Однажды одесского старца Иону, которого сегодня знают по пророчеству о «трех Пасхах», увидели плачущим. Оказалось, что церковное начальство наградило его медалью, а он сетовал, что теперь умалится его награда на небесах.
Как и много другое наша наградная система уходит корнями во времена Римской Империи, в которой был широкий и разнообразный ассортимент воинских поощрений.
Отличившимся вручали браслеты, наградное оружие, знамена, медали, но самыми почетными были разнообразные венки – coronae. Свои короны были для солдат, первыми вступивших на борт вражеского корабля, для тех, кто первым взошел на стену крепости или прорвался за частокол вражеского лагеря.
Изготавливались все эти награды из золота и серебра.
Но самой почетной у римлян была corona obsidionalis. Вручалась она военачальнику – консулу, легату и т.п. за спасение от смерти большого количества солдат, подразделения, обреченного на гибель. Например, за деблокирование осажденной крепости или прорыв из окружения.
Корону эту вручали простые солдаты общим решением. И представляла она собою венок, сплетенный солдатскими руками из полевых трав, оказавшихся под рукой. Иногда, если рядом было возделанное поле, в них вплетали пшеничные колосья.
И выше в римской армии не было награды.
Жестокие легионеры, истязавшие Христа, в насмешку имитировали этот венец, сплетённый из оказавшейся под рукой колючки. Он стал наградой тому, кто спас от смерти всё человечество.
Восприятие насильственной смерти за веру, как высшей награды, которая венчает земной путь праведника, выразил святой Игнатий Богоносец.
Когда из родной Сирии его конвоировали в Рим, чтобы там скормить хищникам на арене цирка, он более всего переживал, чтобы тамошние христиане не предприняли бы чего-нибудь для его освобождения. Игнатий отправил им специальное послание, строку из которого в моём поколении знают из дневника убиенного на Пасху 1993 г. оптинского иеромонаха Василия (Рослякова):
«Пшеница божия есьм, зубами зверей да сомлен буду».
Такой зверь в человечьем обличии, который раньше дрался в клетке на потеху толпе, на Троицу вошёл в ограду Покровского храма в Дербенте. Вошел, осторожно дождавшись когда у ворот снимут полицейскую стражу. Если бы нападение состоялось на несколько часов раньше, то жертв было бы больше.
Но зверя интересовало не количество. Зверь пришел за ним, отцом Николаем, и чтобы не перепутать даже сохранил в телефоне его фото.
Вы наверняка видели его: на фоне бело-голубого храма стоит уже не молодой, но крупный мужчина, статный и широкоплечий. Такой при случае и отпор может дать. Но отец Николай недавно перенес инсульт. И я видел его уже немощным и согбенным старцем, беззащитным перед зверями.
Это все не к тому, что орден мужества отцу Николаю дербентскому не нужно было давать. Нет. Разговор о том, кто нуждается в такой награде больше: те, кого награждают или те, кто награждает. Я думаю это нужнее вторым. Это нужно нашему государству. Так оно может прикоснуться к вечности.
Однажды одесского старца Иону, которого сегодня знают по пророчеству о «трех Пасхах», увидели плачущим. Оказалось, что церковное начальство наградило его медалью, а он сетовал, что теперь умалится его награда на небесах.
Как и много другое наша наградная система уходит корнями во времена Римской Империи, в которой был широкий и разнообразный ассортимент воинских поощрений.
Отличившимся вручали браслеты, наградное оружие, знамена, медали, но самыми почетными были разнообразные венки – coronae. Свои короны были для солдат, первыми вступивших на борт вражеского корабля, для тех, кто первым взошел на стену крепости или прорвался за частокол вражеского лагеря.
Изготавливались все эти награды из золота и серебра.
Но самой почетной у римлян была corona obsidionalis. Вручалась она военачальнику – консулу, легату и т.п. за спасение от смерти большого количества солдат, подразделения, обреченного на гибель. Например, за деблокирование осажденной крепости или прорыв из окружения.
Корону эту вручали простые солдаты общим решением. И представляла она собою венок, сплетенный солдатскими руками из полевых трав, оказавшихся под рукой. Иногда, если рядом было возделанное поле, в них вплетали пшеничные колосья.
И выше в римской армии не было награды.
Жестокие легионеры, истязавшие Христа, в насмешку имитировали этот венец, сплетённый из оказавшейся под рукой колючки. Он стал наградой тому, кто спас от смерти всё человечество.
Восприятие насильственной смерти за веру, как высшей награды, которая венчает земной путь праведника, выразил святой Игнатий Богоносец.
Когда из родной Сирии его конвоировали в Рим, чтобы там скормить хищникам на арене цирка, он более всего переживал, чтобы тамошние христиане не предприняли бы чего-нибудь для его освобождения. Игнатий отправил им специальное послание, строку из которого в моём поколении знают из дневника убиенного на Пасху 1993 г. оптинского иеромонаха Василия (Рослякова):
«Пшеница божия есьм, зубами зверей да сомлен буду».
Такой зверь в человечьем обличии, который раньше дрался в клетке на потеху толпе, на Троицу вошёл в ограду Покровского храма в Дербенте. Вошел, осторожно дождавшись когда у ворот снимут полицейскую стражу. Если бы нападение состоялось на несколько часов раньше, то жертв было бы больше.
Но зверя интересовало не количество. Зверь пришел за ним, отцом Николаем, и чтобы не перепутать даже сохранил в телефоне его фото.
Вы наверняка видели его: на фоне бело-голубого храма стоит уже не молодой, но крупный мужчина, статный и широкоплечий. Такой при случае и отпор может дать. Но отец Николай недавно перенес инсульт. И я видел его уже немощным и согбенным старцем, беззащитным перед зверями.
Это все не к тому, что орден мужества отцу Николаю дербентскому не нужно было давать. Нет. Разговор о том, кто нуждается в такой награде больше: те, кого награждают или те, кто награждает. Я думаю это нужнее вторым. Это нужно нашему государству. Так оно может прикоснуться к вечности.
BY Васильев Одесский
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from us
