Слушайте, а ведь "Звездные войны: Опорная команда" выглядит как вполне приличный приключенческий сериал! Для нынешнего состояния джедайской франшизы это прямо достижение. Шутка ли, напомнил "Большое космическое путешествие": не сюжетом даже, а отношением к своему маленькому зрителю. В пионерском сай-фае Валентина Селиванова тоже ведь были зачатки лирического приключения и мистического космотриллера — как у взрослых, только чуть-чуть полегче. Если подумать, детское кино и должно быть таким: все как у больших, но ставки пониже.

Режиссер, сценарист и идеолог "Опорной команды" Джон Уоттс утверждал, что черпал вдохновение из семейных фильмов восьмидесятых — типа "Гремлинов" и "Лабиринта". Вроде бы и детских, но иногда пугающих до усрачки. Разгуляться на полную Дисней ему, разумеется, не дал бы, но тень этого подхода — признания факта, что юный зритель тоже имеет право на испуг, риск, мысль — осталась. Детишки, случайно улетевшие со своей планеты в далекие-далекие галактические ебеня просто пытаются вернуться домой невредимыми. Сюжет житейский: если убрать из него элементы космооперы, то получится сериал про ребят из благополучного пригорода, случайно забредших в фентаниловое гетто. Вполне себе актуалочка.

Но главное — кажется, благодаря новому сериалу во вселенной ЗВ наконец-то начинает чувствоваться какой-то давно потерянный масштаб. Из-за регулярных гиперпрыжков и монтажных склеек галактика "Звездных войн" по размерам стала напоминать Самарскую область: бесконечности космоса в ней совсем не чувствуется. Но стоит бросить в эту среду не очередного избранного, а толпу школотронов — все сразу кажется большим, каким и должно быть. Пока вышли только две стартовых серии, судить только по ним не стоит. Но "Опорная команда" уже лучше "Аколита" — тот завонял помойкой еще в начале пилота.

Не читайте до обеда советских газет. После обеда тоже не читайте, ибо настроение портит. На волне сегодняшних новостей с Ближнего Востока вспомнил о существовании довольно посредственного фильма Андрея Кравчука "Однажды в пустыне". Изначально он должен был называться "Пальмира", но продюсеры вовремя заметили, что к Пальмире он не имеет примерно никакого отношения.

Решительно нечего сказать о кино, в котором единственным светлым пятном является Александр Робак. Да и то не испортили, потому что просто не мешали играть свою коронную роль — махрового батю с сурово-почвенническим взглядом. "Однажды в пустыне" не запомнился ни сюжетом, ни локацией. А еще в нем довольно неприятно изображены союзники в лице сирийской армии — так называемые "садыки", предпочитающие боевым действиям размеренное потягивание мате.

Но вообще этот эпизод как будто бы актуален текущим событиям, не находите? Только в неприукрашенной реальности Робака не оказалось.

Настроение игривое, так что захотелось пересмотреть «Комнату 237» — документалку 2012 года, в которой поклонники «Сияния» Стэнли Кубрика рассказывают о своих самых гениальных идиотских фанатских теориях. Режиссеру фильма Родни Ашеру удалось перевыполнить план по натягиванию совы на глобус: за полтора часа хрона можно потребить дозу бреда на грани с летальной.

Постоянный гость ночных эфиров History channel уверяет, что «Сияние» — это косвенное признание Кубрика в фальсификации высадки на Луну. Какие-то мрачные титаны активизма объявляют фильм секретным исследованием геноцида индейцев (теория строится на попавшей в кадр банке разрыхлителя теста) и метафорой на холокост (потому что Джек используют печатную машинку немецкого производства). Может, в этом и был изначальный план Ашера — показать, как фанатское сообщество преобразует свое увлечение в бесконтрольную фантазию. Но уже на двадцатой минуте, когда озвучивается пассаж с прикрепленного видео, становится понятно — никакая это не фантазия, но самый настоящий абстинентный синдром.

