уже не первое десятилетие: пустить на самотёк малые города и глубинку, бросив все ресурсы на развитие «полюсов роста», или держать курс на выравнивающее развитие, спасая фундамент российского расселения? И даже если выбор будет сделан, какими мерами проводить принятое решение в жизнь?
Кажется, все доступные меры ограничены и половинчаты. В чём я уверен, так это в том, что единого решения для всех 400 малых муниципалитетов России быть не может. В каждом придётся искать собственный компромисс между потребностью населения в социальной/инженерной/транспортной инфраструктуре и банальной нехваткой денег на то, чтобы качественно удовлетворить эту потребность.
...А может, деньги нашлись бы, если бы бюджетная система была устроена иначе, а государственные деньги не шли на то, на что они идут? Но это отдельный большой вопрос, на который не нам с вами отвечать.
Количество малых муниципалитетов (менее 10 тыс. чел.) достигло уже 400, в том числе сверхмалых (менее 5 тыс.) — 104. Ещё совсем недавно, по переписи 2021 года, их было 337 и 82 соответственно, а по переписи 2010 года — 220 и 52 соответственно; в общем, тенденция вполне понятна. Все-все муниципальные образования малыми, конечно, в обозримой перспективе не станут, но доля малолюдных районов и округов продолжит увеличиваться. На северо-востоке страны, а также в Костромской и Псковской областях малые муниципалитеты уже составляют не менее половины общего числа; на очереди Кировская, Новгородская и Орловская области.
Чем это плохо? Исчезновением экономии на масштабе. Если в районе живёт 50 000 человек, то в нём будет проще найти работников на все объекты социальной инфраструктуры (районная больница, школы, административные учреждения), вряд ли станут закрывать местную налоговую инспекцию в пользу объединённой межрайонной и т. д. Напротив, укомплектовать райбольницу в районе на три тысячи человек — задача, кажется, невыполнимая. Приток местных налогов, и так абсолютно копеечных, становится в таких условиях просто смешным; удельные расходы на каждое учреждение районного уровня растут, из-за этого начинается оптимизация всего и вся с очевидными последствиями. Все эти траты ложатся в итоге на региональные бюджеты, которые в Костромской или Новгородской области вообще ни разу не безграничны.
Ну хорошо, маленькие районы — плохо, что будем делать? Нарежем Костромскую область на Кострому и шесть районов по 50 тысяч человек в каждом?
Кажется, здесь последствия тоже примерно понятны: если сейчас условное село Глинка ещё кое-как держится за счёт статуса райцентра и тех ресурсов, которые с ним ассоциированы (вакансии, денежка на благоустройство, базовая социальная инфраструктура), то при их утрате не бывать даже такой опоре — все, кого не держит возраст, уедут в новый райцентр, потому что кататься туда-сюда на регулярной основе слишком далеко. Получается, оба хуже: либо медленная смерть, либо быстрая.
В общем, как вы уже можете догадаться, ответа на вопрос в заголовке поста у меня нет. Весьма слабым утешением служит то, что такого ответа нет ни у кого. Слишком многие процессы замыкаются в круг: люди уезжают, потому что нет работы, а работы нет потому, что ни один работодатель не может найти людей; население тает, потому что нет необходимого уровня инфраструктуры, а инфраструктуры нет, потому что содержать её при таком населении слишком дорого; инвестиций нет, потому что нет никаких денег и потенциала развития, а денег и потенциала нет, потому что нет никаких инвестиций. Иногда точечные проекты, волевые решения, принципиальные патриоты разрывают этот круг, упрямо стоя на своём и задерживая депопуляцию отдельных городков и сёл, но всю нечернозёмную провинцию им, конечно, не развернуть. Может быть, многолетние последовательные вложения, частная и государственная забота спасут несколько районов, заставив их если не вернуться к росту, то хотя бы перестать пустеть. А если не спасут? И хватит ли денег на сотни таких районов?
Я не первый задаю эти вопросы. Своё место в дискуссии о российской и мировой пространственной политике они занимают уже не первое десятилетие: пустить на самотёк малые города и глубинку, бросив все ресурсы на развитие «полюсов роста», или держать курс на выравнивающее развитие, спасая фундамент российского расселения? И даже если выбор будет сделан, какими мерами проводить принятое решение в жизнь?
Кажется, все доступные меры ограничены и половинчаты. В чём я уверен, так это в том, что единого решения для всех 400 малых муниципалитетов России быть не может. В каждом придётся искать собственный компромисс между потребностью населения в социальной/инженерной/транспортной инфраструктуре и банальной нехваткой денег на то, чтобы качественно удовлетворить эту потребность.
...А может, деньги нашлись бы, если бы бюджетная система была устроена иначе, а государственные деньги не шли на то, на что они идут? Но это отдельный большой вопрос, на который не нам с вами отвечать.
последний пост получился душный и грустный, давайте немного повеселю вас гербом городского округа Новая Земля.
полярная сова и белые медведи комментариев не требуют, атом — это про ядерный полигон, где испытывали Царь-бомбу, а льдины, на которых стоят щитодержатели, имеют форму архипелага Новая Земля. по-моему, шик
полярная сова и белые медведи комментариев не требуют, атом — это про ядерный полигон, где испытывали Царь-бомбу, а льдины, на которых стоят щитодержатели, имеют форму архипелага Новая Земля. по-моему, шик
Forwarded from Александр
Карта захолустий России https://reissig.livejournal.com/21212.html
Livejournal
Анализ АТД России: 3) округа и районы вне территорий МА
Начало: 1 и 2 Теперь то что надо сократить или объединить. Смотрим следующие округа или районы (АТЕ-2): 1) АТЕ-2, не содержащие территории численностью населения более 10 тыс.чел., включаемые в метрополитенские ареалы (МА) и не содержащие территории, включаемые…
очень внимательно читаем, в следующем семестре у всех подписчиков зачëт по жж Райсиха, Баширова и Владимирова
Желтогорье
https://demreview.hse.ru/article/view/24294 мама я в телевизоре
Не могу не сказать большое спасибо прекрасным людям и крутым исследователям — Кате, Оле и Кириллу, взявшим челибобика, который в своë время просто вызвался помочь с обработкой данных, в авторский коллектив и давшим мне возможность сделать свой вклад в эту работу.
В этом году мы немножко в другом составе продолжаем заниматься исследованиями миграции и иногда собираем в Вышке семинары, чтобы рассказать, что у нас получается. Следите за новостями, примерно через месяц кое-что планируется.
В этом году мы немножко в другом составе продолжаем заниматься исследованиями миграции и иногда собираем в Вышке семинары, чтобы рассказать, что у нас получается. Следите за новостями, примерно через месяц кое-что планируется.
Эти святые люди сделали ещё и сервис по построению изохрон (линий равного времени в пути) на основе транспортного графа OSM: https://cogisdemo.dataeast.com/portal/truedrive/shapefiles. Можно подкручивать не только время в пути, но и вид перемещения (пешком, велосипед, легковой автомобиль, грузовик), вводить коэффициенты замедления и так далее.
Forwarded from Петербургский географ
Потрясающая карта населённых пунктов России с отключаемыми слоями от новосибирской компании «Дата Ист» (для примера, на скриншоте хутора). Кроме типов населённых пунктов можно посмотреть ещё и численность, и плотность населения.
via sevabashirov
via sevabashirov