Буэнос-Айрес бывает холодным и теплым. Теплый весь центр города, его старая восточная часть, там, где открыто окно с видом на реку. Из старой гостиницы для мигрантов – теперь там музей – можно увидеть пристань, к которой причаливали европейские корабли. Всем этим потомкам римлян – испанцам, итальянцам, французам, хотя немцы тоже попадались, а еще евреи – давали пять, кажется, дней, чтобы прийти в себя. За этот срок надо было найти работу и из гостиницы съехать. В основом, все что-то находили. Условия, правда, были ужасными: снимали даже не комнаты, а койки на определенное количество часов, спали с кем-то по очереди, участвовали в мифостроительстве о Золотом веке.
В теплой части города преобладает желтый, в отделке – дерево. В барах пыльные стойки, темные столики, теплые ручки, ящики закрываются с тем же шумом, что и тумбочка из гарнитура моей бабушки. Только что счеты не стучат – хотя во многих местах все еще надо в одном месте сказать, что будешь заказывать, а в другом – заказ оплатить. Совсем как в универсаме на Соколе. Да даже и в моей ближайшей булочной, где я каждый день беру кофе и булку с темной сгущенкой. Тебе опять кортадо и охальдре с дульсе де лече? Да, спасибо, что помнишь. Да не то что бы это было очень сложно. Ты же все время одно и то же берешь. Касса напротив.
Зона, где живу я, тоже теплая. Здесь красные и серые домики, сиреневые облака и цветочные заросли. Чакарита обаятельна и непритязательна. Недавно здесь разобрали мостовую: под ней обнаружился тот самый пляж, который обещали французские революционеры 1968 года. Большая веселая песочница. Еще я видела в Чакарите женщину с попугаем, кота, стекающего по стенке дома, собаку на балконе. Еще там можно найти бабочек и большую карту Латинской Америки – и в этой части города как будто всегда светит солнце.
А если обойти кругом дом, в котором я живу, солнца сразу становится меньше. Тут начинается холодный Буэнос-Айрес: дорогой, бежевый, синий. С тех пор как в прачечной Чакариты потеряли мою сумку с вещами – потом вернули, но почему-то без носков – я отношу стирать одежду в эту тенистую часть, на улицу Конеса в районе Колехиалес. 700 рублей – если в рублях считать – за плотно набитую сумку. В Чакарите было дешевле: еще они мне писали недавно в Вотсапп, спрашивали, что не заходишь, говорили, что скучают – но у меня уже, кажется, новые отношения. В Колехиалес особняки, похожие на те, что стоят на Спиридоновке, плюши, пальмы, арки и черепица. Все очень сдержанно, матово, меланхолично.
Рядом железная дорога: можно сесть на поезд и уехать в Бельграно Р. С недавних пор мой любимый район. «Здесь прекрасно!» – писала я Сереже, гуляя по этому островку достатка и благополучия. «А я тебе говорил». Бельграно Р – зачарованная деревня: здесь самые большие деревья, а на дорожках – больше всего осенних листьев. Почему-то они тут не пахнут. Еще здесь площадь с бистро Жоли, английской книжной лавкой и кондитерской: все это выглядит как картинки из старых путеводителей журнала «Афиша». Я их собирала, обожала, брала в каждую поездку: такая иллюзия о вечном путешествии по доброму миру, где только вдохновляющие встречи и красивые фотографии, а самая большая проблема – выбрать лучший ракурс для съемки моста через Золотой Рог.
В Буэнос-Айресе таких ракурсов очень много: кажется, тут на каждой улице снимается какой-то фильм. И ты не просто вышла в магазин в пижаме, а, стоя в очереди в кассу, сыграла какую-то роль. Пока просто не сказали, какую.
В теплой части города преобладает желтый, в отделке – дерево. В барах пыльные стойки, темные столики, теплые ручки, ящики закрываются с тем же шумом, что и тумбочка из гарнитура моей бабушки. Только что счеты не стучат – хотя во многих местах все еще надо в одном месте сказать, что будешь заказывать, а в другом – заказ оплатить. Совсем как в универсаме на Соколе. Да даже и в моей ближайшей булочной, где я каждый день беру кофе и булку с темной сгущенкой. Тебе опять кортадо и охальдре с дульсе де лече? Да, спасибо, что помнишь. Да не то что бы это было очень сложно. Ты же все время одно и то же берешь. Касса напротив.