Не совсем про кино, но крик души. Второй день не могу отлипнуть от игры Indiana Jones and the Great Circle — приключенческой адвенчуры во франшизе, которую иначе как сгинувшей уже и не назовешь. Горстка бедолаг из студии MachineGames сделала то, что не смог многомиллиардный медиаконгломерат Walt Disney. Кинематографический пастиш «Колеса судьбы» скончался в безвестности (просто еще раз доказал, что «Королевство хрустального черепа» был так-то неплохим фильмом), а старомодный квест с загадками и избиванием нацистов вернул надежду на жизнеспособность археологического фэнтези.

Не то чтобы кинематограф настолько изменился, что ему стали чужды авантюрные приключения с налетом конспирологии начала прошлого столетия, «проклятия фараонов» и растворившегося в джунглях полковника Фосетта. Решать загадки и рушить тоталитаризм Голливуду все еще нравится, но вот эти старые герои портят всю малину. Хороший парень в шляпе-федоре (стиль Индианы Джонса еще на полвека продлил жизнь голливудских циников, которых так хорошо играли Хамфри Богарт и Рэй Милланд) кажется фокус-группам настолько же несвоевременным, как и каноничный Джеймс Бонд. Слишком много себе позволяет, в соло спасает мир от древнего зла, так еще и ежедневно с новой красоткой. Не говоря уже о маниакальном желании лезть куда не надо и заниматься экспроприацией народного достояния в странах третьего мира.

Может, поэтому доктора Джонса так упорно пытаются сменить на бриолинового хипстера (объект «Шайа Лабаф» признан неудачным и ликвидирован) или не слишком выдающуюся крестницу (в британских комедиях Фиби Уоллер-Бридж гораздо комфортнее). Они безопаснее с точки зрения социального одобрения. Но зритель не дурак, чувствует фальшь — сам жанр, взявший все лучшее от американских pulp-журналов устроен так, что ему необходим простой, советский мужик в шляпе. Без него какая-то муть пыльная получается.

Только попробуйте сказать, что эта интермедия к фильму «Пропало лето» не является самым крутым представлением артистов в советском кино. Еще и начинается так таинственно, будто это не комедия для школьного возраста, а трейлер к «Психо».

Кино-Театр.Ру пригласил поучаствовать в телеграм-сабантуе, посвященном дню рождения телеканала «КиноМульт» — посоветовать хорошее-доброе-вечное кино для семейного просмотра. «Пропало лето» подходит наилучшим образом. Дебютный фильм Ролана Быкова, в будущем автора авангардного «Айболита-66» и детского социального триллера «Чучело». Быков на этом проекте был чем-то вроде кризисного менеджера — пришел спасать забракованную редколлегией «Мосфильма» работу Никиты Орлова. Из уважения оставил его имя в титрах, и этим, быть может, сохранил тому карьеру — Орлов позже перейдет в касту «экспортных» режиссеров, будет снимать фильмы в сотрудничестве с японскими («Путь к медалям») и северокорейскими («Утомленное солнце») товарищами.

Сюжет о летних каникулах московских подростков в тихом городе Курепке — ну чисто советская комедия положений с элементами фарса, велосипедными гонками и милицией. Изобретательный и ненавязчивый рассказ о том, что ваши провинциальные тетушки могут оказаться классными. В отличие от вас, душных москвичей. «Пропало лето» — такой же продукт удивительного шестидесятничества, как и «Девять дней одного года» Михаила Ромма. Но только для зрителя помоложе — то есть без сигаретного дыма и лучевой болезни.

#киномультпраздник

Везде измена, трусость и обман. Еще и нет французской булки. Давеча на Ленфильме в рамках проекта «Мистический Кино-Петербург» показывали декадентский детектив Виталия Мельникова «Первая встреча, последняя встреча». Как обычно, все пропустил, но оно нестрашно — фильм доступен в Сети, только и ждет, когда его посмотрят.

