Вернулся из Нерезиновой с обострившимся гайморитом (прощай, заначка антибиотиков, здравствуйте, бессонные ночи!) и тощей стопкой дарёных книжек. Еще столько же медленно и печально едет почтой. Как водится, море обнимашек-рукопожимашек, с кем-то даже успел сфотографироваться или сфотографировать. Своими соображениями о ярмарке поделюсь потом, когда в голове прояснится. Или нет.
Вернулся из Нерезиновой с обострившимся гайморитом (прощай, заначка антибиотиков, здравствуйте, бессонные ночи!) и тощей стопкой дарёных книжек. Еще столько же медленно и печально едет почтой. Как водится, море обнимашек-рукопожимашек, с кем-то даже успел сфотографироваться или сфотографировать. Своими соображениями о ярмарке поделюсь потом, когда в голове прояснится. Или нет.
"There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from vn