Зона, где живу я, тоже теплая. Здесь красные и серые домики, сиреневые облака и цветочные заросли. Чакарита обаятельна и непритязательна. Недавно здесь разобрали мостовую: под ней обнаружился тот самый пляж, который обещали французские революционеры 1968 года. Большая веселая песочница. Еще я видела в Чакарите женщину с попугаем, кота, стекающего по стенке дома, собаку на балконе. Еще там можно найти бабочек и большую карту Латинской Америки – и в этой части города как будто всегда светит солнце.
А если обойти кругом дом, в котором я живу, солнца сразу становится меньше. Тут начинается холодный Буэнос-Айрес: дорогой, бежевый, синий. С тех пор как в прачечной Чакариты потеряли мою сумку с вещами – потом вернули, но почему-то без носков – я отношу стирать одежду в эту тенистую часть, на улицу Конеса в районе Колехиалес. 700 рублей – если в рублях считать – за плотно набитую сумку. В Чакарите было дешевле: еще они мне писали недавно в Вотсапп, спрашивали, что не заходишь, говорили, что скучают – но у меня уже, кажется, новые отношения. В Колехиалес особняки, похожие на те, что стоят на Спиридоновке, плюши, пальмы, арки и черепица. Все очень сдержанно, матово, меланхолично.
Рядом железная дорога: можно сесть на поезд и уехать в Бельграно Р. С недавних пор мой любимый район. «Здесь прекрасно!» – писала я Сереже, гуляя по этому островку достатка и благополучия. «А я тебе говорил». Бельграно Р – зачарованная деревня: здесь самые большие деревья, а на дорожках – больше всего осенних листьев. Почему-то они тут не пахнут. Еще здесь площадь с бистро Жоли, английской книжной лавкой и кондитерской: все это выглядит как картинки из старых путеводителей журнала «Афиша». Я их собирала, обожала, брала в каждую поездку: такая иллюзия о вечном путешествии по доброму миру, где только вдохновляющие встречи и красивые фотографии, а самая большая проблема – выбрать лучший ракурс для съемки моста через Золотой Рог.
В Буэнос-Айресе таких ракурсов очень много: кажется, тут на каждой улице снимается какой-то фильм. И ты не просто вышла в магазин в пижаме, а, стоя в очереди в кассу, сыграла какую-то роль. Пока просто не сказали, какую.
Вчера прошла в метро бесплатно: просто протиснулась между турникетами. На карте не хватало на проезд, а кассы были закрыты. Что вы хотите, вечер субботы. Радовалась своим успехам в испанском: на ярмарке в субботу зашли в шатер гадалки, и я прекрасно поняла все, что сказала мне эта милая женщина с Виши Креспо. «Вам нужно навести порядок!» Как раз собиралась помыть холодильник.
Перечитала Саган для статьи о новом фильме. Скоро должна выйти новая версия «Здравствуй, грусть!» И, кажется, у нас наконец-то случился мэтч. Может, потому что в этот раз читала не в переводе, а раздобыла оригинальную версию. Восхитилась языком: девушке всего семнадцать – именно столько было Саган, когда она написала этот короткий роман – а уже так изящно, так к месту употребляет Imparfait du Subjonctif и все остальные, кажется, уже давно вышедшие из употребления времена.
Вообще, Саган делает то, что мало кому удается: пишет просто о сложном. Современная французская литература, чаще всего, – просто о простом. Флобер – которого мы сейчас читаем с одной из моих студенток – сложно о сложном. Красиво, изысканно даже, но сложно. Как японская роспись тушью. Или классическая музыка.
А Саган – с одной стороны – ничего не упрощает, наглядно показывает, зачем в языке все эти редкие слова и времена, а с другой – пишет так, что все понятно с первого раза: и почему Анна запретила своей несостоявшейся падчерице встречаться с так трогательно влюбленным в нее Сирилем – чтобы сделать свою новую семью такой же безупречной, как диктант без ошибок. И ну чтобы утвердить свою власть через чужое тело.
