Теракт в Дагестане выявил одну чудовищную вещь: между коррупцией и экстремизмом в республике грань тонкая, как струна. Отец главаря террористов не только 14 лет руководил Сергокалинским районом, но и возглавлял главный дагестанский коррупционный банк «Эльбин», который за отмывание денег и непротиводействие экстремизму был лишен в 2018 году лицензии ЦБ. Совершенно уникальный случай для России!
Дальше больше и еще хуже: всплывают имена Сергея Меликова, Рамазана Абдулатипова, Мурада Гаджиева и даже московского девелопера Павла Тё. Колоссальный размах коррупции связал Махачкалу с Москвой гораздо плотнее норм и положений российской конституции.
Сыновья Мурадова успешно шли по карьерной лестнице, занимались бизнесом, чиновнической работой и вдруг решились на теракт. А может не вдруг? Сын за отца не отвечает, как и наверное отец за взрослых сыновей, но эта трагедия подчеркнула слабости политики главы Дагестана Сергея Меликова.
Теракт в Дагестане выявил одну чудовищную вещь: между коррупцией и экстремизмом в республике грань тонкая, как струна. Отец главаря террористов не только 14 лет руководил Сергокалинским районом, но и возглавлял главный дагестанский коррупционный банк «Эльбин», который за отмывание денег и непротиводействие экстремизму был лишен в 2018 году лицензии ЦБ. Совершенно уникальный случай для России!
Дальше больше и еще хуже: всплывают имена Сергея Меликова, Рамазана Абдулатипова, Мурада Гаджиева и даже московского девелопера Павла Тё. Колоссальный размах коррупции связал Махачкалу с Москвой гораздо плотнее норм и положений российской конституции.
Сыновья Мурадова успешно шли по карьерной лестнице, занимались бизнесом, чиновнической работой и вдруг решились на теракт. А может не вдруг? Сын за отца не отвечает, как и наверное отец за взрослых сыновей, но эта трагедия подчеркнула слабости политики главы Дагестана Сергея Меликова.
During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike.
from vn