Для Мельникова, режиссера с исключительно ленинградской, театрофицированной оптикой (не зря именно он наилучшим образом адаптировал к экрану пьесы Вампилова) игра в дореволюционный детектив — изысканная форма для высказывания о главной русской беде. Неудачливый частный детектив Чухонцев расследует заговор немецкой разведки, выкрадывающей в России изобретения. На родине для Кулибиных все двери закрыты: патентные бюро смеются в лицо народному гению, считая выдумки проявлением мужицкой дремучести. Изобретения и правда варьируются от гениальных до невообразимо нелепых, но где-то среди анекдотичных бронежилетов для голубей и механических тараканобоек скрывается никем не замеченное инженерное чудо. Русским на него плевать, а вот немцам пригодится. Особенно на пороге мировой войны.

Удивительный парафраз получился: в 1987 году предчувствие катастрофы заставляло людей с Ленфильма возвращаться к этой эстетике пира во время чумы и искать ответы на вопросы будущего в прошлом. Нравственный упадок начала века, автомобили Horch и нескрываемое распутство кафе-шантан, находятся в том же нравственном киселе, что и герои перестройки из фильмов «Друг» и «По траве босиком». На Руси все переменчиво, и только главные беды — чахотка да начальство — более-менее стабильны. Автор сценария «Первой встречи, последней встречи» — гениальный Владимир Валуцкий — будет нести этот троп до самой своей смерти в 2015 году. Его фирменной обреченностью пассионариев будут болеть многие отечественные фильмы и сериалы, от «Зимней вишни» до «Есенина» и «Адмирала».

А ведь сегодня сто лет со дня рождения Раджа Капура — наверное, самого главного индийского актера и режиссера. Настолько важного, что 14 декабря можно было бы объявить национальным праздником — днем кинематографа Индии. "Товарищ Бродяга" (так его окрестили в СССР) в одну каску сформировал ту специфическую конструкцию, которую мы сегодня называем несколько уничижительным словечком Болливуд.

Семейство Капуров — вообще та еще киномафия. Отец Раджа, Притхвирадж Капур, снимался начал в тридцатых, когда кино на хинди еще только зарождалось. В конце сороковых он притащил в индустрию своего старшего сына, потом среднего, потом, кажется, вообще все многочисленное семейство. Притхвирадж — он как Владимир Мономах, укрепил свое влияние в кино стилистическими реформами и династическими браками. Капуры породнились со всей элитой Болливуда. Сами стали Болливудом.

Радж Капур в качестве актера заложил традицию индийского народного архетипа, (не)удивительно похожего на раннего Чаплина. В качестве режиссера он утвердил высокий киностиль смешения комедии и социальной драмы. Вот, к примеру, его фильм "Господин 420" — на первый взгляд, легкая музыкальная комедия о неунывающем бедняке на пути к простой мечте: быть сытым и любимым. А потом в фильме случается такой сюжетный пердюмонокль, что комедия сваливается в лютую драму. Концовка — так вообще почти Достоевский. Неудивительно, что в СССР фильм тоже был весьма популярен. У него просто бомбический дубляж от киностудии Горького.

420 — это, если что, статья индийского УК. Поэтому городской фольклор закрепил этот номерок за всякими мутными личностями: мошенниками, темщиками и Остапами Бендерами.

Каким же все-таки кековым было британское телевидение восьмидесятых — не телек, а один сплошной "Монти Пайтон". Хотя комикам из труппы The Goodies это сравнение могло бы показаться оскорбительным: они с "Питонами" хоть и были давними друзьями, но открыто конкурировали. По сути, они делали одно дело — доводили реальность до абсурда на деньги английских налогоплательщиков.

Только The Goodies, есть такое чувство, были приземленнее и потому их высмеивание британской нормальности чуть понятнее для зрителя вне контекста. Вот, к примеру, культовый рофл из из их одноименного телешоу, посвященный писателю-фантасту Артуру Кларку. Это для нас он автор "Космической одиссеи", а соотечественникам Кларк запомнился еще и тем, что вел на Би-би-си бесчисленное множество программ про всякую паранормальную фигню — призраков, НЛО и тайны древних цивилизаций. Собственно, фирменный цинизм Кларка, исследующего издевающегося над мифами стал основой для эпизода Big Foot. В нем Кларк с лицом смагджека берется доказать, что снежного человека не существует, пока тот трется у него прямо за спиной.