И почему Сесиль – та самая недо-падчерица – разработает коварный план, чтобы устранить Анну из их с отцом беззаботной жизни. Хотя Сесиль и признает ее classe – ее превосходство. Анна и старше, и умнее, и утонченней – и все это она представляет так, чтобы вызывать восхищение, а не зависть. И Сесиль искренне ею восхищается – и, кажется, там есть и нечто большее – у Саган всегда присутствует эта двойственность. И понятно, что это история про них – про их чувства, их ревность, их желание поставить друг друга в рамки: прилежной школьницы, дочери достойных родителей и старшей подруги, которая не будет лезть с нотациями, но поможет подобрать платье верного оттенка и уведет под локоток с вечеринки, если ты не рассчитала количество коктейлей. Жаль только, что ничего не получится.
Саган показывает, что Сесиль в своем желании устранить Анну действует инстинктивно, она и понимает, что, может, зря втянула в это дело бывшую любовницу папочки, но, кажется, управление уже упущено, этот корабль просто несется по волнам ее гнева – пока не случится катастрофа. Ей не нужна эта Мэри Поппинс: пока она любит папу, потом полюбит кого-нибудь еще и это точно будет не женщина.
В общем, отличная вещь. Мне прямо понравилось. А у вас как с Франсуазой Саган?
Перечитала Саган для статьи о новом фильме. Скоро должна выйти новая версия «Здравствуй, грусть!» И, кажется, у нас наконец-то случился мэтч. Может, потому что в этот раз читала не в переводе, а раздобыла оригинальную версию. Восхитилась языком: девушке всего семнадцать – именно столько было Саган, когда она написала этот короткий роман – а уже так изящно, так к месту употребляет Imparfait du Subjonctif и все остальные, кажется, уже давно вышедшие из употребления времена.
Вообще, Саган делает то, что мало кому удается: пишет просто о сложном. Современная французская литература, чаще всего, – просто о простом. Флобер – которого мы сейчас читаем с одной из моих студенток – сложно о сложном. Красиво, изысканно даже, но сложно. Как японская роспись тушью. Или классическая музыка.
А Саган – с одной стороны – ничего не упрощает, наглядно показывает, зачем в языке все эти редкие слова и времена, а с другой – пишет так, что все понятно с первого раза: и почему Анна запретила своей несостоявшейся падчерице встречаться с так трогательно влюбленным в нее Сирилем – чтобы сделать свою новую семью такой же безупречной, как диктант без ошибок. И ну чтобы утвердить свою власть через чужое тело.
И почему Сесиль – та самая недо-падчерица – разработает коварный план, чтобы устранить Анну из их с отцом беззаботной жизни. Хотя Сесиль и признает ее classe – ее превосходство. Анна и старше, и умнее, и утонченней – и все это она представляет так, чтобы вызывать восхищение, а не зависть. И Сесиль искренне ею восхищается – и, кажется, там есть и нечто большее – у Саган всегда присутствует эта двойственность. И понятно, что это история про них – про их чувства, их ревность, их желание поставить друг друга в рамки: прилежной школьницы, дочери достойных родителей и старшей подруги, которая не будет лезть с нотациями, но поможет подобрать платье верного оттенка и уведет под локоток с вечеринки, если ты не рассчитала количество коктейлей. Жаль только, что ничего не получится.
Саган показывает, что Сесиль в своем желании устранить Анну действует инстинктивно, она и понимает, что, может, зря втянула в это дело бывшую любовницу папочки, но, кажется, управление уже упущено, этот корабль просто несется по волнам ее гнева – пока не случится катастрофа. Ей не нужна эта Мэри Поппинс: пока она любит папу, потом полюбит кого-нибудь еще и это точно будет не женщина.
В общем, отличная вещь. Мне прямо понравилось. А у вас как с Франсуазой Саган?
Сезоны тут меняются четко по календарю: помню, в начале сентября началась весна, а сейчас конец мая, и вот уже третий день у нас зима.
