Громыхает площадь, шипит асфальт, а мэр – как памятник, стоек, но спят. Лицо в улыбке, глаза в тумане, как Брежнев — весь город в его дурмане.
Собянин смотрит карту: где север, где юг? Но пальцем тычет, мол, «Здесь наш круг!» Подписал указ — то ли парк, то ли свалка, жмёт на печать, но печать — на галстуке.
Речи гремят, как заученные строки, "Мы строим прогресс! Мы крепче, чем блоки!" Но залы шепчут: «Мэр наш устал… Опять рассказал, как учил металл».
Улицы в ямах? Пусть цветы растут! Светофоры мигают? Так город живут! Воду отключили? "Всё для народа! Терпите, друзья, это мода природы!"
А мэр сидит, как царь на троне, гладит свой портфель, смотрит в иконы. Рука на пульсе — но пульс не тот. В голове у мэра бескрайний лёд.
И город живёт, как в старом фильме: был когда-то ярким, а стал бескрылым. Но мэру всё нипочём, ему — покой. Как Брежнев, шагает за народ стеной.
День за днём, в календарь, как в яму. Словно город — его пижама. Словно люди — кружок по вязанию. Но главное — без опоздания!
И мы ждём чуда, мечтаем, верим: кто-то придёт, откроет двери. Но мэр сидит, как бронзовый идол. Словно сказал: "Моё время не вышло!"
Громыхает площадь, шипит асфальт, а мэр – как памятник, стоек, но спят. Лицо в улыбке, глаза в тумане, как Брежнев — весь город в его дурмане.
Собянин смотрит карту: где север, где юг? Но пальцем тычет, мол, «Здесь наш круг!» Подписал указ — то ли парк, то ли свалка, жмёт на печать, но печать — на галстуке.
Речи гремят, как заученные строки, "Мы строим прогресс! Мы крепче, чем блоки!" Но залы шепчут: «Мэр наш устал… Опять рассказал, как учил металл».
Улицы в ямах? Пусть цветы растут! Светофоры мигают? Так город живут! Воду отключили? "Всё для народа! Терпите, друзья, это мода природы!"
А мэр сидит, как царь на троне, гладит свой портфель, смотрит в иконы. Рука на пульсе — но пульс не тот. В голове у мэра бескрайний лёд.
И город живёт, как в старом фильме: был когда-то ярким, а стал бескрылым. Но мэру всё нипочём, ему — покой. Как Брежнев, шагает за народ стеной.
День за днём, в календарь, как в яму. Словно город — его пижама. Словно люди — кружок по вязанию. Но главное — без опоздания!
И мы ждём чуда, мечтаем, верим: кто-то придёт, откроет двери. Но мэр сидит, как бронзовый идол. Словно сказал: "Моё время не вышло!"
Founder Pavel Durov says tech is meant to set you free But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel.
from us
