Тема вампира как явления в рефлексирующем искусстве – очень интересное исследование понимания человеком себя, ценности своей жизни и окружающей опасности.
Вампир – охотник на людей, похожий на человека, но не человек, а паразит буквально выпивающий жизнь из тела жертвы – это история про страх таящийся в подобном, неочевидный враг, который хочет только подчинять и утолять свой бесконечный голод.
В искусстве постмодерна вампир, уже не образ мунковского ужаса. Конечно бессмертный, но теперь такой же старый и ничего не понимающий, вампир пытается собрать себя заново, теперь став чем-то большим, чем метафора.
В мире гештальт диктатуры существо живущее слишком долго не может оставаться здоровым: чистой мразью из эпохи своего первого изобретения.
Постмодерн это не бунт молодости против прошлого. Пм это наоборот старость. Кризис второй половины жизни. В кабинете психотерапевта рассказать как ты запомнил своё прошлое и теперь пытаешься понять, что это собственно было – с вас пятьтыщ, приходите на следующей неделе
Вампир сам больше не страх, вампир боится современности и ещё больше будущего так же как и человек. Вампир не подстерегает жертву во мраке ночи, а прячется в ней, чтобы выжить.
Современная интерпретация образа естественно отвечает запросу на новую драму. Вампир ищет себя и своё место в мире, хочет любви, понимания, безопасности, ностальгирует по прошлому и не может смириться с настоящим, строит сложные планы, отстаивает границы и бунтует против своей идентичности.
Последнее кмк это самая остроумная часть нового лора. Изначально вампир был один по сути тк этого требовала идея глобального образа. Как только вампир вырос (а на самом деле измельчал) до личности, вокруг появилось комьюнити таких же как он со своими правилами и законами.
Замкнутое, маргинальное сообщество, одинаково показано и в Интервью с вампиром и в Что мы делаем в тени, ещё одна декорация для современной драмы отдельной жизни нового вампира.
Вамприша-гуманистка Саша – хикка, которая в свои вампирские 60+ лет живёт с мамой и папой и не хочет/не может жить свою взрослую жизнь, добывая себе пропитание самостоятельно. В общем, сидит на шее оболтус, пока её не выгоняют к недолюбленой сестре, которая с нашей Сашей церемониться не собирается.
Инициация во взрослую жизнь в этом мире начинается с появления у вампира клыков, которые должны лезть при виде насилия. Это очень остроумно тут показано, по сути как эрекция. У местных вампиров буквально встаёт на кровь. Само по себе это гораздо смешнее и оригинальнее, чем очевидная параллель между первой жертвой и первым сексом.
Так же смешно, что Саша обнаруживает, что у неё встаёт исключительно на страдания другого додика (а он и не против) и это как-будто складывается в картину будущих зависимых отношений. Но героям не кажется это нормальным и они быстренько находят выход в более здоровую конструкцию.
И это очень хорошо, что каждый конфликт в этом фильме не превращается в гиперболу сосмыслом. Всё очевидно, всё на поверхности. Как в Субстанции, кстати. Никакого переусложнения и нагромождения смыслов.
Хорошее кино, 9 ассистированных суицидов из 10
Минус один суицид за додика, друга Саши, который больше похож на молодого Дамера, если честно, чем на осознанного парня, который не будет использовать свои приобретённые возможности для того, чтобы сверлить людям черепа ну да ладно
Тема вампира как явления в рефлексирующем искусстве – очень интересное исследование понимания человеком себя, ценности своей жизни и окружающей опасности.
Вампир – охотник на людей, похожий на человека, но не человек, а паразит буквально выпивающий жизнь из тела жертвы – это история про страх таящийся в подобном, неочевидный враг, который хочет только подчинять и утолять свой бесконечный голод.
В искусстве постмодерна вампир, уже не образ мунковского ужаса. Конечно бессмертный, но теперь такой же старый и ничего не понимающий, вампир пытается собрать себя заново, теперь став чем-то большим, чем метафора.
В мире гештальт диктатуры существо живущее слишком долго не может оставаться здоровым: чистой мразью из эпохи своего первого изобретения.
Постмодерн это не бунт молодости против прошлого. Пм это наоборот старость. Кризис второй половины жизни. В кабинете психотерапевта рассказать как ты запомнил своё прошлое и теперь пытаешься понять, что это собственно было – с вас пятьтыщ, приходите на следующей неделе
Вампир сам больше не страх, вампир боится современности и ещё больше будущего так же как и человек. Вампир не подстерегает жертву во мраке ночи, а прячется в ней, чтобы выжить.
Современная интерпретация образа естественно отвечает запросу на новую драму. Вампир ищет себя и своё место в мире, хочет любви, понимания, безопасности, ностальгирует по прошлому и не может смириться с настоящим, строит сложные планы, отстаивает границы и бунтует против своей идентичности.
Последнее кмк это самая остроумная часть нового лора. Изначально вампир был один по сути тк этого требовала идея глобального образа. Как только вампир вырос (а на самом деле измельчал) до личности, вокруг появилось комьюнити таких же как он со своими правилами и законами.
Замкнутое, маргинальное сообщество, одинаково показано и в Интервью с вампиром и в Что мы делаем в тени, ещё одна декорация для современной драмы отдельной жизни нового вампира.
Вамприша-гуманистка Саша – хикка, которая в свои вампирские 60+ лет живёт с мамой и папой и не хочет/не может жить свою взрослую жизнь, добывая себе пропитание самостоятельно. В общем, сидит на шее оболтус, пока её не выгоняют к недолюбленой сестре, которая с нашей Сашей церемониться не собирается.
Инициация во взрослую жизнь в этом мире начинается с появления у вампира клыков, которые должны лезть при виде насилия. Это очень остроумно тут показано, по сути как эрекция. У местных вампиров буквально встаёт на кровь. Само по себе это гораздо смешнее и оригинальнее, чем очевидная параллель между первой жертвой и первым сексом.
Так же смешно, что Саша обнаруживает, что у неё встаёт исключительно на страдания другого додика (а он и не против) и это как-будто складывается в картину будущих зависимых отношений. Но героям не кажется это нормальным и они быстренько находят выход в более здоровую конструкцию.
И это очень хорошо, что каждый конфликт в этом фильме не превращается в гиперболу сосмыслом. Всё очевидно, всё на поверхности. Как в Субстанции, кстати. Никакого переусложнения и нагромождения смыслов.
Хорошее кино, 9 ассистированных суицидов из 10
Минус один суицид за додика, друга Саши, который больше похож на молодого Дамера, если честно, чем на осознанного парня, который не будет использовать свои приобретённые возможности для того, чтобы сверлить людям черепа ну да ладно
The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from vn