Достала из шкафа второе одеяло — чему особенно рада моя кошка Варя — включила обогреватель: несильно, а то вылетят пробки. Но все равно с ним гораздо лучше. О счетах на электричество пока стараюсь не думать.
Мрачно смотрю на свое московское дизайнерское пальто. Оно, конечно, дизайнерское, но надоело. С ностальгией вспоминаю свою Мареллу и Дезигуаль.
— Ты даже не представляешь, в каких красивых пальто я ходила!
— А здесь зато ты можешь купить Маркову! Видела такую марку? Еще и подороже твоей Мареллы будет.
— Ну уж нет, такое я не хочу!
И только Байрес зимой прекрасен так же, как и в остальные времена года.
Достала из шкафа второе одеяло — чему особенно рада моя кошка Варя — включила обогреватель: несильно, а то вылетят пробки. Но все равно с ним гораздо лучше. О счетах на электричество пока стараюсь не думать.
Мрачно смотрю на свое московское дизайнерское пальто. Оно, конечно, дизайнерское, но надоело. С ностальгией вспоминаю свою Мареллу и Дезигуаль.
— Ты даже не представляешь, в каких красивых пальто я ходила!
— А здесь зато ты можешь купить Маркову! Видела такую марку? Еще и подороже твоей Мареллы будет.
— Ну уж нет, такое я не хочу!
И только Байрес зимой прекрасен так же, как и в остальные времена года.
Написала вот про Саган. Скоро по ее первому роману "Здравствуй, грусть" выйдет новый фильм.
Еще вспомнила, что отрывок из Саган попался мне на вступительных испытаниях в МПГУ в 1998 году. Это был первый экзамен: письменный и самый сложный. Составители просто поставили в тексте все глаголы в инфинитивы, а нам надо было догадаться, какое время было в оригинале. Ну и еще немного всякой грамматики.
Помню, я ошиблась в слове "jupe" - юбка - решила, что она мужского рода, а не женского. Получила восемь баллов из десяти и все-таки поступила. Сейчас понимаю, что при входе от нас ожидали такой нормальный B2. Еще помню, как зав.кафедры грамматики Мурадова Л.А. сказала нам на первой лекции по языкознанию: "Дорогие дети! Несмотря на прекрасные знания французского языка, продемонстрированные на вступительных экзаменах, вам еще есть чем заняться". И правда, было.
А вы как поступали?
https://blog.litnet.com/fransuaza-sagan
Еще вспомнила, что отрывок из Саган попался мне на вступительных испытаниях в МПГУ в 1998 году. Это был первый экзамен: письменный и самый сложный. Составители просто поставили в тексте все глаголы в инфинитивы, а нам надо было догадаться, какое время было в оригинале. Ну и еще немного всякой грамматики.
Помню, я ошиблась в слове "jupe" - юбка - решила, что она мужского рода, а не женского. Получила восемь баллов из десяти и все-таки поступила. Сейчас понимаю, что при входе от нас ожидали такой нормальный B2. Еще помню, как зав.кафедры грамматики Мурадова Л.А. сказала нам на первой лекции по языкознанию: "Дорогие дети! Несмотря на прекрасные знания французского языка, продемонстрированные на вступительных экзаменах, вам еще есть чем заняться". И правда, было.
А вы как поступали?
https://blog.litnet.com/fransuaza-sagan
Litnet
Написать бестселлер в 17 лет: за что мы любим Франсуазу Саган и её роман «Здравствуй, грусть»
В июне на экраны российских кинотеатров выйдет фильм «Здравствуй, грусть» — новая адаптация знаменитого романа Франсуазы Саган. На этот раз пересказать историю о конфликте девочки-подростка и взрослой женщины решила канадка Дурга Чю-Бозе. Прекрасный повод…
Забыла сегодня, как будет ручка по аргентински — lapicera — попросила в магазине по-испански.
— можно мне болиграфо негро?
— конечно, — сказала продавщица, протягивая огромный фломастер.
— нет, мне бы эту... лаписара!
— ах лаписера!
— это вот так у вас называется? А болиграфо, значит, нет?
— да и болигафо тоже можно! Все можно.
— а, ну OK.
