Юлия Витязева

За год до моего рождения в Одессе, в парке Горького (тогда он назывался Ленинского комсомола) установили Ту-104Б.

Настоящий! Внутри которого работал детский кинотеатр.

Это было чудо! Настоящий самолет в парке у твоего дома!

Я до сих помню, как он пах. И как там все было внутри.

В 84-м кинотеатр работать перестал и для нас главным развлечением стало бегать по трапу и заглядывать в иллюминаторы, вытирая собой все слои пыли, которые за день оседали на Тушке.

В 89-м самолет сгорел. Поджог устроили какие-то пьяные придурки. И мы всем двором пошли смотреть, как останки самолета сносит бульдозер.

Наш рев, наверное, было слышно на соседних улицах. Потому что вместе с самолетом сносили кусочек нашего детства, которое так или иначе крутилось возле этого самолета и которое, казалось, уже никогда не будет прежним.

Со временем горечь этой утраты притупилась, а затем и вовсе прошла.

Но я всю жизнь помню и этот самолет, и его запах, и как мне было больно, когда его сносили.

Не знаю, расстроены ли одесситы тем, что скоро в городе снесут памятники тем, кем нужно и должно гордиться. Вряд ли это событие как-то изменит их жизнь в лучшую сторону. И вряд ли они хоть сколько-нибудь будут противиться этому вандализму.

У меня же сейчас такие же ощущения, как тогда, 35 лет назад, когда я маленькая стояла и плакала, интуитивно чувствуя, что у меня отняли что-то очень важное в моей жизни.

А ведь это был всего лишь самолет…

www.group-telegram.com/us/vityzeva.com/109551

24.0K viewsedited  Sep 24 at 13:41

За год до моего рождения в Одессе, в парке Горького (тогда он назывался Ленинского комсомола) установили Ту-104Б.

Настоящий! Внутри которого работал детский кинотеатр.

Это было чудо! Настоящий самолет в парке у твоего дома!

Я до сих помню, как он пах. И как там все было внутри.

В 84-м кинотеатр работать перестал и для нас главным развлечением стало бегать по трапу и заглядывать в иллюминаторы, вытирая собой все слои пыли, которые за день оседали на Тушке.

В 89-м самолет сгорел. Поджог устроили какие-то пьяные придурки. И мы всем двором пошли смотреть, как останки самолета сносит бульдозер.

Наш рев, наверное, было слышно на соседних улицах. Потому что вместе с самолетом сносили кусочек нашего детства, которое так или иначе крутилось возле этого самолета и которое, казалось, уже никогда не будет прежним.

Со временем горечь этой утраты притупилась, а затем и вовсе прошла.

Но я всю жизнь помню и этот самолет, и его запах, и как мне было больно, когда его сносили.

Не знаю, расстроены ли одесситы тем, что скоро в городе снесут памятники тем, кем нужно и должно гордиться. Вряд ли это событие как-то изменит их жизнь в лучшую сторону. И вряд ли они хоть сколько-нибудь будут противиться этому вандализму.

У меня же сейчас такие же ощущения, как тогда, 35 лет назад, когда я маленькая стояла и плакала, интуитивно чувствуя, что у меня отняли что-то очень важное в моей жизни.

А ведь это был всего лишь самолет…

BY Юлия Витязева