В финале эпизода шоу Артура Кларка отменяют. В связи с тем, что все это время не существовало его самого. Ну полное трололо.

Кино-Театр.Ру назвал самые популярные фильмы и сериалы года. Среди фильмов года в топе (ожидаемо) «Мастер и Маргарита». А в десятке (неожиданно) экранизация книги Проханова «Позывной "Пассажир"».

Но настоящий фарш творится в топ-10 сериалов, там самый подлинный срез великого русского медиума. «Мосгаз», «Молодежка» и непознаваемый разумом мастодонт эфира — сериал «Невский». Решил посмотреть, что же там такое творится, раз он на самой вершине зрительского рейтинга.

Довольно приличный сериал про питерских ментов — плоть от плоти телеканала НТВ. Но хотелось бы посмотреть в глаза человеку, придумавшему снабдить сцену пьянства на рабочем месте саундтреком из игры «Рандеву с незнакомкой». И вот гадай теперь — просто что-то набрынчали от балды или это хитрая отсылка на первую строчку из песни «Кишки» рэп-коллектива «Красное дерево».

Удивительная история о том, как два мужика средних лет мощно задолбались, навсегда изменив жанр ситкома. При том факте, что оба они не были связаны с производством сериалов примерно никак.

Следите за руками. 17 декабря 1967 года премьер-министр Австралии Гарольд Холт (известный любитель рыбалки) оставил рабочие дела и решил провести выходные в пляжном домике на берегу океана. Настроение у политика было неважное: несколько месяцев его одолевала депрессия и проблемы со здоровьем. Усугублялось все усталостью от работы и зависимостью от морфина. По дороге на место отдыха премьер-министр предложил своим товарищам ненадолго остановиться у пляжа, где он любил плавать. Погода была так себе, но Холт зашел в воду, не испугавшись сильных волн. И пропал. Больше его никто не видел.

Странное исчезновение Гарольда Холта тут же стало главной темой австралийской прессы. Говорили, что он утонул, не справившись с коварным подводным течением. Что его убили агенты ЦРУ или выкрали спецслужбы Китая. Но «каноничной» конспирологической теорией стала фальсификация смерти. Мол, Холт просто так устал от парламентской рутины и нелюбимой жены, что прикинулся мертвым. Утверждали, что на самом деле он спокойно доживает свой век где-то на необитаемом острове, жаря барбекю и попивая джин с тоником.

Спустя семь лет ситуация повторилась на другой стороне света. Вдохновившись примером Холта, экс-министр авиации Великобритании Джон Стоунхаус тоже решил пропасть без вести. Зайдя в воду на пляже в Майами, он так и не вернулся назад. Спасатели не смогли его найти, объявили политика мертвым. На самом деле он уже был на полпути к Австралии, где его ждала любовница. Засранца поймали через несколько месяцев, причем случайно. Вернули на родину и посадили в тюрьму, потому что инсценировка своей смерти — это мошенничество. Ну, еще есть подозрения, что Стоунхаус не просто на голову больной, но еще и шпион Чехословакии в правительстве.

Через год после поимки Стоунхауса британский писатель
Дэвид Ноббс, вдохновившись его историей, пишет комедийную повесть «Падение и взлёт Реджинальда Перрина» — историю менеджера средних лет, которого все заколебало. Основанный на цикле книг Ноббса одноименный сериал заложил фундамент целого поджанра ситкомов про грустных мужиков, задавленных судьбою. Они ненавидят свою работу, устали от жены, их бесит теща и дети. Все, что им нужно — поскорее умереть. В общем, теперь вы знаете, где нужно искать корни Гены Букина.

Оказался в приятной компании критиков честной судьбы, рассказывающих о любимых российских сериалах года. Моя тройка такая:

1. «Юг». Просто хочется уже разумного, доброго и вечного, а не вот это все. К счастью, у российского кино есть Иван Соснин — не режиссер даже, а квинтэссенция добра в человеческом обличии. Главный в этом году сериал-антистресс (и красочная реклама внутреннего туризма), вселяющий надежду, что все у нас обязательно будет хорошо: коллективный ПТСР обязательно будет преодолен, ссоры меж собою забудутся, и мы все дружно предпочтем коньяку утренние пробежки.