В Булочной мне говорят:
— не бери охальдре! Там очень мало сгущенки! А ты же так ее любишь! Вот, посмотри! Вообще не положили. Возьми лучше каньонсито!
Каньонсито — это батончик, просто-таки набитый сгущенкой.
— Хорошо, — говорю. — Дайте два. И кофе без молока.
Но есть у Аргентины и темная сторона.
Вечером – пока шла с урока испанского – в районе Корьентес мне перегородила путь дева с длинными темными волосами, показала на парня, сидящего рядом на корточках, и сказала: "Пройди за ним".
Я посмотрела на нее с некоторым изумлением и мягко обогнула по дуге.
– Пелотуда! Мьерда! Ну что тебе стоило пройти за ним, — закричали мне вслед.
Учительница испанского в кафе на пересечении Кордобы и Пелегрини жалуется на всякие бюрократические проволочки.
— Мне вот тоже студенты говорят, что Миграсьонес вам все сроки затягивает. Ну ладно вам! Ну а нам то за что! — восклицает она.
— Сожалею, — говорю. — Ло сьенто.
Но вообще почувствуй себя мигрантом за свои же деньги.
Завтра у нас праздник: день флага. Еще в гороскопах пишут, день с тяжелой энергией. Может, потом всех отпустит.
Три года без трех месяцев как я здесь.
— можно мне болиграфо негро?
— конечно, — сказала продавщица, протягивая огромный фломастер.
— нет, мне бы эту... лаписара!
— ах лаписера!
— это вот так у вас называется? А болиграфо, значит, нет?
— да и болигафо тоже можно! Все можно.
— а, ну OK.
В Булочной мне говорят:
— не бери охальдре! Там очень мало сгущенки! А ты же так ее любишь! Вот, посмотри! Вообще не положили. Возьми лучше каньонсито!
Каньонсито — это батончик, просто-таки набитый сгущенкой.
— Хорошо, — говорю. — Дайте два. И кофе без молока.
Но есть у Аргентины и темная сторона.
Вечером – пока шла с урока испанского – в районе Корьентес мне перегородила путь дева с длинными темными волосами, показала на парня, сидящего рядом на корточках, и сказала: "Пройди за ним".
Я посмотрела на нее с некоторым изумлением и мягко обогнула по дуге.
– Пелотуда! Мьерда! Ну что тебе стоило пройти за ним, — закричали мне вслед.
Учительница испанского в кафе на пересечении Кордобы и Пелегрини жалуется на всякие бюрократические проволочки.
— Мне вот тоже студенты говорят, что Миграсьонес вам все сроки затягивает. Ну ладно вам! Ну а нам то за что! — восклицает она.
— Сожалею, — говорю. — Ло сьенто.
Но вообще почувствуй себя мигрантом за свои же деньги.
Завтра у нас праздник: день флага. Еще в гороскопах пишут, день с тяжелой энергией. Может, потом всех отпустит.
Три года без трех месяцев как я здесь.
Ну вот, платформа Lengalia считает, что мой испанский достиг уровня С1 🍭
Хотя, на самом деле, конечно же нет. Часть С я тыкала наугад — там были совсем неведомые мне слова и конструкции.
Сама я определяю свой испанский на полный B1, B2 in progress. Но, вообще, путь к В2 длинный, а я не то что бы очень тороплюсь. И не слишком усердно занимаюсь.
Больше всего радуюсь, когда понимаю какие-то случайные фразы. Например, сегодня в магазине слышала, как продащица раскладывала товар и ругалась: "Так, а чуросы где? Куда это их Педро положил? Вот я ему задам! Ле вой а матар!"
Хотя, на самом деле, конечно же нет. Часть С я тыкала наугад — там были совсем неведомые мне слова и конструкции.
Сама я определяю свой испанский на полный B1, B2 in progress. Но, вообще, путь к В2 длинный, а я не то что бы очень тороплюсь. И не слишком усердно занимаюсь.
Больше всего радуюсь, когда понимаю какие-то случайные фразы. Например, сегодня в магазине слышала, как продащица раскладывала товар и ругалась: "Так, а чуросы где? Куда это их Педро положил? Вот я ему задам! Ле вой а матар!"