Прочитал The Russians in Ethiopia: an Essay in Futility (Русские в Эфиопии: эссе о тщетности), изданную в 1958 г польским юристом и журналистом Чеславом Йесманом (1912-1987).
Основной фокус книги – международная политика, Ашинов, Леонтьев, в общем довольно известные вещи. Но интересно, что у автора очень взвешенный и даже язвительный взгляд на эти события, и он уделяет большое внимание идеологии, стоявшей за попыткой экспансии Российской Империи в Эфиопию.
Другое достоинство книги, что в ней можно услышать голоса очевидцев. С 1950 по 1955 Йесман работал в университете Аддис-Абебы, и имел возможность общаться с некоторыми из них. Например, он рассказывает байку про то, как Леонтьев украл у Менелика кольцо; как Сенигов, когда у него кончались деньги, нанимался проводником к другим иностранцам, а в путешествиях не прекращал пить, рисовать и говорить о религии – эти истории, к сожалению, проскальзывают только мельком. Даже о своих информантах Йесман почти ничего не сообщает.
Среди них меня особенно заинтриговал "болгарин полвека проживший в Эфиопии" Н.Н. Павлов. Во-первых, видимо, он был главным устным источником книги, во-вторых, он хранил коллекцию картин Сенигова. Но пока я не могу даже сказать, что стоит за инициалами "Н.Н."
Кончается книга так: Немногочисленные остатки первой «белой волны» русской миграции все еще сохраняются в Аддис-Абебе, а с 1945 года к ним присоединились некоторые русские перемещенные лица. Похоже, что все они обречены на бесплодное вымирание, подобно огромным ящерам юрского периода, которые, как говорят, все еще существуют в самых отдаленных уголках Эфиопии🤣
Прочитал The Russians in Ethiopia: an Essay in Futility (Русские в Эфиопии: эссе о тщетности), изданную в 1958 г польским юристом и журналистом Чеславом Йесманом (1912-1987).
Основной фокус книги – международная политика, Ашинов, Леонтьев, в общем довольно известные вещи. Но интересно, что у автора очень взвешенный и даже язвительный взгляд на эти события, и он уделяет большое внимание идеологии, стоявшей за попыткой экспансии Российской Империи в Эфиопию.
Другое достоинство книги, что в ней можно услышать голоса очевидцев. С 1950 по 1955 Йесман работал в университете Аддис-Абебы, и имел возможность общаться с некоторыми из них. Например, он рассказывает байку про то, как Леонтьев украл у Менелика кольцо; как Сенигов, когда у него кончались деньги, нанимался проводником к другим иностранцам, а в путешествиях не прекращал пить, рисовать и говорить о религии – эти истории, к сожалению, проскальзывают только мельком. Даже о своих информантах Йесман почти ничего не сообщает.
Среди них меня особенно заинтриговал "болгарин полвека проживший в Эфиопии" Н.Н. Павлов. Во-первых, видимо, он был главным устным источником книги, во-вторых, он хранил коллекцию картин Сенигова. Но пока я не могу даже сказать, что стоит за инициалами "Н.Н."
Кончается книга так: Немногочисленные остатки первой «белой волны» русской миграции все еще сохраняются в Аддис-Абебе, а с 1945 года к ним присоединились некоторые русские перемещенные лица. Похоже, что все они обречены на бесплодное вымирание, подобно огромным ящерам юрского периода, которые, как говорят, все еще существуют в самых отдаленных уголках Эфиопии🤣
But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said.
from vn
