В последние десятилетия постоянно раздаются слова о том, что в своих художественных произведениях Достоевский конечно велик, но вот «Дневник писателя», где он открыто высказывал свои политические воззрения на острые и злободневные вопросы, это чуть ли не провал, там он отпетый мракобес, националист и реакционер.

Преимущественно это высказывают либеральные исследователи Достоевского и таковых, как ни странно, много, если не большинство. Им очень не нравятся все эти мысли о мессианстве русского народа, о его глубинной вере, критика западных начал в русской жизни, высказывания о поляках, евреях и проч.

Но Достоевский един, совершенно невозможно отделить художественное от публицистического. И там, и там он выражает себя полностью, используя разные языки. «Дневник писателя» - это предтеча современного политического блога, в котором не только хроника событий, но их осмысление.

«Дневник писателя» Достоевского – это ответ всем тем, которые в современной ситуации, пытаясь отстраниться от события СВО, лицемерно заявляют, что философия вне политики, искусство вне политики, литература вне политики и т.д.

То, что происходит сейчас – не политика, это жизнь, это глубочайший нравственный выбор, который стоит перед каждым человеком, живущим здесь, использующим русский язык и ресурсы страны, которая дала ему все. И тот, кто говорит, что он вне политики, и хочет заниматься «чистым» искусством, тот вычеркивает себя из жизни, из искусства, из истории. Они должны заниматься своими «чистыми» делами за пределами страны и на другом языке.

Достоевский как раз показал, что значит политика, и что значит быть настоящим гражданином и патриотом, что значит, соучастие в жизни и судьбе своего народа. «Дневник писателя» сегодня должен быть настольной книгой для всех, кто хочет понять, что с нами происходит, и что делать.

Был такой комментарий на пост о либеральных исследователях Достоевского: «Хватит уже всех подряд называть либералами...»

Некоторые пояснения. В русской философской и политической культуре с 19 в. слово либерал претерпело значительные изменения. Но ядро, выявленное Достоевским и Леонтьевым, неизменно. Это западничество и антирусскость. В разной пропорции, с разной интенсивностью. Не всегда конечно западничество – это прямое отрицание русского, и антирусскость не всегда преклонение перед западным. Но они глубоко взаимосвязаны.

В современном словаре русского культурного самосознания либерал – это эвфемизм русофоба. И это жестко, так вот сложилось и уже наверное навсегда. Конечно, с различной градацией: от оголтелой русофобии предателей, призывающих к поражению России (таких все-таки немного) до значительного количества ожидающих «лучших времен» (чиновники, преподаватели вузов, деятели культуры и т.д.). Все это будет естественно исчезать «как с белых яблонь дым» по мере пробуждения и углубления национального самосознания. И не в последнюю очередь с помощью русской философии – основной хранительницы русского самосознания.

Либерализм во всех его смыслах окончательно дискредитировал себя в России за последние десятилетия. Когда с развалом Союза либералы пришли к власти, то думали, что Россия – это территория, на которой проживает русскоговорящее быдло-население, которое можно вскармливать всякими западными отходами. Но они жестко ошиблись: оказывается, здесь духовная традиция и народ со своими ценности и святынями, за которые он готов отдавать жизнь.

Вот почему СВО оказалось для либералов шоком и потрясением. Потому что она разрушила все их устои, и они дружно заголосили, что они против войны, за мир и т.д. Не думали они, что русский народ жив и способен на подвиг самопожертвования. И это фатальное поражение либерализма в России, где у него нет никакого будущего.

https://telegra.ph/Sineokaya-pro-situaciyu-v-IFRAN-01-18

Вопрос с ИФ РАН и вообще с философией продолжает тревожить «неравнодушных» иноагентов

«Я не анатом русского языка, я только любовник русской речи» - написал Бальмонт в удивительной по силе проникновения в «солнечную основу» русского духа (как он сам ее называл) в статье «Русский язык».

В этих словах при всей нелюбви к слову «методология», именно методология постижения и языка, и культуры, и народного русского духа.

Что такое анатом в данном случае? Это аналитик, исследователь, эксперт, историк, знаток и т.д. И как много сегодня историков русской философии, например, или аналитиков политических процессов! Как много исследователей русской культуры и военных экспертов!