2. «Лихие». Логичный итог коллективной национальной хронофобии: стремление смотреть на «лихие девяностые», ужасаться и порою восхищаться ими делает жанр криминального сериала бессмертным. «Лихие» Юрия Быкова не открыли Америку ни в жанре, ни в режиссерском стиле их автора: каноничная «жесть как она есть», этим все сказано. С другой стороны, кто, кроме Быкова, в принципе мог довести высокий бандитский стиль до предела, сделав самый жестокий аттракцион насилия года? Находясь в оппозиции к «Детям перемен», «Слову пацана» и «М!Д!Ж!», эпоху так или иначе романтизирующими, «Лихие» смотрятся как золотая коллекция эпизодов «Криминальной России» — тем и ценны.

3. «Первый номер». Сергей Минаев, автор книг о грязном реализме жизни столичного топ-менеджмента и экс-главред русского Esquire, издевается над самой сутью жанра толстого журнала про «правильный» лайфстайл, в России двадцатых превратившегося в невозможный карго-культ с прославлением мимолетных трендов, убогих селебрити-однодневок и калькирования woke-культуры. В «Первом номере» этой шизофрении берется противостоять самоуверенный бумер (Евгений Цыганов), пытающийся культивировать в своей порочной редакции любовь к Высоцкому и неприятие феминитивов. Все очень в духе позиции самого Минаева, воспылавшего ненавистью к миллениалам — «бородатым детям», убивающим своим инфантилизмом все, к чему прикоснутся. Позиция автора может вызывать споры, но качество ее подачи бесспорно. У нас уже был хороший индустриальный сериал про анонимный Telegram («Просто представь, что мы знаем»), теперь есть аналог и про печатную прессу. Еще и с Цыгановым, который блестяще воплощает антигероя нашего времени.

Ни одного попадания в топ-5. Опять не смог выбраться из своей внутренней клоунской империи. Ну да пофиг, так чувствую.

Давно дело было. В секретной рюмочной на станции метро "Елизаровская" пахло кислыми щами и одеколоном "Красная Москва". Сизый дым сигарет дрожал под потолком, облизывал запотевший кокпит буфета — будто стремился добраться до сложенных рядком бутербродов: с сыром и рыбой подозрительных оттенков. Ничто кроме дыма не смело двигаться в этом унылом пространстве. Замерли в траурном спокойствии столики и бутылки, одноразовые стаканчики и мухи. Даже звуки были подозрительно приглушенными. Наверное, так и должно ощущаться посмертие.

К барной стойке тянулся ручеек из колченогих работяг с ближнего завода. С хорошо скрываемым достоинством, соблюдая порядок, они подходили к кассе, сбрасывали отягощавшую карманы мелочь в пластиковый лоток и получали взамен дурманящее зелье — после совершения ритуала разбредались по углам, предвкушая томное забытье. Коньяк был холодный, водка — напротив, теплая. "Просит душа — налей. Нет — пересиль себя", — уверенно твердил человек из телевизора. Посетители рюмочной повторяли этот лозунг беззвучно, дрожащими от обреченности ртами.

Это было очень интеллигентное сообщество — нечто по типу клуба "Диоген" из рассказов про английского сыщика. Все знали свое место на этом клиросе. Кроме одного, совершенно случайного человека, забредшего в рюмочную по нелепому стечению обстоятельств. Чужеродное этому миру тело явилось неожиданно, одновременно со вскриком кукушки в часах. Нарушив все нормы этикета, оно известило о своем прибытии громким приветствием. Первый красный флаг преодолели быстро, настал черед второго — пришлый уверенно достал из кармана не горсть монет, а свеженькую купюру с изображением развалин Херсонеса. И заказал не водку или коньяк — ну на худую портвейн — а пива. Рюмочная коллективно заиграла желваками. Пиво нашли в подсобке, запыленное, наверное, оставленное там еще Иоанном Крестителем. Сдачу с двухсот не дали — не потому что не было, но из нескрываемой враждебности.

