Знаете, российским властям и пропаганде не нужно прилагать усилия для того, чтобы дискредитировать или выставить в плохом свете оппозицию. Она прекрасно справляется с этим без посторонней помощи.
Сегодня утром Любовь Соболь* написала пост, в котором рассказала, что взяла у Леонида Невзлина* в долг 58 тысяч долларов. Эти деньги ей были нужны для того, чтобы платить зарплаты сотрудникам канала «Навальный LIVE»: после того как Ютуб отрубил монетизацию за российские просмотры, дела у канала были плохи.
«Почему я не обращалась к коллегам за финансовой помощью? Я обращалась. Леонид Волков*, зная все трудности канала после начала войны и отключения монетизации, не дал на зарплаты сотрудников канала «Навальный LIVE» ни одного рубля. Еще с Москвы канал был организационно независим. И Волков посчитал, что так и должно оставаться».
Собственно, раньше звучали предположения, что Соболь перешла работать на Ходорковского*, в том числе вошла в оргкомитет одной из антивоенных организаций (нежелательная в РФ). Сама Соболь это отрицает и говорит, что не работала на Ходорковского и Невзлина, а в эту самую антивоенную организацию вступила по просьбе Евгения Чичваркина*.
Но суть не в этом. После «но», как мы помним, обычно самое важное. А самое важное — это реакция коллег Любови Соболь по ФБК**: Марии Певчих* и Леонида Волкова.
Певчих не сказала, что вот, мол, мы бросили товарища в беде, стыдно, что из-за нас ей пришлось идти побираться к человеку, которого мы не уважаем и считаем психопатом. Она сказала, что новость о денежных отношениях — печальная, и пожелала ей поскорее расплатиться с долгами.
«Несмотря на то, что новости об их финансовых отношениях крайне печальны, я рада, что Люба честно обо всем рассказала. Надеюсь, что закончить их получится как можно скорее».
Волков тоже не стал посыпать голову пеплом, признавать, что часть вины в этой действительно неприятной ситуации — на нем, а обвинил Невзлина. Дескать, подлый человек, ищет тех, кто в беде, и пытается купить.
Я, впрочем, другого и не ждала. Понятно, что ФБК для них — это бизнес, политики не так много там осталось, если вообще осталось. Но вы же из одной команды, уезжаете из страны, чтобы не сесть в тюрьму, говорите о репрессиях, взаимовыручке и всяком таком, а потом просто своему товарищу цедите: «Дальше как-нибудь сама», — зная, что она несет ответственность еще за людей. А когда выясняется, что человек в критической ситуации взял денег, не находите ничего лучше, чем сказать, что это «печально». Но ты, Люба, молодец, что сказала!
Как обычно. Кинули своих в чужой стране, чтобы сами выгребали.
* Иноагенты ** Нежелательная организация, признанная экстремистской, запрещена в РФ
Знаете, российским властям и пропаганде не нужно прилагать усилия для того, чтобы дискредитировать или выставить в плохом свете оппозицию. Она прекрасно справляется с этим без посторонней помощи.
Сегодня утром Любовь Соболь* написала пост, в котором рассказала, что взяла у Леонида Невзлина* в долг 58 тысяч долларов. Эти деньги ей были нужны для того, чтобы платить зарплаты сотрудникам канала «Навальный LIVE»: после того как Ютуб отрубил монетизацию за российские просмотры, дела у канала были плохи.
«Почему я не обращалась к коллегам за финансовой помощью? Я обращалась. Леонид Волков*, зная все трудности канала после начала войны и отключения монетизации, не дал на зарплаты сотрудников канала «Навальный LIVE» ни одного рубля. Еще с Москвы канал был организационно независим. И Волков посчитал, что так и должно оставаться».
Собственно, раньше звучали предположения, что Соболь перешла работать на Ходорковского*, в том числе вошла в оргкомитет одной из антивоенных организаций (нежелательная в РФ). Сама Соболь это отрицает и говорит, что не работала на Ходорковского и Невзлина, а в эту самую антивоенную организацию вступила по просьбе Евгения Чичваркина*.
Но суть не в этом. После «но», как мы помним, обычно самое важное. А самое важное — это реакция коллег Любови Соболь по ФБК**: Марии Певчих* и Леонида Волкова.
Певчих не сказала, что вот, мол, мы бросили товарища в беде, стыдно, что из-за нас ей пришлось идти побираться к человеку, которого мы не уважаем и считаем психопатом. Она сказала, что новость о денежных отношениях — печальная, и пожелала ей поскорее расплатиться с долгами.
«Несмотря на то, что новости об их финансовых отношениях крайне печальны, я рада, что Люба честно обо всем рассказала. Надеюсь, что закончить их получится как можно скорее».
Волков тоже не стал посыпать голову пеплом, признавать, что часть вины в этой действительно неприятной ситуации — на нем, а обвинил Невзлина. Дескать, подлый человек, ищет тех, кто в беде, и пытается купить.
Я, впрочем, другого и не ждала. Понятно, что ФБК для них — это бизнес, политики не так много там осталось, если вообще осталось. Но вы же из одной команды, уезжаете из страны, чтобы не сесть в тюрьму, говорите о репрессиях, взаимовыручке и всяком таком, а потом просто своему товарищу цедите: «Дальше как-нибудь сама», — зная, что она несет ответственность еще за людей. А когда выясняется, что человек в критической ситуации взял денег, не находите ничего лучше, чем сказать, что это «печально». Но ты, Люба, молодец, что сказала!
Как обычно. Кинули своих в чужой стране, чтобы сами выгребали.
* Иноагенты ** Нежелательная организация, признанная экстремистской, запрещена в РФ
BY Кровавая барыня
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. NEWS
from vn