Любят ли они предмет своего исследования, как любит Бальмонт русскую речь? Может быть не правомерное сравнение, и все же.

Нельзя познать предмет, например, русскую философию, только лишь занимаясь историческими ее реконструкциями. Русская философия, как ее ни изучай, так и останется непостижимой загадкой для исследователей, как и человек для антропологов, культура для культурологов, политика для политологов и т.д.

Вот чего сегодня не хватает, так это истинного понимания предмета. Слишком много знания и слишком мало понимания, потому что слишком мало любви. Поэтому практически нет никакого понимания того, что с нами сейчас происходит. Не надо быть пророком, провидцем, достаточно изменить точку зрения познания на целостное воспринятие, в основании которого любовь к предмету.

Но научить любви нельзя, нельзя заставить любить родину, язык культуру, других людей. Но зато отучить любить можно. Это легко. И вот сейчас мы во многом пожинаем плоды того, что отучили любить Россию, русскую культуру, русскую философию, все русское. Любить просто, без анализа, без «критики», без допросов. Любить детской наивной любовью. Просто потому что это родное, и это свято.

Можно ли вернуть утраченное воспитанием и просвещением? Лишь отчасти. Слишком полагаться на внешние меры бесполезно. Нужно что-то еще. Нужно искать больной нерв русской народной души, живой, страждущей, скорбящей и болящей. И воздействовать на него. Но для этого нужно быть уверенным, что есть народ и, что у него есть душа.

О ценности «мирной» жизни

Мир – добро, война – зло. Самоочевидность этого тезиса, кажется, не требует никаких доказательств. Точно так же как и высказывание, что смерть – зло, а жизнь благо. Конечно, эти естественные установки обыденного сознания во многом истинны, и люди в своей массе просто не смогли бы жить с обратным знаком.

Однако, эти тезисы содержат себе не полную правду, они не являются абсолютно истинными высказываниями. Относительная ценность жизни, как и относительное зло смерти было показано множество раз в литературе, основанной на примерах из жизни. Сама жизнь часто говорит о том, что она не высшее, и бывают ситуации, когда (суицид исключен, разумеется) смерть предпочтительнее жизни. Достаточно только вспомнить смерть христианских мучеников и героев Великой отечественной войны, как гуманистическая парадигма ценностей осыпается.

То же и с войной. Достоевский, Бердяев, Булгаков и многие русские писатели и философы очень глубоко размышляли о т.н. «мирной» жизни, о ее достоинствах и недостатках.

Прежде всего, нужно сказать, что то, за что отрицают войну (смерть, страдания, болезни) – все это всегда с лихвой присутствует и в мирной жизни. Только все эти бедствия в ней размазаны, погружены в трясину часто совершенно бессмысленной и однообразной рутины, и поэтому не так в ней заметны.

На войне же они даны в концентрированном и обнаженном виде, и в этом смысле война честнее мирной жизни, поскольку все ее язвы обнажает моментально и без прикрас. Истина жизни, человеческой, земной, такой как она есть, все это на войне открывается нелицемерно, в своем подлинном виде. И тогда появляется возможность не блуждать в долгих лабиринтах исканий смысла жизни, проходя через различные искусы и соблазны в миру, но увидеть истину непосредственно.

К тому же в мирной жизни, как это ни горько осознавать, человек портится, портится нравственно. И когда постоянно моралисты в ужасе восклицают «О времена, о нравы!», то они ужасаются той нравственной порче, которая образовалась именно в мирное время.

Парадоксалист Достоевского говорит: «Великодушие гибнет в периоды долгого мира, а вместо него являются цинизм, равнодушие, скука и много - много что злобная насмешка, да и то почти для праздной забавы, а не для дела. Положительно можно сказать, что долгий мир ожесточает людей. В долгий мир социальный перевес всегда переходит на сторону всего, что есть дурного и грубого в человечестве, - главное к богатству и капиталу. Долгий мир производит апатию, низменность мысли, разврат, притупляет чувства. Наслаждения не утончаются, а грубеют». В таком же духе размышлял и Бердяев и многие другие.

Это не апология войны, и тем белее не призыв к ней. Просто необходимо избавляться от розового пацифизма и либерализма, за которым безмыслие, трусость и желание мелких удовольствий. Как раз все то, что и губит жизнь и ее высшие начала.