Но тело не понимало намеков. Вцепившись в свою бутылку, оно устроило гастроли по углам в поисках компании. Фальшиво улыбалось, совращало работяг дорогими сигаретами — словом, жаждало компании. Просило сделать погромче телевизор, напевало себе под нос романсы. Наконец, оно выискало в жертвы самого беспомощного — небритого мужичка, прятавшего в глазах синильные слезы. Встало рядом, село на уши — и начало вещать хорошо поставленным голосом комсомольца.

Его долго терпели, минуты три. Не гоже осквернять храм кровью, даже если это кровь врага. Паства цедила зелье, сжимала кулаки до белых костяшек. Искорки электричества забегали по пожелтевшим стенам. Все, как единый организм, приготовились к прыжку. Последняя капля терпения готовилась покинуть души этих мирных людей.

— А знаете, как называется сеть частных клиник в Аду? — спросил чужак ни у кого, но как бы у всех, и расплылся в омерзительно дружелюбной улыбке. — БафоМед!

Он ждал одобрительного смеха, должно быть. Первым не выдержал несчастный с заплаканными глазами. Неизвестно, откуда в этом тщедушном теле обнаружилась сила. Удар был глухим, как по крышке гроба — салютом взлетели к потолку зубы. Это признали за сигнал, сорвались с места люди-эритроциты, спешившие защитить место силы от атаковавшего его зла. В мгновение все пришло в движение: демона из внешнего мира пиздили тупоносыми ботинками, ему выкручивали уши, рвали одежду. Пустынь огласил нечеловеческий рёв.

Статичной оставалась одна фигура под телевизором, коротавшая вечность в компании шкалика "Стрижамента". Склонив голову и не обращая внимания на поднявшийся грай,
Андрей Золотарев писал на салфетках новый сериал. Уже набралось на два сезона.

Пора бы уже искусствоведам всерьез задуматься о научном обосновании фронтирной анимации соцблока. Как-то так получилось, что самые авангардные эксперименты в анимации преимущественно делали не в центре Варшавского договора, а на приграничье. На "Узбекфильме" рисовали "Будет ласковый дождь", Роберт Саакянц трудился в Ереване. А забористую притчу о милитаристической сущности технического прогресса сделали в Чехословакии.

Это я, разумеется, о "Крабах" Вацлава Мергля — чешского аниматора не от мира сего, взявшегося экранизировать рассказ советского физика Анатолия Днепрова "Крабы идут по острову". Роботы в виде ракообразного научены питаться металлом и размножатся — человечество по сути сотворила идеальную военную машину, которая очень быстро обретает признаки новой, смертельно опасной формы жизни.

Мергль, будучи представителем популярнейшего в Чехии жанра коллажной анимации, сделал штуку, которая своеобразно перекликается с анимационной техникой Терри Гиллиама, но вместо абсурда добавляет в нее моднейшую для социалистической анимации идею фатальности гонки вооружений. Настолько крипи, что временами глаза на лоб лезут. "Крабы" остались неизвестны массовому зрителю, но знатоки анимации их нежно любят. В заставке к аниме "Дандадан" на творение Мергля есть прямые визуальные отсылки — вот он, признание потомков! Самому аниматору, впрочем, вряд ли есть до этого дело. Он давно на пенсии, почитывает Борхеса и растит бонсаи.

Ай, ой. Простите за позднее включение. Ребята из @cinemaroutine опубликовали субъективные итоги 2024 года.

В них есть и моя заметочка об очень прикольном фильме «Контакты». В этом году это, пожалуй, самый самобытный фильм, продолживший отечественную традицию сай-фая — того самого, со хтоническим лицом. Он есть в онлайне, посмотрите обязательно.

Автор «Уоллеса и Громита» Ник Парк явно смотрел тизеры лайв-экшн ремейка «Белоснежки».

Хотя от «Побега из курятника» с cgi-курами никто бы не отказался. Гарантирую, это стало бы визитной карточкой современного кино.

