ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Надо всем вспомнить о чем писали в сети в первые дни войны: оптимисты читают “В стальных грозах Юнгера”, пессимисты читают “На Западном фронте без перемен”, а реалисты читают “Бравый солдат Швейк”. Я тогда написал, что реалистам следовало бы почитать “Капитальный ремонт” Леонида Соболева. На что мне ответили, что “Капитальный ремонт” стоило бы почитать, но все равно читают они Швейка.
К чему этот разговор я вспомнил. Момент начала войны всегда протекает в обществе нервно и напряженно. Барбара Такман писала: планы начали не выдерживать того, что было на маневрах и было в реальной войне. Вы можете иметь идеальный план и быть уверенными, что он сработает, но одно дело знать, а второе столкнуться с реальным противником. Это всегда создает проблемы и много трудностей.
Первое что случилось и это случилось с обеими сторонами, это переход привычек от мирной жизни к реальной войне. Это было больно, трудно и давалось плохо. Армия в мирное время и армия воюющая две большие разницы. Есть хороший пример, который родился в XIX веке, что капитан корабля, пересекающий Атлантику должен ужинать с пассажирами первого класса. Во всех приличных пароходных компаниях имелось два капитана. Оба имели диплом мастера экстра класса. Один из них в рейсе был с пассажирами и выполнял представительские функции, а другой стоял на мостике и управлял кораблем. На обратном пути они менялись местами. Разница между ними очень похожа на отличия армии мирного и военного времени. И этот переход происходит не всегда так гладко, как об этом писали.
Второе. Российская армия оказалась не подготовлена к войне в основном по двум критериям. Один критерий технический, это дроны. Дело не в том, что их не было или их было мало. Дело в том, что никто на знал каким образом можно организовывать их взаимодействие с традиционными видами войск. Войска движутся как обычно, а кто то там занимается еще и дронами. В Первой мировой войне один британский командир, имея танки в своем распоряжении, приказал артиллерии бить, пехоте наступать, а танки идти в тылу, чтобы не мешали. Он не понимал как можно пользоваться танками. Так случилось и с дронами.
России не было правильной модели взаимодействия с дронами, но была попытка провести классическую наступательную операцию Второй мировой войны с массовым использованием неприкрытой массы танков и при этом с большим желанием избежать больших потерь. Надо иметь в виду, что противник точно также ни к чему не был готов. Но находящиеся вдали от боев офицеры НАТО поняли, что при таком наступлении и открытом небе танки крайне уязвимы. И объяснили, что надо делать. В результате потери резко возросли.
У России была возможность додавить эту ситуацию, но ценой больших потерь. Подчеркиваю, что на сегодняшний день эти потери считались бы небольшими и очень терпимыми. На тот момент они были недопустимо большими. Противник дал сигнал, что готов принять основные условия мира. В этот момент Генштаб не проявил воли и не настоял на том, что переговоры идут гораздо лучше, когда танки идут на Киев, а не когда они от него отводятся. Но надо иметь ввиду, что поражение было большим и потери были внушительны. Но и у ВСУ всего не хватало в тот момент еще можно было додавить.
Эти причины лежат на поверхности, но есть третья причина. Вся стратегия России строилась на том, что это не война, а военная операция. Операция достаточно больших масштабов, армейских масштабов. Считалось, что Украина столкнувшись с серьезной угрозой и исходя из своих интересов, согласится на умеренные условия, которые сейчас ей никто уже не даст. Клаузевиц говорил, что самая большая проблема войны в том, что противник отказывается себя вести так, как в его же лучших интересах. И тут оказалось, что добивать нечем. Сил для победоносного завершения операции не хватило.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Надо всем вспомнить о чем писали в сети в первые дни войны: оптимисты читают “В стальных грозах Юнгера”, пессимисты читают “На Западном фронте без перемен”, а реалисты читают “Бравый солдат Швейк”. Я тогда написал, что реалистам следовало бы почитать “Капитальный ремонт” Леонида Соболева. На что мне ответили, что “Капитальный ремонт” стоило бы почитать, но все равно читают они Швейка.
К чему этот разговор я вспомнил. Момент начала войны всегда протекает в обществе нервно и напряженно. Барбара Такман писала: планы начали не выдерживать того, что было на маневрах и было в реальной войне. Вы можете иметь идеальный план и быть уверенными, что он сработает, но одно дело знать, а второе столкнуться с реальным противником. Это всегда создает проблемы и много трудностей.
Первое что случилось и это случилось с обеими сторонами, это переход привычек от мирной жизни к реальной войне. Это было больно, трудно и давалось плохо. Армия в мирное время и армия воюющая две большие разницы. Есть хороший пример, который родился в XIX веке, что капитан корабля, пересекающий Атлантику должен ужинать с пассажирами первого класса. Во всех приличных пароходных компаниях имелось два капитана. Оба имели диплом мастера экстра класса. Один из них в рейсе был с пассажирами и выполнял представительские функции, а другой стоял на мостике и управлял кораблем. На обратном пути они менялись местами. Разница между ними очень похожа на отличия армии мирного и военного времени. И этот переход происходит не всегда так гладко, как об этом писали.
Второе. Российская армия оказалась не подготовлена к войне в основном по двум критериям. Один критерий технический, это дроны. Дело не в том, что их не было или их было мало. Дело в том, что никто на знал каким образом можно организовывать их взаимодействие с традиционными видами войск. Войска движутся как обычно, а кто то там занимается еще и дронами. В Первой мировой войне один британский командир, имея танки в своем распоряжении, приказал артиллерии бить, пехоте наступать, а танки идти в тылу, чтобы не мешали. Он не понимал как можно пользоваться танками. Так случилось и с дронами.
России не было правильной модели взаимодействия с дронами, но была попытка провести классическую наступательную операцию Второй мировой войны с массовым использованием неприкрытой массы танков и при этом с большим желанием избежать больших потерь. Надо иметь в виду, что противник точно также ни к чему не был готов. Но находящиеся вдали от боев офицеры НАТО поняли, что при таком наступлении и открытом небе танки крайне уязвимы. И объяснили, что надо делать. В результате потери резко возросли.
У России была возможность додавить эту ситуацию, но ценой больших потерь. Подчеркиваю, что на сегодняшний день эти потери считались бы небольшими и очень терпимыми. На тот момент они были недопустимо большими. Противник дал сигнал, что готов принять основные условия мира. В этот момент Генштаб не проявил воли и не настоял на том, что переговоры идут гораздо лучше, когда танки идут на Киев, а не когда они от него отводятся. Но надо иметь ввиду, что поражение было большим и потери были внушительны. Но и у ВСУ всего не хватало в тот момент еще можно было додавить.
Эти причины лежат на поверхности, но есть третья причина. Вся стратегия России строилась на том, что это не война, а военная операция. Операция достаточно больших масштабов, армейских масштабов. Считалось, что Украина столкнувшись с серьезной угрозой и исходя из своих интересов, согласится на умеренные условия, которые сейчас ей никто уже не даст. Клаузевиц говорил, что самая большая проблема войны в том, что противник отказывается себя вести так, как в его же лучших интересах. И тут оказалось, что добивать нечем. Сил для победоносного завершения операции не хватило.
BY STRATEGIC ANALYST 🇷🇺🧐🌎🌍🌏
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Anastasia Vlasova/Getty Images "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram.
from vn