Если пересадить Ипполита с заливной рыбы на двести грамм кимчхи — получится странно, но прикольно. Оказывается, какой-то герой невидимого фронта несколько лет назад нашел и выложил в Сеть северокорейский двухсерийный телефильм "Желаем счастья!". Как вы уже догадались по подводке, это нелицензированный ремейк "Иронии судьбы", сделанный в 2001 году.

Фильм Рязанова в КНДР тоже показывали, но идеология чучхе не разрешает делать иностранный фильм главным событием новогоднего эфира. Так что пришлось переснимать на свой лад. Врач Женя Лукашин превратился в инженера Чун Хака, Ипполит — в бесячего аппаратчика, работающего в северокорейском внешнеторговом ведомстве. Пхеньянский Лукашин спутал дома и приперся не туда, в итоге разрушил планы мажора на женитьбу с красавицей Мон Нан.

Если хочется новогоднего фильма с привкусом железа, то "Желаем счастья!" подходит идеально: он одновременно дико смешной, глупый и жуткий, как Зловещая долина. В начале нулевых КНДР все еще не оправилась от катастрофического голода, жертвами которого (по самым радикальным оценкам) стали 3 млн человек. Поэтому в новогоднем фильме с каким-то особенным трепетом показывают еду: апельсины, мясо, какие-то мрачные котлеты... А главные герои то и дело проговаривают, что надо уезжать из благополучного Пхеньяна в далекий северный край Тэхондан — там как раз ударно строятся колхозы, призванные накормить голодающую страну экзотичным овощем картошкой. В этом смысле корейская "Ирония судьбы" — бесценный документ страшной эпохи "Трудного похода", со всеми присущими ему нежностью, бедностью и натянутым оптимизмом.

Операторская работа — отдельный вид искусства в духе великих северокорейских режиссеров Тар Ан Тин и Гай Ри Чи.

Мы в той точке бифуркации, где нарисованные польские школьники, девочки-олени и коллаба DnD c поваренной книгой Елены Молоховец (sic!) в разы интереснее некоторых западных сериалов. «Задачу трех тел» от Нетфликса не было сил даже до середины дотошнить, а идеологически схожий с ним «О движении Земли» — пожалуйста, дайте два, еще один заверните с собой.

«Покебол с предсказанием» пригласил рассказать о любимых аниме 2024 года. К сожалению, новогодний эпизод «Убойной силы» под названием «Год глухаря» в него попасть никак не мог, пришлось поднапрячь мозги и назвать что-то более актуальное. Масштабные итоги лежат на Дзене. С наступающим, не болейте!

С наступившим!

Счастья, здоровья, любви, веры. И помните, что чрезмерное употребление алкоголя вызывает Данилу Козловского с гранатой.

Возрадуйтесь, к финалу создатели «Первого номера» таки вспомнили, что снимают не мелодраму, а ироничное драмеди об алкоголизме в российской журналистике. К середине сериала об этом уже можно было и подзабыть.

Советский мэтр (Леонид Ярмольник) и его прихвостни (Сергей Минаев и пьянющий Александр Цыпкин) играют в русскую народную игру — «подводную лодку» жд-edition. Собственно, ради таких сцен сериалы Клима Козинского и стоит смотреть.

Вайбы «Ширли-Мырли» с комнатой-вагоном — мое почтение.

Эх, сейчас бы в санаторий для работяг при Москворецком РУВД…

В последний день затянувшихся выходных наткнулся на документальный сюжет, созданный на ЛСДФ (Лендоке) в 1979 году. «Нет пьянству!» Олега Лучинина выполнен в жанре сатирического процедурала — вроде бы про советские вытрезвители рассказывают, но мимоходом про экзистенциальность культуры советского пьянства.

Лучинин — тот еще драматург, с фигой в кармане. Умудрился ввести в документальный сюжет о прелестях вытрезвителя (только посмотрите — у них там и камеры, и столовая, и телетайп) историю пьяненького прораба, которого решили прилюдно постыдить. А он взял, да и каяться отказался — зато выдал на гора программный спич о влиянии коньяка и водки на социалистическое хозяйство. «Каменщик не положит камень, если с утра не примет свою дозу» — есть в этом что-то от лозунга, хоть сейчас на транспарант.